ЧАСТИЦА ДУШИ

"Чуть не удрал обратно после первых дней своего пребывания в Пангодах", - шутит Вениамин Александрович Михнев. Тридцатилетним подался он на севера, оставив в приволжском Новокуйбышевске типичную карьеру советского инженера. Будучи по образованию инженером-энергетиком, сразу сменил профиль деятельности, став специалистом по контрольно-измерительным приборам и автоматике производственных процессов. "КИП и А - это технология основного производства, это передний край!" - говорит он. И знает что говорит...

Тогда, в 1977 году весь Север был передним, передовым краем. Линейное производственное управление по перекачке медвежинского газа только начинало строится. Так что Михневу довелось напрямую участвовать в рождении этого крупнейшего в Пангодах предприятия, подразделения Тюментрансгаза. Тяготы освоения невозможно передать, рассказывая только о технологических трудностях. "Стройка" в нашем отечестве всегда была больше, чем просто строительство, монтаж. В данном случае это и адаптация к климатическим условиям, и буквально героическое преодоление бытовых неудобств, и многое другое.

...Тогда в нескольких километрах от Пангод, в тундре, рядом со стройкой вырос маленький поселок газовиков ЛПУ. Там в деревянном общежитии дали комнату на шестерых работников будущей КС "Головная"... "Апартаменты" были настолько малы, что кровати пришлось ставить в два яруса. Через несколько месяцев Михневу выделили жилую "бочку", что позволило привезти семью. Это была "юность" газовой провинции, и просто молодая жизнь ее освоителей. Прямо за порогами "общаг" и балков начинались брусничные и голубичные поляны, грибные перелески, прибрежные холмы небольшой, но богатой живностью речки охота, рыбалка...

В Михневе удачным образом совместилась инженерная грамотность специалиста-технолога и организатора. Через пять лет, пройдя основные инженерные ступени, Вениамин Александрович стал начальником Пангодинского ЛПУ. Сейчас это мощное производственное образование, включающее в себя три большие промышленные площадки по перекачке газа с Медвежьего, Уренгоя, Ямсовея, Юбилейного.

Давно уже нет того пангодинского поселка-спутника, на его месте немой пустырь, к которому лежит, но уже никого не ведет, стометровая грунтовка, все еще примыкающая к автостраде между Пангодами и Головной компрессорной станцией. Михнев ездит по этой бетонке каждый день на служебном "уазике". Уже другой масштаб забот, производственных и бытовых на Михневе "висит" почти половина Пангод, огромный жилой фонд, целые микрорайоны. Но... проезжая мимо знакомого поворота, Михнев, когда вольно, когда невольно, выхватывает взглядом кусок пустыря, в нем - фрагмент прошлого, эпизод молодости, частица души...

БУДЕМ ЗАСЫПАТЬ БОЛОТО

Александр Калистратович Гречанюк большой шутник. Рассказывая, что его подвигло поменять Хмельницкую область солнечной Украины на Крайний Север, объясняет: один сын уже был, нужно было второго заводить, а денег не хватало...

Пангодинская база ПТОиК - предприятие, значительное и по объему выполняемых работ, и по размерам площади - занимает половину "промзоны" поселка. База, в задачи которой изначально входила комплектация ремонтных работ на месторождении, со временем превратилась в крупнейшую службу, которая "получает, сохраняет и выдает" практически все грузы для нужд Медвежьего и Пангод.

Директор Пангодинской базы, он же замдиректора предприятия Надымснабкомплект, на материке работал механиком. В Пангодах начинал со строительства объектов электрохимзащиты, затем ушел в "большое" снабжение: инженер БПТОиК, начальник отдела, главный инженер, директор. За материальной сутью, частью которой, как может показаться, стал он сам (склады, ангары, штабеля, рулоны...), просматривается обыкновенная человечность.

...Когда мы проезжали с ним по территории базы, взгляду открылся расположенный внутри приличный по площади елово-лиственный участок сохранившийся клочок некогда покоренной межболотной небуйной лесной полосы. Вокруг стояли серые склады, лежало кучами и штабелями коричневое железо, рядом через дорогу покоилось весеннее, уже оттаявшее, ржавое болото.

