Карелла первым начал спускаться по лестнице, за ним пошел Хейвс. Спустившись вниз, они оказались перед портьерой. Раздвинув портьеру, они увидели довольно обширный зал, под потолком которого был растянут старый парашют времен войны, расписанный какими-то дикими узорами. Стойка с кофейным автоматом и блюдом с бутербродами располагалась прямо напротив двери. Слева и справа от стойки было расставлено примерно две дюжины столов и все они были заняты. Официантка в весьма смелом наряде под шкуру леопарда и в лакированных туфлях на высоком каблуке игриво расхаживала между столиками, принимая заказы. В зале стоял глухой гул непрерывной беседы собравшихся за столиками людей. Голоса заметно приглушались свисающим с потолка парашютом. За стойкой царил человек в белом фартуке. Он нацеживал из огромного никелированного автомата очередную чашку кофе.

Карелла с Хейвсом направились к нему. Карелла был почти шести футов роста и весил сто восемьдесят фунтов, широкие плечи его и узкая талия удачно сочетались с мускулистыми руками уличного борца. Хейвс был еще на два дюйма выше и весил сто девяносто фунтов. Его ярко-рыжие волосы украшала седая прядь на левом виске - память об ударе ножом, полученным им во время расследования квартирного ограбления. Оба они походили именно на тех, кем они были в действительности, то есть на полицейских.

- Что случилось? - сразу же встретил их вопросом человек за стойкой.

- Ничего не случилось, - ответил Карелла и спросил:

- Вы тут хозяин?

- Да. Меня зовут Джорджи Брайт, и вы зря утруждаете себя, потому что у меня уже были ваши посланцы. Наведывались дважды.

- Даже так? И кто же у вас был?

- Первым был полицейский по фамилии О'Брайен, вторым был Паркер. И мы уже утрясли всю эту историю. Я сразу же навел там порядок.

- И где же это вы наводили порядок?

- В мужском туалете. Какие-то сопляки приторговывали там марихуаной, устроили там что-то вроде филиала местного супермаркета. Ну я и сделал так, как мне посоветовал О'Брайен - поставил человека у дверей в туалет и велел ему пускать в туалет только поодиночке. Паркер приходил сюда, чтобы удостовериться, что я честно выполняю свое обещание. Я совсем не желаю иметь здесь у себя неприятности из-за наркотиков. Можете сами спуститься в туалет и посмотреть. Вы увидите, что там и сейчас сидит этот "смотритель туалета".

- А кто присматривает за этим смотрителем? - осведомился Карелла.

- Ладно, мне не до шуток, - сказал Джорджи Брайт и лицо его приняло обиженное выражение.

Вы знаете тут кого-нибудь по имени Гарри?

- спросил Хейвс.

- Гарри? А фамилия? Я знаком с целой кучей всяких Гарри.

- А хоть один из них сегодня здесь?

- Возможно.

- Где он сидит?

- Один возле места для оркестра. Вон тот здоровый парень со светлыми волосами.

- Как его фамилия?

- Донателло.

- Тебе это имя что-нибудь говорит? - спросил Хейвса Карелла.

- Нет.

- Мне тоже.

- Давай потолкуем с ним.

- Не желаете кофе или еще чего-нибудь? - осведомился Джорджи Брайен.

- Это можно. Пусть нам принесут за столик, хорошо? - сказал Хейвс и двинулся вслед за Кареллой через зал к столику, за которым сидели Гарри Донателло и еще какой-то мужчина.

Наряд Донателло состоял из двубортного блейзера с открытой белой рубашкой, серых брюк, черных туфель и черных же носков. Он был почти столь же крупным мужчиной, как и Хейвс, его длинные белокурые волосы были старательно зачесаны назад, обнажая уже довольно заметные залысины. Он сидел, опустив локти скрещенных рук на стол, и увлеченно беседовал с сидящим напротив него посетителем. Когда детективы подошли к столику, он даже не глянул в их сторону.

- Гарри Донателло? - спросил Карелла.

- А кто спрашивает?

- Полиция, - ответил Карелла и предъявил свой жетон.

- Да, я Гарри Донателло. А в чем дело?

- Не возражаете, если мы присядем? - спросил Хейвс и, не дожидаясь ответа, оба они уселись так, что за спинами их оказалась площадка для оркестра и выходная дверь.

- Вы знакомы с девушкой по имени Мэрси Хоуэлл? - спросил Карелла.

- А что с ней?

- Вы знакомы с ней?

- Знаком. А в чем дело? Она уже совершеннолетняя. - Когда вы виделись с ней в последний раз?

Человек, который сидел с Донателло, до этого момента не проронил ни слова, но тут, видимо, он решил, что пришло время вмешаться.

- Ты не обязан отвечать ни на один из их вопросов в отсутствии адвоката, Гарри. Скажи им, что ты требуешь адвоката.

Оба детектива внимательно оглядели его. Это был маленький и худенький человечек. Черные волосы его были зачесаны так, чтобы скрыть довольно обширную лысину. Небритый. Одет он был в синие брюки и полосатую рубашку.

- Мы ведем оперативное расследование, - сухо заметил Хейвс. - А это значит, что мы можем задавать любые вопросы.

