- Который сейчас час? - внезапно проговорила Адель и посмотрела на свои часы. - У нас еще в запасе пять минут, - сообщила она. В голосе ее слышалась дрожь. Весь вид ее говорил, что она напугана.

- А ваш отец разве не присоединится к нам? - спросил Мейер.

- Нет, он снова улегся спать, - сказала Адель. - Боюсь, что ему вообще наскучила вся эта история, а кроме того, он ужасно разозлился, узнав, что мы заявили в полицию.

Мейер промолчал. Если бы он знал заранее, что Уиллем Ван-Хоутен, бывший судья, был против того, чтобы заявляли в полицию, то он не приехал бы сюда ни за что на свете. Мейер уже подумывал о том, а не уехать ли ему прямо сейчас, но Адель Горман снова заговорила, и было бы невежливо уйти, так и не дав договорить хозяйке.

- ..ей наверное тридцать с небольшим. На мой взгляд, по крайней мере. Другое привидение - мужчина примерно вашего возраста - так лет сорок, сорок пять или что-то вроде этого.

- Мне тридцать семь, - сказал Мейер.

- О!..

- Лысина вводит в заблуждение многих.

- Да...

- Я облысел, будучи еще совсем молодым.

- Во всяком случае, - продолжала Адель, - их зовут Элизабет и Иоганн, и очень может быть, что они...

- Значит у них есть и имена, я вас правильно понял?

- Да. Они, видите ли, являются нашими предками. Мой отец по национальности голландец и несколько сот лет назад в нашей семье и в самом деле были некие Элизабет и Иоганн Ван-Хоутены, но это было еще в те далекие времена, когда Смоук-Райз была просто маленькой голландской деревушкой.

- Значит, они голландцы. Так-так, понятно, - проговорил Мейер.

- Да. И они всегда появляются в старинных голландских платьях. И говорят они тоже по-голландски.

- А вы слышали их, мистер Горман?

- Да, - подтвердил Горман. - Я слеп, вы понимаете... - и он приостановился, как бы ожидая какого-то замечания со стороны Мейера. Но поскольку такового не последовало, он продолжил. - Но я слышал их.

- Вы знаете голландский язык?

- Нет, но мой тесть свободно владеет им. Он-то и сказал нам, на каком языке они разговаривают и пересказал содержание их разговора.

- И что же они говорили?

- Ну, прежде всего они говорили о своем намерении присвоить себе драгоценности Адели и, черт возьми, они незамедлительно это и сделали.

- Драгоценности вашей жены? А я считал...

- Они были завещаны ей ее матерью. Мой тесть хранит их в своем сейфе.

- Хранил, вы хотели сказать.

- Нет. Продолжает хранить. Помимо тех, что были украдены, там лежат еще несколько вещей. Два кольца и ожерелье. - И какова их примерная стоимость?

- Всех? Я полагаю, что стоят они тысяч сорок, в долларах.

- У этих ваших привидений губа не дура. Лампочка торшера внезапно замигала. Мейер глянул на нее и почувствовал, как по спине у него поползли мурашки.

- Свет начинает гаснуть, Ральф, - прошептала Адель.

- Сейчас без четверти три?

- Да.

- Они явились, - прошептал Горман.

Девушка, снимавшая квартиру на паях с Мэри Хоуэлл, досматривала уже четвертый сон, когда они постучались в ее дверь. Но она была весьма предприимчивой леди, прекрасно приспособившейся к неожиданностям большого города, поэтому прежде всего она приступила к своему собственному расследованию, едва только приоткрылась дверь. Глядя в узенькую щелку, она незамедлительно потребовала от пришедших четко и ясно произнести по буквам их фамилии. Потом она потребовала сообщить номера их жетонов. Затем она потребовала поднести к дверному глазку и жетоны, и удостоверения так, чтобы она могла хорошенько все разглядеть. Но и этого ей показалось мало.

- А теперь погодите минутку, - проговорила она через закрытую дверь.

Прождали они около пяти минут, пока не услышали вновь ее торопливые шаги. Тяжелый засов с грохотом отодвинулся, дверная цепочка была снята, щелкнул замок, потом - еще один и, наконец, девушка отворила дверь.

