Упоминание о «перемене тел» не надо торопиться прочитывать на языке современной теософии. Для Иеронима и для Оригена понятие «тела» уясняется через его отличение от слова «плоть» [212]. Тела (пусть тонкие, огненные, воздушные) есть и у ангелов («Только природе Бога, то есть Отца и Сына и Святого Духа свойственно существовать без материальной субстанции и без всякой примеси телесности» — О началах I, 6, 4). Но только у человека есть плоть. Так что множество тел, сменяемых душой на пути ее ниспадения или восхождения — это не множество человеческих тел, смененных ею на земле. Это приключения, пережитые душой до ее воплощения в человеческом теле, то есть в период ее «предсуществования».

Значит, если Ориген пишет, что душа получает тело по своим прежним грехам — это нельзя понимать так, что некая женщина была изнасилована, потому что ее душа раньше была в теле того, кто изнасиловал другую женщину [213]. С точки зрения Оригена все мы, жители земли, находимся в некотором «карантине». Прежние грехи, совершенные вне плоти, до нашего рождения на земле, объясняют лишь то, почему мы попали в эту юдоль печали. Они поясняют, откуда у наших душ взялось материальное тело. Но они не объясняют, почему одни люди в этой жизни живут удачливее других. Так что от «диагностики кармы» Ориген очень далек [214].

Иероним так резюмирует эту концепцию Оригена: «небо по сравнению с нынешним небом есть ад, и эта земля, на которой мы живем, по сравнению с небом может быть названа адом, и по сравнению с адом, который под нами, места, занимаемые нами, могут быть названы небом, так что то, что для одних ад, для других небо» (Письмо 100. К Авиту) [215]. Так что люди наказуются дурным воплощением не за прегрешения в нашем мире, но в прежнем теле; души приходят в наш мир или потому, что жили добродетельно в аду прежнего космоса [216], или потому, что в прежнем космосе жили дурно на небесах.

Вспомним, что с точки зрения теософов перевоплощения следуют одно за другим и именно в рамках земной истории. Е. Рерих уверяет, что Е. Блаватская в 1924 г. воплотилась в мальчика венгра [217]. Н. К. Рерих воплощался как Леонардо да Винчи [218]. Ориген был Апполонием Тианским [219]. Перикл — Пифагором [220], преп. Сергий Радонежский — Кришной [221]. Со временем теософы прямо откроют тайну, на которую пока лишь намекают: Елена Ивановна была Жанной д»Арк [222]. Эти воззрения рериховцев никак не даю им основания утверждать, будто их учение есть учение великого Оригена [223].

Но Ориген прямо противоречит теософским воззрениям, когда пишет, что «И в самом деле Илия, который был вознесен на небо, не вернулся под именем Иоанна после смены тела» (Толк. на Ин. VI, 11, 71 См. также Толк. на Иоанна, VI, 10, 64-66 и Толк. на Мф. XIII, 1). Это не насильственная правка, якобы вставленная христианскими редакторами в теософскую систему Оригена. Просто теология Оригена не есть теософия Блаватской. И в ней действительно вполне логично предположение, что человеческая душа не должна дважды быть «рядовым».

Ориген не пытается втиснуть в мир Библии очевидно ей чуждую и ненужную идею странствий человеческой души через множество человеческих тел. Но он считает для себя дозволительным выдвигать свои гипотезы о том, что могло быть до того момента, когда началась земная история человека, описываемая Библией.

Впрочем, в эти интеллектуальные игры Ориген играется только в начале своего писательского пути. Только в ранней книге «О началах». После ее написания в конце 20-х годов II столетия он прожил еще около 30 лет († 254 г.), написал свои основные работы — и в них мы видим совсем другое отношение к мифу о переселении душ: от мягко-отстраняющего до резко-протестующего.

О различии теорий, излагаемых Оригеном в «О началах» и в других его книгах есть очень интересное свидетельство Иеронима: «Я перевел на латинский семьдесят книг его, и из-за труда моего никогда не было спора, никогда не волновался Рим» (Иероним. Апология против Руфина. 1, 8). Итак, пока Иероним переводил другие, более поздние книги Оригена, Рим не волновался и православие Оригена было вне подозрений. Споры возникли только после перевода «О началах». Значит, между «О началах» и другими книгами Оригена была ощутимая разница. И, значит, нельзя об Оригене судить только на основании книги «О началах». То есть — нельзя к Оригену относиться по теософски.

Пока же подводим промежуточный итог: гипотезу о душепереселении Ориген предлагает лишь в одной своей работе — ранней книге «О началах». Это приближение он совершает, стремясь защитить Церковь от критики со стороны гностиков и язычников.

в) «Ориген-кентавр»

Система, предложенная Оригеном в книге «О началах», может быть либо новой, самостоятельной, либо традиционной, развивающей интуиции, присущие некоторой школе мысли. Если система Оригена является новой и самостоятельной, то для теософов она не будет представлять интереса. Им ведь важен не сам Ориген (тем более, что его система все равно отличается от их собственной). Ориген важен для них как свидетель того, что та традиция, к которой он принадлежал — традиция христианская — признавала множественные реинкарнации. Поэтому так важен вопрос: исчерпывается ли круг влияния на Оригена только миром церковной традиции. Если он не сам придумал идею множественности миров и рождений, то откуда он мог ее позаимствовать?

Странно, что теософы сами не понимают — чего же именно они хотят от Оригена. Желают ли они, чтобы Ориген был истинным голосом древнецерковного предания, или они желают видеть в нем голос пифагорейской «масонерии»? Например, Л. Дмитриева заверяет, что «Ориген учил законам Кармы и Перевоплощения. За что и запрещен Русской Православной Церковью, образованной спустя целых 600 лет (!!!) после смерти Оригена. Ориген был посвящен в Сокровенную Науку Шамбалы и писал в своем выступлении «Ориген против Цельсия»: «в том, что принимает внешний вид истории и содержит в себе нечто буквально верное, содержится против того и более глубокое значение» [224]. Придираться к мелочам этого дивного заявления неинтересно: низкий уровень эрудиции теософов и поразительно вольный способ их обращения с фактами уже общеизвестны (на всякий случай лишь напомню: Русская Православная Церковь никогда соборно и официально обсуждением и осуждением Оригена не занималась [225]; его книги ее Академии переводили и издавали; Русская Церковь возникла не 600, а 750 лет спустя после кончины Оригена; никакого выступления «Ориген против Цельсия» истории не известно, а есть книга Оригена «Против Цельса»). Но надо обладать изрядным отсутствием логики, чтобы не заметить: если и в самом деле «Ориген был посвящен в Сокровенную Науку Шамбалы», то при чем же здесь тогда христианство?! В этом случае по книге Оригена можно судить о «науке Шамбалы», но не о верованиях христиан. Нужный ей результат из этого своего фантастического заявления Л. Дмитриева сможет получить лишь в том случае, если он сможет доказательно отождествить «науку Шамбалы» с «официальным христианством». Ведь, по уверению ее наставницы Е. Рерих, именно «официальное христианство» вместе с Оригеном признавало перевоплощения душ [226].