Камень! Твердая земля! Пусть промороженная, лишенная жизни, но прочная и надежная, основа основ, фундамент человеческого бытия. Блейд даже не подозревал, как стосковался за этот месяц по камню, скалам и утесам, горам, хребтам и уходящим в поднебесье вершинам. Да что там говорить о камнях! Он с восторгом глядел на черные, бурые и серые склоны - после белесой однообразной равнины взор, отдыхая, тонул в их неярких и мрачных цветах.

До гористого острова, однако, было еще миль двадцать, и замок разглядеть не удавалось. Блейд в нетерпении вцепился в шерсть на груди, стиснул - в его кулаках остались бурые клочья. Он удивленно воззрился на них, затем потер ладони - подшерсток сходил целыми полосками, обнажая чистую бледную кожу. И сразу мороз вцепился в пальцы ледяными клещами, словно поджидал этого момента целый месяц. Блейд сунул кисти под мышки, прижал к бокам - тут бурые лохмы еще хранили тепло.

- Не торопись, Риард, - Аквия глядела на него со странной улыбкой. Шкуры, которые ты отнял у Харата, греют хуже твоей - Она потянулась. Знаешь, я тоже жду, когда ты освободишься от своей шерсти. Все было хорошо, мой дорогой хранитель, но я соскучилась по твоему телу... по ощущению кожи...

Да, подумал Блейд, когда мы придем в Берглион мы будем любить друг друга на мягком ложе под резными деревянными сводами, в полумраке уютной спальни, в тепле, под надежной защитой каменных стен... И главное! - мы оба станем людьми!

Сани стрелой летели по ровной, как стол, равнине. Горы впереди понемногу росли, и вот уже на фоне темных прибрежных скал острые глаза Блейда начали различать что-то алое, воздушное, ажурно-резное, устремленное ввысь подобно башням готического собора. Он удивленно посмотрел на Аквию, на ее губах блуждала мечтательная улыбка.

- Красный камень? - разведчик вытянул руку вперед, по направлению к выраставшему на горизонте чуду.

Женщина кивнула.

- Красный, да... Берглион выстроен из красного камня. Говорят, его привозили издалека. Он так прочен и тверд, что твое копье не оставило бы на нем ни царапины. Предки резали и обрабатывали его огненными лучами...

Лазером? Забывшись, Блейд дернул прядь, свисавшую с уха, и чертыхнулся - она осталась в его руке, а холод сразу куснул обнаженную кожу. Он так свыкся со своей шубой, что теперь вылезал из нее с неким ностальгическим сожалением - словно расставался с частицей тела, дарованной ему при рождении.

До замка было миль семь. Теперь он отчетливо видел яркую резную игрушку, приподнятую над застывшим морем на черной скале, она казалась крохотной, но даже с такого расстояния Блейд мог оценить титанические размеры постройки. Прибрежный откос уходил вверх футов на триста, и замок по высоте не уступал ему. Внизу, у самого берега, на фоне темной поверхности утеса выделялась багровая полоска. Стена?

- Что там такое, у подножия скал? - он тронул Аквию за локоток Защитный форт?

- Высокая стена из гладкого камни, в четыре человеческих роста. В ней арка с воротами, дальше - внутренний двор и еще одни ворота, прямо в скале... За ними - ход, по которому можно подняться в замок. Так говорил посланец Помнящих.

Прошел еще час. Теперь Блейд ясно различал стену с прорезью посередине, в ее глубине сияли, переливались желто - золотистым пятнышком створки ворот. Башни замка уходили в фиолетовое небо подобно языкам пламени, и все это воздушное, легкое сооружение напоминало окаменевший костер, разведенный на снежной равнине неведомым исполином. Вершину утеса охватывала наружная стена; над ней футов на пятьдесят выдавалось первое кольцо башен - как показалось Блейду, квадратных. Затем шли круглые, тонкие, высокие и резные словно минареты восточной мечети; они окружали центральную цитадель, увенчанную каменной короной парапета. Некоторые башни имели остроконечные кровли с блестящими шпилями, другие - плоские площадки, обнесенные каменными перилами, третьи вздымали к небу округлые серебряные купола. Блейд глядел, словно зачарованный.

Внезапно на одном из шпилей взвился яркий вымпел. Видимо, их заметили; на белой равнине темная точка саней была видна издалека. Берглион приветствовал гостей! Нет, не гостей, - своих новых обитателей! Это показалось Блейду добрым знаком.

- Посмотри, - он тронул Аквию за рукав мехового одеяния, протянув другую руку к замку. - Посмотри! Флаг - в честь Снежной Королевы и ее отважного воинства!

