С бастиона открывался чудесный вид на порт, город и его окрестности. Бирюзовые волны Средиземного моря набегали на унылые желто-бурые пески африканского берега, и разделявшая их белая полоса прибоя тянулась до самого горизонта. Но стоило только повернуться в сторону дельты Нила, как картина резко менялась. В лучах заходящего солнца живым блеском сверкала вода многочисленных речных проток и оросительных каналов, а на их берегах радовала глаз сочная зелень бесчисленных полей хлопчатника, кукурузы, риса, фруктовых садов и пальмовых рощ. Между ними тесно сгрудились глинобитные домики с плоскими крышами, над которыми поднимались длинные коромысла шадуфов, простейших приспособлений для вычерпывания воды из оросительных каналов и поливки полей. Уже не одно тысячелетие благодатные воды Нила питали эту узкую полоску земли между морем и пустыней, на которой жили и трудились многие поколения египтян.

Любоваться этим видом долго не пришлось. Начальник по-военному четко и кратко ориентировал подчиненного на местности и давал необходимые пояснения. Но чтобы не привлекать внимания посторонних, все время тыкал пальцем в сторону какой-то ямы, где под наблюдением двух европейцев в груде камней копались египетские рабочие.

— Это тоже следы Юлия Цезаря? Или Наполеона? — поинтересовался Дмитрий, когда спускались с бастиона и проходили мимо каменной стены, испещренной глубокими щербинами.

— Следы обстрела английской эскадры, — буркнул Василий Ильич. Решив, что такое объяснение слишком краткое, добавил: — Как тебе должно быть известно, сейчас Египет часть Османской империи и местный паша ежегодно платит дань турецкому султану. Но когда англичане натянули нос французам и прибрали к своим рукам Суэцкий канал, то на радостях решили сразу завладеть и Египтом вместе со всеми его владениями в глубинах Африки. Пашу и его правительство так долгами опутали, что они и слова поперек сказать не смели. Видя такой позор, молодые египетские офицеры восстали. В это же время на юге против англичан поднялись сторонники Мухаммеда Ахмеда, провозгласившего себя махди. Знаешь, кто это?

— Махди — это посланник Аллаха на земле, или просто живой мессия.

— Совершенно верно. Вот они и погнали англичан и их сторонников из Нильской долины. Так что Великобритании пришлось с боями восстанавливать свою власть на этих землях. На юге с махдистами война идет до сих пор, а вот Александрию английская эскадра бомбардировала не так давно. Меня тогда в этих краях не было, но знаю, что лучшие британские броненосцы почти целый день палили по этому и другим фортам. Потом высадили десант и разгромили восставших военных, а их вожака отправили в ссылку на остров Цейлон.

— Подробностей не помню, но в газетах писали, что от меткой стрельбы с английских кораблей эти египетские форты один за другим взлетали на воздух.

— Вранье это. Как видишь, форты стоят до сих пор. Египтяне в них бились до конца, в корабли было около сотни попаданий. Просто снаряды старых пушек не могли пробить броню. Видя такое, артиллеристы не выдержали. Как-никак люди восточные, эмоциональные. Решили, что бесполезно бороться с судьбой. Впрочем, и у англичан не все получилось гладко. Потом их адмирал откровенно назвал стрельбу неудовлетворительной. Выяснилось, что меткость была невысокой, да и не все снаряды рвались. Один из них угодил-таки прямо в склад, где находилось триста тонн пороха, но не взорвался. Поэтому в своем рапорте командующий британской эскадрой посоветовал начальству военно-морского арсенала заняться производством детских колясок, раз оно не может наладить изготовление надежных взрывателей.

— Откуда все это известно?

— Да уж в газетах об этом не писали. Просто один приятель снял копию с адмиральского рапорта и мне подарил. Ну а сейчас мы отправимся в клуб, посмотришь, как англичане здесь устроились. Теперь весь Египет в их руках, и хотя паша на троне остался, но реальной силы он уже не имеет.

