Стих 13. И не введи нас в напасть… Напасть есть всякая борьба, в которую мы вовлекаемся каким бы то ни было образом по обольщению дьявола, при чем испытывается сила нашей души. Итак, эти слова научают нас не полагаться на самих себя и не подвергать себя безрассудно искушениям, но молиться, чтобы не быть введенными в него. Внушая это, с одной стороны, приводит нас к сознанию своего бессилия, с другой — внушает смирение. Но Бог никого не искушает, как говорит апостол Иаков (1, 13); как же Он говорит: не введи нас в напасть! Не введи, т. е. не допусти, чтобы мы были введены. Это — особенность выражения Писания. Кажется, что Он Сам вводит, потому что допускает. Всякое искушение приносится дьяволом, но он не коснется никого из людей, если не допустит Бог; и свиньям он не может повредить, разве только по допущению Божию. Дальше мы это увидим еще яснее. Часто же Бог допускает, чтобы мы были введены в искушение или для очищения наших грехов, или для обнаружения нашей душевной силы, как показала история Иова. Итак, по вышеуказанным причинам Он повелевает молиться, чтобы не быть введенными в искушение; а Сам, будучи Руководителем наших душ, иногда допускает их, и иногда не допускает, сообразно с тем, что из двух бывает полезно. Поэтому, когда мы не введены еще в искушение, то должны отклонять их молитвою; а когда введены, мужественно противостоять, чтобы показать образец смирения и силы.

Стих 13. Но избави нас от лукаваго… Лукавым здесь назвал дьявола, как лукавого не по природе, а по воле. По преимуществу же его назвал лукавым, как стоящего на высшей степени лукавства. Повелев нам молиться об избавлении от дьявола, показал, что он ведет против нас самую ожесточенную и непримиримую войну, и что нам необходима помощь свыше. А ограничил, чтобы молиться об избавлении от одного его, научая, что один он есть виновник всякого зла и что должно ненавидеть его одного, а не тех, которые по своему безрассудству повинуются ему и вредят нам и о которых скорее следует жалеть, как о порабощенных ему. Есть еще толкование и святого Максима на слова: да святится имя Твое и т. д. Имя Отца есть Сын. Как имя служит для объяснения природы того, чего оно есть имя, так и Сын открывает Отца. Царство есть Дух Святой по богатству Божественных даров. Так как Христос есть наша Глава, то Он бывает свят, когда святы мы, Его члены, вследствие чистоты жизни; к ним же освященным приходит и Дух Святой. Воля Отца на небе есть разумное почитание Небесных Сил; ибо к Давиду Он сказал: что бо Ми есть на небеси, разумеется от Ангелов? Очевидно, ничего другого, как разумного почитания; и от тебя, человека, что восхотех на земли? (Пс. 72, 25). Ничего другого, как также почитания, потому что оно необходимо и имеет преимущества пред остальными. Разумное служение собственно есть обращение к Богу ума, проникнутого ненавистью к страстям и демонам и воспламененного стремлением горе. Хлеб наш бывает двоякий: один — соответствующий существу души, духовный, который подается сообразно с силою принимающих; другой — соответствующий существу тела, чувственный; один подается свыше, а другой снизу. Искушение также бывает двоякое: удовольствия и скорби; одно есть добровольное и рождает страсти, другое недобровольное и уничтожает страсти. Добровольного нужно избегать, а недобровольное ради нашей слабости отклонять молитвою; но если придет, мужественно выдерживать, как очистительное. Есть и еще иной род искушений, именно относящийся до испытания. От лукавого, т. е. или от злого духа, или от злого дела.

Стих 13. Яко Твое есть Царствие и сила и слава во веки. Аминь. Заключение молитвы есть благодарение молящихся и прославление Бога. Оно значит: пусть исполнится то, чего мы просим, так как Ты — Царь наш, могущий все сделать и всегда славный, что видно из прибавления: во веки. Относительно слова аминь сказано выше.