Но вместо радостного возгласа его ждал мертвый взгляд застывших глаз; лицо женщины кривила гримаса отчаяния.

- Лучше погляди туда, милый... и туда - она кивнула налево, потом направо.

Серебристое мерцание, стремительно приближавшееся к саням. Дайр? Нет, дайры! Два! Они брали путников в клещи, и ярдов через пятьсот их след должен был пересечься со следом парт.

- Самец и самка, очень голодные, очень злые... - пробормотала Аквия. Как глупо... Они все - таки добрались до нас...

Собаки почуяли зверей и, взвыв, ринулись к воротам; Блейд видел, как они медленно распахнулись. Нарты летели стрелой, но дайры двигались еще быстрее.

- Они могут помочь? - разведчик кивнул в сторону приближавшегося замка, и начал натягивать панцирь, обдирая шерсть; волосы лезли с него целыми пучками.

- Вряд ли, - Аквия покачала головой. - Не думаю, что они заметили зверей... и уж во всяком случае, они не сумеют добраться вовремя.

- Я убью этих тварей! - Блейд стиснул древко копья, он был уже в доспехе, откинутый назад череп ящера и топор мерно, в такт ходу саней, раскачивались за спиной.

- Одного - да... Но тебе не справиться с обоими, милый, - женщина горестно сжала руки. - Уходи! Я же знаю, что ты можешь уйти! Уходи в свой мир, Риард, а я... я приму то, что уготовили мне боги Дарсолана!

Риард, спутник и страж Аквилании, целительницы из Дома Властителей Кламстара, угрюмо усмехнулся:

- Хранители не уходят, моя королева. Хранители бьются - и умирают, если надо.

Его лицо уже очистилось от мерзких бурых клочьев; щеки украшала короткая темная бородка - жесткая и колючая, но его собственная.

- Если я - справлюсь с ними, я приду. Если нет... Поцелуй меня, колдунья...

Губы Аквии были жаркими, как солнце - золотистое солнце Земли.

Блейд посмотрел назад - звери мчались в пятидесяти ярдах от них, приближаясь с каждым скачком. Он приготовился спрыгнуть, и вдруг, ударив себя по лбу, торопливо заговорил:

- Запомни, моя белоснежка... Та дремлющая машина, с огоньками и колпаком на черной веревке, может передать сигнал... призыв о помощи... Ты должна одеть колпак и думать - звать изо всех сил, понимаешь? Хочешь, расскажи нашу историю... как мы встретились... и все остальное... Они поймут! Они прилетят за вами! Сделай так, как я сказал, ладно?

Она послушно кивнула. Из распахнутых ворот вылетели четыре упряжки видно, люди в замке почуяли недоброе. Блейд на мгновение приник к бледно-алым губам и скатился в снег.

- Проща-ай! - его крик еще дрожал в морозном воздухе, когда клыкастая пасть молнией метнулась к горлу. Он ударил копьем в челюсть зверя, проколол язык и отпрыгнул в сторону. Ступни жгло - шерсть с них сошла почти полностью.

Дайр отпрянул, пронзительно зашипев. Он был крупным - самец, и не меньше того, которого Блейд уложил в начале путешествия. Самка припала к снегу ярдах в пяти; ее глаза горели, как угли. Теперь звери не торопились добыча была перед ними, опасная, но вполне приемлемая по размерам; такой хватит, чтобы насытить двоих. С медленной и ленивой грацией они начали обходить жертву с обеих сторон. Блейд упер конец древка в плотный наст и ждал, не двигаясь.

Самка прыгнула первой. Ее тело взметнулось в воздух с непостижимой, фантастической быстротой, растопыренные когти царапнули панцирь Блейда, отшвырнув его назад; падая, он услышал скрежет железа по кости и понял, что зверь напоролся на копье. Была ли рана серьезной? Стоила ли она потерянного оружия? Он вскочил, сжимая в руках топор.

Раненый дайр бился на снегу, угрожающе разевая пасть; стальной наконечник на полфута ушел в грудь чудища, попав меж панцирных пластин. Хорошо... одним меньше! Взгляд разведчика скользнул по белой равнине - от красной полоски стены, от упряжки Аквии, мчавшейся к распахнутым воротам, от спешивших к нему на помощь людей - до клыкастой пасти самца, маячившей розовым пятном на фоне снега. Продержаться бы минуту... хотя бы полминуты... С копьем в руке он не сомневался бы в победе, но топор - топор был слишком легким, чтобы с одного удара нанести смертельную рану бронированному ящеру.