Пышные пальмы окружали белоснежное здание клуба. В его прохладных залах можно было полюбоваться коллекциями древностей, собранных местными любителями истории, а в библиотеке просмотреть доставленные из Европы свежие газеты. В баре вышколенные слуги в развевающихся голубых галабеях4 спешили подать прохладительные напитки. Кухня клубного ресторана порадовала изысканными французскими блюдами и изобилием тропических фруктов. Для любителей спорта имелись облицованный мрамором плавательный бассейн, площадки для игры в гольф, поле для конного поло. Члены клуба — сотрудники европейских дипломатических миссий, коммерсанты, офицеры английского гарнизона — тепло приветствовали Василия Ильича и его гостя.

Очень скоро разговор зашел о лошадях и Дмитрия проводили в конюшню клуба. Как бы случайно задали несколько вопросов и с интересом выслушали его ответы. Поспорили об английской и арабской манерах седловки. Предложили самому сделать несколько кругов по ипподрому, оценили умение управлять немного своенравной гнедой кобылкой. Дали длинную клюшку и посмотрели, как ему удается на всем скаку ударить по брошенному на траву мячу. Сделать это удалось не сразу, несколько раз промахнулся, но все же попал в этот белый шарик, выточенный из слоновой кости. В клубе свято соблюдали колониальные традиции и для игры в конное поло признавали только такие мячи.

Из клуба Дмитрий уходил, уже имея в кармане с десяток визитных карточек новых знакомых, а коренастый британский майор, помощник начальника полиции, еще раз напомнил ему:

— Ждем вас послезавтра. Отдохните после морского путешествия и приходите на тренировку. Через две недели мы встречаемся с офицерами третьего гусарского полка, а они весьма сильны в конном поло.

…Что же, судя по первым впечатлениям, служба на новом месте против ожидания обещает быть приятной. Интересно, как в этих краях проводят вечернее время? Улыбающийся Дмитрий хотел было обратиться с этим вопросом, но вся его веселость прошла, как только он встретил взгляд начальника. Показалось, что в его глазах-буравчиках мелькнуло какое-то весьма странное выражение.

— Очень хорошо у тебя в клубе получилось, — произнес начальник. — Знакомства завел полезные, только учти — англичане пить здоровы. Споят.

— Не беспокойтесь, не подвержен. Употребляю только в случае служебной необходимости.

— Это тоже неплохо. А теперь пора тебе собственным хозяйством обзаводиться. Завтра утром пойдем всякую домашнюю утварь покупать. Где-то тут поблизости была лавка ковров старого Максуда. Что-то я в темноте стал плохо видеть. Спроси-ка вот этого носильщика, как к ней пройти. — Василий Ильич указал на рослого детину в плоской вязаной шапочке с мотком веревок на плече, который стоял под уличным фонарем.

Поняв, что речь идет о нем, детина поспешно приблизился и склонился в почтительном поклоне. Дмитрий задал вопрос и в ответ услышал длинную фразу, из которой понял только два последних слова «бакшиш, сэр». Старательно выговаривая каждое слово, повторил вопрос и опять ничего не понял из ответа носильщика. В растерянности повернулся к своему спутнику.

— Ничего не могу разобрать. Почему-то он у меня денег просит.

В глазах начальника плясали веселые искорки. Он сунул монетку в руку носильщика и повернулся к Дмитрию.

— Он не нищий, просто за услугу просит дать «бакшиш», а по нашему «на чай». А вот тебе с таким арабским языком надо было в Багдад ехать. В Бухаре или Кабуле он бы еще сгодился, а в Египте говорят на другом диалекте. Письменный же язык в Коране или казенных бумагах будет одинаковым, а вот уличный разговор повсюду разный. Придется тебе немного подучиться.

— Ну уж от этого никогда не откажусь.

Первый год работы в Египте почти подошел к концу. Многие знакомые европейцы и земляки-сослуживцы жаловались на скуку и однообразие местной жизни, на то, как ужасно медленно тянутся на африканских берегах жаркие и душные дни и месяцы. Дмитрию скучать не приходилось — вокруг было столько нового и интересного!