Я вспомнил о нехватке "сухих" площадей под новые склады, на что до этого жаловался Гречанюк, и спросил, есть ли в планах решение территориальной проблемы за счет зеленого участка. Ведь "слизнуть" мощной японской техникой чахлую приполярную растительность легче, чем засыпать даже маленькое болотце.

Директор лишь покачал отрицательно головой, а когда прощались, сказал:

- Нет, корчевать тот лесок у меня рука не поднимется. Будем засыпать болото.

ТРУДНЫЙ СЛУЧАЙ

- Фаина Андреевна! Здравствуйте, узнаете нас? Это ваш! - Женщина прикрывала ладонью смеющиеся губы, а другой рукой касалась плеча юноши, стараясь повернуть его лицом к фонарям. - Ну, помните - трудный случай был?!...

Фаина неуверенно улыбнулась и осторожно кивнула.

Лицо женщины показалось знакомым, но кто она и как рожала, Фаина Бусло не помнила. Странная! "Трудный случай!.." Счастливая - потому наивная. Надо же - лицом поворачивает!.. Парню чуть за двадцать. Семьдесят пятый семьдесят шестой год. Значит эти двое, мать и сын, - из ее первых пациентов.

...Наверняка началось с того, что Фаина "вычислила" эту женщину, тогда совсем юную, в бане или в магазине.

Пангоды молодые: мужчины-ребята, женщины-девчонки - вот и все взрослое население. Нет рядом ни мам, ни бабушек. Собралась иная новоиспеченная северянка матерью стать, процесс идет, а она и в ус не дует - в Консультацию не спешит. Фаине приходилось самой выявлять клиенток на их ранней стадии. Конечно, баня - лучшее для этого место! Подходила, шепотом, но запросто (самой было немногим за двадцать) говорила: а ты ведь, голубушка, в положении, завтра приходи, жду. Днем не сможешь - вечером, я задержусь. Как где? - там же, в четырнадцатом.

Все в Пангодах знали общежитие под этим номером. Две секции в нем занимала поселковая амбулатория. А еще в двух проживал медперсонал. Этот "медицинский" дом до начала восьмидесятых был единственным оплотом здравоохранения поселка с набором простых медицинских услуг, возможных для того времени.

Иной раз приходилось разыскивать непослушных, легкомысленных упрямиц в общежитиях, балках. Никто не настраивал Фаину брать на себя "нештатное" бремя ответственности за беспечных девчонок, не заставлял утруждаться розыском беременных женщин, уговорами. Казалось бы, чего проще: получи то, что есть, "отконсультируй" положенный период и отправь рожать в Надым или на "землю". Ведь в большинстве случаев по такой схеме все и происходило вплоть до 1986 года, когда открылась настоящая больница с родильным отделением. Но, конечно, во все времена рожали и в Пангодах ("родить нельзя погодить") - в амбулатории, на квартире и даже на борту вертолета...

Может это та женщина, которую Фаина обнаружила в вагончике, на окраине поселковой "нахаловки"?... Та, которая была на четвертом месяце и пила горстями какие-то таблетки, чтобы, как она объясняла, избавится от сыночка. История банальная: после свадьбы муж уехал на Север, в Пангоды, через год вызвал к себе жену. Сначала все складывалось нормально, но, видно, год разлуки не прошел даром - вскоре муж ушел в общежитие, к другой, оставив бывшей жене вагончик. Та поздно обнаружила, что беременна. Помнится, зареванная, с горящими глазами, приподнявшись с постели, она вцепилась в локоть медсестры:

- Фаина, умоляю, сделай что-нибудь, я не должна родить - он, так же, как и я, никому не будет нужен!.. Иначе!..

Уже тогда, совсем немного проработав в медицине, Фаина пришла к выводу, что в некоторых случаях только воля "со стороны" может отвести от человека беду, вернуть в русло нормальной жизни. Она порой удивлялась, обнаруживая в себе какую-то особую силу, которая появлялась в минуты чужой беспомощности, беззащитности, - от которой рождалась непоколебимая уверенность в собственной правоте, и которую она, сама еще девчонка, спокойно внушала "пациентам" - людям, нуждающимся в помощи.