Стих 14–15. Аще бо отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный: аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших. Повторил, как мы сказали, речь о том же предмете и расширил ее, показывая, что это дело весьма желательно Богу. И обрати внимание на величие человеколюбия. В нашей власти Он поставил прощение согрешающих против нас. Но, может быть, ты скажешь, что грехи обидевшего тебя многочисленны и велики? Но твои еще многочисленнее и значительнее. Притом же, он согрешил против такого же самого раба, а ты — против Господа; ты отпускаешь, сам нуждаясь в отпущении, а Бог — не нуждаясь. Поэтому, если ты отпустишь, то освободишь самого себя, так как ты потушил гнев, изгнал злопамятство, ввел человеколюбие, умилостивил Бога и устроил собственное прощение.

Стих 16. Егда же поститеся, не будите якоже лицемери сетующе: помрачают бо лица своя, яко да явятся человеком постящеся… Постясь, не заботьтесь о печальной наружности, подобно тем, которые стараются быть бледными для людской похвалы. Притворною бледностью они закрывают естественный вид.

Стих 16. Аминь глаголю вам, яко восприемлют мзду свою. Об этом у нас сказано выше.

Стих 17. Ты же постяся помажи главу твою и лице твое умый. Подобно тому, как тогда, когда сказал: аще око твое десное соблажняет тя, изми е, и аще десная твоя рука соблажняет тя, усецы ю, говорил не об искажении тела, как мы и пояснили при этих словах, — так и здесь повелевает не просто только помазаться и умыться, потому что и Сам Он не делал этого, когда постился сорок дней. Но этим Он внушает нечто другое, именно: скрывать печальный от поста вид, являясь веселым и довольным. Так как у древних было знаком радости помазать голову маслом и водой умыть лицо, то Он убеждает выражать свое довольство во время поста знаком радости, чтобы и от людей скрыться, и облегчить тяжесть поста радостью, уничтожающею скорбь. И другим образом: утучняй ум в голове своей елеем милостыни, а лицо свое умой водою слез. Отсюда и в иных местах часто внушает посредством одного другое, научая нас не всегда обращать внимание в заповедях на то только, что прежде всего представляется, но исследовать и смысл их.

Стих 18. Яко да не явишися человеком постяся, но Отцу твоему, Иже в тайне: и Отец, видяй в тайне, воздаст тебе яве. Выставлять напоказ людям тяжесть поста есть дело славолюбия. О последующем сказано выше.

Стих 19–20. Не скрывайте себе сокровищ на земли, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкапывают и крадут: скрывайте же себе сокровище на небеси, идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкапывают, ни крадут. Червь и тля обозначают зародившуюся в душе мысль, которая поедает тайно все душевные блага; а подкапывающие воры — это приходящие извне похвалы, которые подкапывают легкомысленные планы и крадут скрытые сокровища добродетели. Изгнав болезнь тщеславия, благовременно поставляет закон о нестяжательности, так как ничто так не производит любви к богатству, как тщеславие. Отсюда люди выдумали и толпы рабов, и множество евнухов, и отягченных золотом лошадей, и серебрянные столы, и всякий другой блеск не по необходимости, а напоказ. Так как нелегко могли запечатлеться совместные наставления о презрении богатства, то весьма мудро Он разделил на части речь об этом. И прежде всего сказал: блажени милостивии (Мф. 5, 7); потом: буди увещаваяся с соперником твоим (Мф. 5, 25); далее: и хотящему судитися с тобою и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу (Мф. 5. 40); наконец приводит то, что больше всего этого. В тех случаях упомянул о сострадании к нищим, о сопернике, о желающем судиться с тобою, а в этом, не поставив ничего такого, узаконил презрение богатства само по себе, показывая, что не столько ради них, сколько само по себе Он заповедал это, чтобы ты даже в том случае, когда никто из них не заедает тебя, презирал богатство и разделял его нищим. А чтобы легче убедить в этом, показывает вред от собирания сокровищ на земле и пользу от собирания их на небе. Червь — моль означает червя, зарождающегося, по большей части, в одеждах. Тля (βρωσις) означает гниение, ржавчину и всякую такую порчу. Что же? И золото червь уничтожит? Если не червь, то воры. Как? Неужели все сокровища похищаются? Если не все, то весьма многие; неизвестно, какие останутся непохищенными. Но те, которые раздаются нищим, каким образом сохранятся? На небе. Как? Так, что там сохраняются награды и воздаяния, оказанные им: будучи собраны и сложены, они охраняются там безопасно. Затем приводит и другое соображение, убеждая им еще более.