Он сходил к холодильнику и принес две бутылки пива и бутылку водки. Я сходил на кухню за стаканами и рюмками. Ленка заглянула в комнату, хотела что то сказать, но потом махнула рукой и принесла нарезанную колбаску и сыр.

– Па, я пить хочу, – заныл Семен.

– Так сходи, возьми себе бутылку воды, здоровый уже, – и налив три рюмки, – закричал в сторону кухни, – Ленка, иди за встречу выпьем.

Мы выпили за встречу, Ленка опять убежала на кухню, молодое дарование вернулось к экспериментам с телевизором. Андрей налил пива, и мы продолжили разговор.

– А может вернешься? Мне мои новые шефы, наказали, чтобы я передал тебе их предложение. Фирма растет, набирает обороты, на международный рынок выходить собирается. Вот они и хотят человека знающего языки и имеющего опыт ведения международных переговоров.

– Именно меня.

– Именно тебя, мне было даже сказано, – тут лицо Андрея приобрело мечтательное выражение, – и зарплату положат, такую же, как у вице-президента.

– Андрюш, брось заливать, они же меня совсем не знают.

– Ну может, кто-нибудь помнящий о нашей с тобой работе, рассказал.

– И вообще, – я решил подвести черту под затронутой темой, – куда возвращаться? На пепелище? За те годы, что я живу здесь я не перестал быть русским, но что толку, у вас то жизнь тоже не остановилась. Приехать и стать чужим среди своих – ну уж нет, быть чужим среди чужих еще, куда ни шло, а в своей стране – увольте.

– Да перестань ты загибать, каким изгоем, – попытался возразить мой друг, которому подобные мысли, надо сказать, не раз и не два продуманные мной, просто не приходили в голову, – ты нормальный мужик, приедешь и все устроится.

– Я попытаюсь тебе объяснить, во-первых, ты себе даже представить не можешь, сколько наших соотечественников никогда не простит мне, что в те хреновые годы, я жил в относительно спокойной и обеспеченной стране и их не будет интересовать ни почему я тут жил, ни как, жил и все.

– Плевать на них, – прервал мое изложение Андрей.

– Да не хватит слюны. А во-вторых, я, за эти годы, уже как-то свыкся с порядками, царящими здесь, обзавелся знакомыми и привычками и просто не хочу все это менять и начинать все сначала.

– Вот, вот разнежился, не хочешь оставлять сытое, спокойное гнездо…

– Ага, и ты Брут. Андрюха, ты ведь сам не замечая, произнес те слова, которые я буду слышать каждое мгновение, а мне уже не восемнадцать и начинать еще раз все сначала я просто не хочу. Давай оставим эту тему, – подвел я черту, – расскажи, лучше, что нового происходит у наших общих знакомых.

– О ком бы ты хотел слышать?

– Да вот из моего поля зрения как-то исчез Пал Палыч.

– О… – и разговор, свернув на тему воспоминаний, продолжился без излишнего напряжения.

Тут Ленка позвала нас на кухню. Кухонный столик, обычно стоявший возле окна, был выдвинут на середину кухни и на нем стояло такое количество всего, что оставалось лишь удивляться, как все эти тарелки там уместились. Стулья, которые я одно время думал отнести в подвал, а потом, не в последнюю очередь, из за лени, не отнес и припоминая сам себе Мартовского Зайца со Шляпником во время чаепития, использовал по очереди, стояли вокруг стола. Ленка все еще суетилась возле плиты, заканчивая, что-то готовить.

– Сережа, ничего, что я здесь по-своему распорядилась?

– Ты умница, я бы не придумал не то что лучше, а признаюсь и до того бы не додумался.

Мы уселись вокруг стола. Стен улегся в углу кухни, по его умильной довольной морде было понятно, что ему тоже, кое-что перепало. Выпили еще раз за встречу и когда Андрей наливал снова, я обратив внимание что Ленка как-то странно смотрит на свою рюмку, вспомнил, что водку она переносила очень тяжело, отдавая предпочтение винам. Я встал и достал из кладовки бутылку македонской «Кадарки».

– Лен, попробуй, это чудесное вино, описать вино. Вот только в этих упаковках партия от партии настолько разительно отличается, что напав на то которое мне нравится я покупаю сразу пару упаковок.

