– Хорошо, но страшно...

– Теперь я буду писать совсем другие стихи...

– Другие?

– Да, о тебе... Теперь все мои стихи будут только о тебе...

– Как здорово! – Мира счастливо улыбнулась и доверчиво прижалась к его плечу.

Между тем город погрузился в сумерки, и им пришлось расстаться. Проводив Миру, Николай отправился к Михею и напрямик, без лишних миндальностей, попросил одолжить ему ключ хоть на пару часов.

– Ну, ты силен, брат, – завистливо просипел Михей. Он много курил, притом исключительно «Беломор». Сам Михей практически никогда не спал с одной и той же женщиной дважды, ибо считал это дурным вкусом и напрасной тратой времени... Несмотря на свои молодые годы, Михей мог поспорить с самыми выдающимися ловеласами за сомнительную ветвь первенства. Выглядел он старше своих лет, носил густую бороду «а-ля Карл Маркс» и нравился женщинам просто до истерики.

– Познакомишь? – хитро спросил он, заранее зная ответ.

– Нет... Ты ее соблазнишь, и мне придется тебя убить...

– В очередной раз... – вздохнул Михей и закурил папиросу.

– Что в очередной раз?

– Убить в очередной раз! – подмигнул Михей.

Кроме первой любви Николая, Михей еще пару раз увел у него потенциальных девочек. Это не мешало им оставаться друзьями.

Устраивалась попойка, приглашались две девочки, и все заканчивалось тем, что Николай отправлялся домой, а Михей спал с обеими. Стеснительность Николая, его заурядная внешность и путанный, сложный язык мешали простым житейским отношениям...

– Только ты убери свои бросовые штаны, а то предметы твоего нехитрого туалета вечно раскиданы по всей хате... – проворчал Николай, которому подмигивания Михея отнюдь не улучшили настроение.

– Ничего, ничего... Твоя торгующаяся нимфа даже не заметит моего беспорядка... Любовь к одной женщине – словно перепорученные похороны...

– Что ты имеешь в виду?

– Ну. Какая разница, где упокоится несостоявшаяся жизнь, в настоящем склепе или в презервативе?.. И в том и в другом случае жизнь не состоялась, и так ли важно, на каком именно этапе! Есть ли разница, кто похоронит твое несостоявшееся потомство? Кстати, если тебе придет в голову славная идея воспользоваться резинкой, они у меня в письменном столе...

– Ты имеешь в виду стирательную резинку?

– Да, если ты сможешь натянуть ее себе на это место, то конечно, стирательную...

– Ты что, держишь презервативы в письменном столе? Оригинальное место хранения...

– Уж не обессудь... А где мне их хранить? В сберкассе? Тумбочки у меня нет, видишь сам... Бедность...

– Хотел бы я быть таким бедным, как ты...

– Кстати, там же, в столе, есть и дезодорант, если тебе захочется разрушить все мосты, ведущие к твоему невинному прошлому...

– Почему?

– Потому что девственники обычно не надушивают свои невинные подмышки.

– Бред! – разозлился Николай.

– И я говорю, что бред... – согласился художник.

– Ты знаешь, все, что мы говорим, – это только странная поверхность наших истинных мыслей... А в них бесконечная борьба с бестолочами сомнений... – пробормотал Николай.

– А в чем твои проблемы? Боишься, что не получится? Что ж, это бывает, когда в первый раз... Но она, я понимаю, девушка опытная. Ты, главное, выбрось все из головы...

– Какие-то у тебя больно модулярные представления о сексе... Любовь – это когда небесные трубы...

– Любовь – это когда китайский массаж в сочетании с французским поцелуем... – перебил Михей. – Я тебя предупредил. Будешь умничать – опозоришься.

– А ты уходишь все дальше по черной авеню разврата...

Михей засмеялся.

– У меня высокие чувства! А ты – поклонник маркиза Де Сада, твой идеал – окровавленные зубищи, твои партнеры – адские командиры, поклонники волосатых задниц, голубые вампиры!

– Все сказал? Так... Квартиру не получишь! И заруби на носу: один раз – еще не педераст, кроме того, я был тогда мертвецки пьян. Напрасно я с тобой поделился...

– Бывает.