- Входите, - сказала она, - простите, что мне пришлось заставить вас ждать. Я только позвонила в ваш участок и мне там сказали, что вам можно открыть.

- А вы очень осторожная девушка, - заметил Хейвс.

- Такой поздней ночью? Да что я, с ума сошла, чтобы открывать дверь незнакомым? - отозвалась она.

Ей было не более двадцати пяти лет, рыжие волосы ее были намотаны на бигуди, а лицо густо намазано кольдкремом, удаляющим косметику. На ней был розовый халатик, накинутый поверх фланелевой пижамы. И хотя в девять часов утра она наверняка будет выглядеть вполне привлекательной девушкой, сейчас она была страшна, как смертный грех.

- Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию, мисс, - попросил ее Карелла.

- Лу Каплан. А что все-таки случилось? Неужто опять ограбили какую-то квартиру в доме?

- Нет, мисс Каплан. Мы хотим задать вам несколько вопросов относительно Мэрси Хоуэлл. Она проживала здесь вместе с вами?

- Да, - сказала Лу. Но тут она недоверчиво уставилась на них. - А почему вы говорите "проживала"? Она и сейчас тут живет.

Они все еще стояли в маленькой передней их скромной квартирки, и в этой передней вдруг наступила такая тишина, что сразу стали слышны все далекие и близкие ночные шумы. Было такое впечатление, будто их неожиданно впустили сюда специально для того, чтобы рассеять эту тишину. Шум спущенной в унитазе воды, бормотание радиаторов центрального отопления, плач ребенка, лай собаки - все эти звуки налетели откуда-то и неожиданно заполнили тесную переднюю, в которой двое мужчин и одна женщина молча и настороженно всматривались друг другу в глаза. Наконец Карелла глубоко вздохнул и сказал:

- Ваша соседка по квартире умерла. Ее сегодня убили ножом сразу после того, как она вышла из театра.

- Нет! - выкрикнула Лу, а потом произнесла каким-то тихим, но упрямым голосом. - Нет, она жива.

- Мисс Каплан, она умерла.

- О, господи Иисусе, - проговорила Лу и вдруг залилась слезами, - о, господи, о черт побери!

Мужчины стояли и чувствуя себя очень глупо, понимая, что, несмотря на свою силу, они совершенно беспомощны, а поэтому выглядят в этой крохотной передней особенно неуклюже.

Лу Каплан закрыла ладонями лицо и повторяла без умолку: "Простите, о, господи, очень прошу вас, о, господи, извините, господи, бедная Мэри, боже мой..."

Они старались не смотреть на ее вздрагивающие плечи и вообще на всю ее жалкую фигурку. Наконец плач постепенно затих, она глянула на них некрасивыми печальными глазами, неожиданно проговорила почти неслышным голосом: "Входите, пожалуйста", и ввела их в комнату. В продолжение почти всего последующего разговора она упрямо не подымала глаз. Казалось, что она просто не может себя заставить посмотреть в лицо людям, принесшим ей такую ужасную новость, и сидела, уставившись в пол.

- Вам известно, кто это сделал? - спросила она.

- Нет, пока нет. - И мы не стали бы будить вас вот так среди ночи...

- Это ерунда.

- Видите ли, очень часто бывает так, что, если мы начинаем действовать достаточно быстро, пока след еще не остыл...

- Да, я понимаю.

- То нам часто удается...

- Да, да. Пока не остыл след, - сказала Лу.

- Вот именно.

И в комнате опять воцарилась тишина.

- Не можете ли вы сказать нам, были ли у мисс Хоуэлл враги? - спросил наконец Карелла.

- Она была самой милой девушкой на свете, - сказала Лу.

- Ссорилась ли она с кем-нибудь в последнее время или...

- Нет.

- ..звонил ли ей кто-нибудь по телефону с угрозами, а может, ей присылали такие письма?

Лу Каплан более внимательно посмотрела на них.

- Да, - сказала она. - Было одно такое письмо.

- Письмо с угрозами?

- Мы так и не смогли решить. Но все же оно здорово напугало Мэри. Из-за него она купила себе пистолет.

- Какой пистолет?

- Не знаю. Маленький какой-то.

- А не был ли это браунинг двадцать пятого калибра?

- Я не разбираюсь в пистолетах.