– Вижу, что здесь. Арестуйте немедленно стражника у королевской ложи.
– Слушаюсь, ваше королевское величество.
– Вот так разволнуют… А знаете, господа, у меня идея. А что, если кто-нибудь из вас вначале выйдет на ристалище? Как вы знаете, это совершенно безопасно, но зрители глотки себе надорвут от восторга. А потом уже выйду я. Кто желает?
– О, ваше величество, это такая честь! Позвольте… – сразу несколько придворных низко наклонили головы.
– Боюсь, это было бы несправедливо, господа, – сказал король. – Вы все знаете мою крайнюю щепетильность в вопросах придворного этикета. Думаю, высокую честь следует оказать господину Парку.
– Правильно! Мудро! Благородно! – прошелестели придворные и тихо зааплодировали, хлопая средней рукой попеременно то о правую, то о левую, отчего комната наполнилась сплошным мельканием рук.
– Но я недостоин такой чести, – пробормотал премьер-министр.
– Мы все знаем и ценим вашу скромность, Парку, – улыбнулся король, – я вызываю дракона на арену. – С этими словами он нажал большую красную кнопку на стене, и через несколько секунд в комнату донесся рев трибун. Малыш появился на поле.
– Вот, господин премьер, держите! – король снял с себя электронный меч и надел через плечо премьер-министру. – И вот вам моя личная страховка. В знак благодарности за многолетнюю верную службу. Что вы делаете, друг мой!
Парку стал на колени. Руки его, простертые к королю, дрожали.
– Но я же… не в форме… Годы…
– Какое это имеет значение, господин Парку! Вы-то знаете, как это безопасно. Это народ думает, что победить чудовище может только герой, а мы-то знаем, как это делается. Как шутит мой лейб-лекарь: «Мы-то знаем, что пульса нет». Ну, смелее, мой друг! Позвольте мне самому положить в ваш карман мою страховку. – Король нагнулся, похлопал премьера по карманам и вытащил маленькую черную коробочку. – Ого, вы, оказывается, мечтали о поединке, друг мой, раз у вас в кармане страховка. Но я вам даю королевскую. а это немалая честь. Смелее, смелее, Парку, народ жаждет увидеть своего героя.
– Я… не могу…
– Чепуха, Парку. Господа, поможем нашему уважаемому премьеру! Фридж, ну-ка! Возьмите его под руки, скромность хороша до известных пределов.
– Не-ет! – крикнул Парку и бросился к двери, но Цурри-Эш с неожиданной ловкостью подставил ногу, и премьер-министр растянулся на ковре.
– Да. Не нет, а да. Фридж! Премьера на арену. От королевских подарков не отказываются. И распорядитесь, чтобы народу объявили, что до меня на арену выйдет господин Парку.
Министр юстиции, полиции и очистных сооружений поднял толстяка с пола, и несколько добровольцев с готовностью помогли ему. Должно, они поняли, что происходит нечто необычное, что премьер попал в переплет, и, как всегда в таких случаях, в глазах их сверкало жадное и злорадное любопытство.
– Ну-с, последим за героем, – сказал король и подошел к окну. Я последовал его примеру. Парку я не видел, должно быть, он не попадал в поле нашего зрения, но Малыш виден был прекрасно. Он стоял посредине арены, могучий, само воплощение свирепости, и подозрительно оглядывался, время от времени изрыгая короткие языки пламени. Но вот, очевидно, он почувствовал невдалеке жертву, потому что грозно зарычал, поднялся на задние лапы, выдохнул длинную огненную струю, снова опустился и бросился вперед. Двигался он легко и быстро, чуть пригнув голову.
Стадион тысячеусто охнул и взорвался аплодисментами. Петляя, как наш земной заяц, по полю мчался премьер-министр. Дракон был намного быстрее, но обладал гораздо большей массой и несколько раз проскакивал, когда Парку резко менял направление.
Однажды Парку бросился прямо на барьер, огораживающий арену. Малыш мчался прямо за ним.
– Он хочет, чтобы чудовище врезалось в барьер, – заметил король. – Для премьер-министра он вовсе не глуп, но и дракон сконструирован недурно.
И действительно, в нескольких шагах от препятствия чудовище резко затормозило и в тот самый миг, когда Парку свернул, оно ловко срезало угол и одним ударом лапы повалило премьера на траву.
Боже, как рукоплескали трибуны, как махало избранное общество Эша флажками и шляпами, как кричало с восторгом, скандируя: «Ешь, рви, ешь, рви!»
Через несколько секунд все было кончено. Я отвернулся. Не могу сказать, чтобы я жалел заговорщика, но все-таки зрелище премьер-министра, разделенного на части, было мне неприятно. И если я все же мог сохранять некое подобие спокойствия и удерживать содержимое желудка на месте, то лишь из-за того, что воспринимал все происходившее как некую абстракцию. Как мальчик в анекдоте, заплакавший, когда ему показали картинку в книге, на которой античные львы на римской арене рвали несчастного христианина. «Что ты плачешь?» – спросили мальчика. «А вот тому льву ничего не досталось».
– М-да, – вздохнул Цурри-Эш, – справедливость в ее чистейшем виде. Человек получает то, что желал ближнему. Очень мило, но боюсь, я сегодня не смогу выйти на арену, а это опасно. Я всемогущ, а стало быть, не должен опасаться какого-то там паршивого дракона. А то получается, что я выслал на пробу премьера, а сам не решился выйти на ристалище. Можно было бы, конечно, бросить на арену еще одного или двух эшей и подождать, пока у дракона не подсядут батареи. Но зрелище еле ползущего чудовища вряд ли укрепит мою репутацию. Но что же делать, друг мой?
Если бы только у нас в институте кто-нибудь видел эту сцену! Там я младший научный сотрудник, существо низшего ранга, созданное лишь для общественных поручений и выступлений на лыжных кроссах. Там никому и в голову не приходило спрашивать мое мнение. Как, впрочем, и мне в голову не приходило его высказывать. А здесь его величество король Эша с надеждой смотрит на меня. Ах, Зина, Зина, где ты, лапочка, почему ты не видишь сейчас меня?
– Ваше величество…
– Нет, нет, Саша…
– Ваше величество, я выйду на арену и включу ограничители.
– Нет, Саша, мы цивилизованная планета и подписали соглашение о безопасности инопланетных посетителей.
– Не волнуйтесь, я…
– Но как? Нет такого существа, которое могло бы управиться с драконом.