- В городе развелось столько законников, что человеку уже и ступить некуда, - заметил Карелла. - А ваша фамилия, советник, как будет?

- Меня зовут Джерри Риггз. Вы что, и меня собираетесь втянуть во что-нибудь?

- Это просто дружеская беседа среди ночи, - сказал Хейвс. - Имеете что-нибудь против?

- Господи, до чего мы дошли! Двое нормальных людей уже не могут спокойно поговорить друг с другом, чтобы кто-то не пристал с допросами, возмущенно проговорил Риггз.

- Да, трудная у вас жизнь, ничего не скажешь, - отозвался на это Хейвс, и тут к ним подошла официантка в леопардовом наряде, поставила на столик чашки с дымящимся кофе и заторопилась принять новый заказ. Донателло проводил взглядом ее вихляющий зад.

- Так когда же вы в последний раз виделись с этой Хоуэлл? - повторил свой вопрос Карелла.

- В ночь на среду, - сказал Донателло.

- А сегодня вы ее видели?

- Нет.

- Но вы должны были встретиться с ней сегодня?

- Откуда у вас возникла такая блестящая идея?

- У нас навалом блестящих идей, - заявил Хейвс.

- Правильно, я должен был встретиться с ней здесь десять минут назад. Дуреха опаздывает, как и всегда.

- Чем вы зарабатываете на жизнь, Донателло?

- Я импортер. Показать вам свою визитную карточку?

- И что вы импортируете? - Сувенирные пепельницы.

- А как вы познакомились с Мэрси Хоуэлл?

- Это было в одной компашке в Куотере. Она там вдруг выступила со своим коронным номером.

- С каким номером?

- Ну, с тем, с которым она выступает в этой их пьесе.

- И что же это такое?

- Она исполняет танец, в котором снимает с себя абсолютно все.

- И как долго вы с ней встречались?

- Познакомились мы с ней пару недель назад. А потом виделись примерно раз в неделю или что-то вроде этого. В нашем городе девчонок хватает, сами знаете, поэтому и стараешься не заводить серьезных отношений с какой-нибудь определенной девчонкой.

- А каковы были ваши отношения именно с этой, вполне определенной девчонкой?

- Ну, побаловались разок-другой, но ничего серьезного. Эта малышка Мэрси - девчонка не промах, - сказал Донателло и усмехнулся в сторону Риггза.

- Не скажете ли вы нам, где вы находились сегодня в период между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи?

- Это что - по-прежнему всего лишь оперативное расследование? - ехидно осведомился Риггз.

- Никого пока что не забрали в предвариловку, - возразил ему Хейвс, так что давайте прекратим этот юридический треп, ладно? Так где вы были, Донателло?

- Здесь. На этом самом месте, - сказал Донателло. - С десяти часов вечера и до настоящего времени.

- Надеюсь, кто-нибудь видел вас здесь в это время?

- Меня видели здесь не менее сотни людей.

Толпа возмущенных темнокожих мужчин и женщин стояла на улице возле разнесенного вдребезги окна небольшой церкви. У обочины были припаркованы две пожарные машины и одна санитарная. Клинг поставил машину за второй пожарной, примерно в десяти футах от пожарного люка. Была примерно половина третьего ночи, и это была холодная октябрьская ночь. Однако, несмотря на холод, толпа вела себя как на уличном митинге в теплый августовский день. Взволнованные, раздраженные, бесстрашные и одновременно запуганные, они не обращали внимания на пронизывающий холод, горячо обсуждая случившееся и сходясь на том несомненном факте, что какой-то неизвестный или неизвестные швырнули бомбу сквозь оконное стекло в их церковь. Патрульный полицейский, явный новичок, наверняка чувствовавший себя в этом районе весьма неуютно и среди бела дня, кинулся навстречу Клингу, как к единственному спасителю. Бледность его лица сразу бросалась в глаза, несмотря на ночной мрак, а в дубинку свою он вцепился с таким отчаянием, с каким утопающий цепляется за спасательный круг. Толпа расступилась, освобождая проход Клингу. То обстоятельство, что Клинг был самым молодым детективом во всем отделе, что внешность у него была пышущего здоровьем деревенского простачка, что юное лицо его было без единой морщинки, как, впрочем, и то, что прибыл он сюда с непокрытой головой, красуясь своей белокурой шевелюрой, а к церкви направился бодрой походкой общепризнанного чемпиона, который сразу же поставит все по своим местам, в данном случае ничуть не помогало делу. Они сразу же определили его как неоперившегося цыпленка, Белого человека, и сразу же про себя решили, что случись такое в другом районе, если бы эту бомбу бросили в церковь, скажем, на Холл-авеню или еще на какой-нибудь фешенебельной улице, то туда безотлагательно примчался бы сам комиссар полиции в сопровождении шумного и пестрого полицейского эскорта. Однако церковь их находится на Калвер-авеню, заселенной взрывной смесью пуэрториканцев и негров, поэтому сюда, в это гетто, неспеша доплелся старенький шевроле, принадлежавший к тому же самому Клингу. На этой машине не было шикарного герба города, синего с золотом, а вышел из нее явно неопытный и слишком юный полицейский, который, несмотря на показную решимость и прицепленный на груди всем на обозрение жетон детектива, явно не годился для разбирательства такого серьезного дела.