Посиделки вокруг стола, с разговорами ни о чем и обо всем, тостами на все возможные и невозможные темы, затянулись далеко за полночь. Порой мне начинало казаться, что сработала машина времени, и мы вернулись в благополучные прошлые времена, когда все мы были молоды, беззаботны и безмерно счастливы. Разговоры, думаю в основном благодаря Ленке, больше не сворачивали на скользкие темы. Так что вечер был просто чудесен. Мои попытки заняться уборкой, после его окончания, были на корню пресечены.

– Идите, идите спать, пьяницы горькие, – сказала, смеясь, Ленка.

Проснувшись утром, я в полной мере вспомнил все признаки синдрома похмелья. На кухне Ленка кормила свое семейство завтраком. Пожелав им доброго утра, залез под душ и десять минут стоял под струями воды, пытаясь привести себя в порядок, потом вытершись и одевшись, вышел на кухню. Все было прибрано, посуда вымыта.

– Сережа, я тебя сейчас накормлю, эти прожоры почти все съели, но кое-что осталось.

– С утра я только пью кофе.

– Ну, надеюсь, от пирожков к кофе ты не откажешься.

От пирожков я отказаться не мог. Не понимаю, только когда она их успела нажарить. Налив себе кофе, я присел за стол.

– А можно Сеня со Стеном пойдут прогуляться? Сенька просто балдеет от Стена.

– Пусть валят, только питбулей обходят стороной, Стен их на дух не выносит, – и прибавил, обращаясь к Стену, крутящемуся здесь же, – а ты оболтус должен присматривать за ребенком.

Пока я пил кофе, эта парочка угнала на прогулку и мы остались втроем.

– Ребятки, я извиняюсь, но на меня навалилось столько работы, что я просто физически не смогу, с вами мотаться и показывать местные красоты.

– Что ты выдумываешь, машина есть, посмотрим сами, ты только скажи куда отправиться было бы поинтересней.

Я отставил чашку, и не взирая на протесты Ленки и ее слова, что с этим можно и подождать пока я не позавтракаю, принес из комнаты карту окрестностей.

– Давайте, я вам на карте отмечу примечательные места, а вы уж сами туда смотаетесь, если что, беру на себя обязательство вечером к тому придавать свои пояснения.

– Больше чем достаточно, – сказал Андрей, – слушай, а ведь я даже не спросил, что ты сейчас делаешь.

– Зарабатываю на жизнь переводами, а перед самым вашим приездом пришли пять больших заказов, которые нужно срочно выполнить, да и авансы за них уже перевели. Так что придется по упираться, особенно с философским текстом.

– Старик, а ты что еще и философию освоил?

– Знаешь, жизнь переводчика мне иногда напоминает фельдшера в сельской больнице. Хочешь получать заказы переводи, что дают, и в конце концов, жить захочешь и не так раскорячишься, как говорил герой достопамятного фильма.

– Да, ты не обижайся, это я так.

Закончив завтрак и обсудив маршрут их предстоящих экскурсий, я уполз в гостиную и попытался сосредоточиться на предстоящих переводах. Тут с прогулки вернулись Сенька со Стеном и я услышал как Арсений в прихожей пристает к матери.

– А можно Стен поедет с нами на экскурсии? Мы с ним будем все смотреть.

– Надо спросить у дяди Сережи, но думаю, что он вряд ли согласится.

Ленка то ли угадала, то ли высказывала свое мнение. Но молодое дарование, думаю, зная свою маму, даже не подошло ко мне с этим вопросам. Еще, минут через пятнадцать они уехали, а мы со Стеном занялись привычными делами. То есть пошли на прогулку, во время которой меня неотступно преследовала мысль, что в моей судьбе, что-то переворачивается. Спокойное течение жизни предыдущих лет было нарушено какими-то странными событиями, валившимися, как из рога изобилия. Это странное «приглашение» ребят к себе в гости, о котором я ни сном, ни духом не подозревал. Я был страшно рад их видеть. Может быть, у них появился какой-то таинственный благодетель в России, который таким образом их за что-то отблагодарил? Ну, тогда хотя бы меня можно было бы предупредить. Эта странная кража никому не нужных рисунков. А тут еще я вдруг становлюсь переводчиком с мировым именем. Тут я вспомнил о работе и решил пока больше на ломать голову, в конце концов, берем, то, что дает судьба. Вернувшись домой, я взялся за переводы, начав с университетского заказа, а Стен залез спать под стол.