– А ты вообще обмочившийся по умолчанию дилетант... Тебе до большого секса как мне до могил праотцов...

– Ты переобщался со своими заказчиками... Я имею в виду с твоими попами. Или попами? Как правильно? Твоя жизнь, Михей, – это безвкусные пиры, пробные тела, злобные дома...

– Брось свои европейские комплексы. Мы потомки диких гуннов, нам привычно бросаться в неглиже на орущий от холода лед!

– Ты, Михей, король беспорядка! А твой приятель Пашка – наркоторговец!

– Так, кажется, сейчас у меня обострится пиночная болезнь...

– Какая болезнь?

– Когда очень хочется пнуть под зад!

– Ты просто завидуешь моей чистой и светлой любви... Твой волосатый шлем не может вместить этой концепции...

– Тебе выдать талон в баню?

– Короче, мы придем завтра утром часов в десять... Ты где-нибудь погуляешь?

– Нам, братьям-проститутам, не привыкать. Бог с тобой. Несмотря на явные мутации твоей логики, нужен же и тебе какой-нибудь женский выход. Вот, кстати анатомический атлас. Ты его проштудируй, чтобы знать...

– Не кичись своей многоопытностью! Посмотри на свое логово! Оно напоминает не гнездышко влюбленных, а берлогу орангутанга!

– Тебе неведомы секреты декораций... Только в таком окружении мне приходят вулканические идеи!

– И как они не гибнут в твоих капканах, не запинаются о твои разбросанные всюду интимные предметы быта?

– Это все женские обвинения, а нам нужно поддерживать наш скупой мужской союз. Запомни, в сексе – подробный план ничто, отключи голову. Иначе твоя сосиска будет висеть, как сдутый шарик!

– Ну что ты так беспокоишься за мою потенцию? У тебя был неудачный опыт?

– А у кого его не было?

– Я начинаю беспокоиться. Если у такого полового гиганта, как ты, были проблемы, то моя очевидная сила лопающегося по швам будущего начинает истекать в прошлое...

– Оргазм – это убийственный десерт, его нужно заслужить! В анальных анналах бытия все так неудачно устроено, что тромбонные сладости легче отправляются в роскошные сортиры, чем в предназначенные для них гнезда... Это лишь необратимая галлюцинация, что у нас с тобой в штанах имеются на все готовые волонтеры-вибраторы. Все зависит от стечения обстоятельств, тонкого расположения звезд...

– Не нужно спать с двенадцатью женщинами за семь дней...

– Ты мне не указывай! Мальчишка!

– Даже потертозадые крестоносцы, свидетели Творца, берегли свои копья и не тратили сил на растерянные понапрасну соития. Михей, ты – героиновый бог. Вместо того чтобы поддержать меня, ввести в атмосферу дружбы и романтики, все, что ты можешь мне предложить, – это парочка дешевых подзаборных советов, приправленных твоей свежеиспеченной злобой... Она, между прочим, сказала, что ей достаточно одного звука моего голоса...

– Во-первых, не героиновый, а кокаиновый... С героином я не в ладах... Пора знать разницу... А ты у нас звезда мучительного секса, дикий принц, наполеоновская шкура Жозефины... Мое дело предупредить... Смотри, не прогори в амплуа безнадежного нимфомана... Мужская слабость, а вместе с ней и мужская неудовлетворенность – основной бич цивилизации. Ведь именно они ответственны практически за все кровавые сертификаты истории... – пустился в рассуждения Михей.

– Я всегда полагал, что, наоборот, всему виной воинственное либидо, мастурбация при отягчающих обстоятельствах и так далее.

– Э, нет... Удовлетворенному мужчине ничего не надо... Миром правят импотенты! Вот и наш город, нахлобучив парики балконов, следит за тем, как мужская слабость и половая неудовлетворенность его жителей перерастают в привычные самоубийства. Туманы вредны... Сырость губительна... В Питере дурной климат. Он хорош только для криминальных бобров и подвальных пустынь... – раскапризничался Михей.

Николай промолчал и положил в карман ключи от квартиры Михея.

– Ради бога, изыди до того, как мы придем. Вид твоей рожи может плохо подействовать на тонкость ситуации...