- Долго ждать придется, - спокойно отрезал Григорьев.

- Не завидую вам, - сказал бывший владелец номера 723.

- А я вам, - искренне ответил Григорьев.

Администратор еще раз недоверчиво посмотрела на Александра, но все же протянула ему листок для заполнения. Вот так Григорьеву и достался одноместный номер.

2

Владимир Зосимович Карин выбрался из троллейбуса и с минуту стоял в тени липы, поставив тяжелый портфель прямо на пыльный асфальт. Галстук он снял еще в институте, а теперь расстегнул и вторую пуговицу рубашки, но прохладнее от этого не стало. Огромное стекло витрины гастронома на мгновение отразило его маленькую, достаточно стройную для пятидесяти семи лет фигуру и этим напомнило ему о хозяйственных поручениях, которые он еще не выполнил.

В магазине была толкучка и ужасная духота. Владимир Зосимович ходил с трудом. Обе ноги его были перебиты автоматной очередью еще в далеком сорок первом. Даже при очень медленной ходьбе ноги сгибались неестественно резко, почти судорожно. Карин уже позабыл о том времени, когда ходил как все люди. И стоять было тяжело, но заставить себя обойти очередь он не мог, - стыдно. Жена старалась не загружать его хозяйственными заботами, но иногда все же приходилось это делать. Например, сегодня. Да и всю предыдущую неделю. Дочь .уже второй год подряд проваливала экзамены в университете. А переживали и расстраивались из-за этого больше всего отец и мать. Мать до невроза дошла. Хорошо, подвернулся случай поехать на Черное море в санаторий. Уехала. А Ленка вдруг начала готовиться к экзаменам на заочный. И теперь Владимир Зосимович боялся ее послать даже за хлебом, чтобы не отрывать от занятий. Вдруг поступит!

От гастронома Карин свернул в переулок, и ему еще метров сто пришлось идти по солнечной стороне. Авоська с бутылками молока, свертками, пакетами и хлебом оттянулась почти до земли. И идти от этого было еще труднее.

В квартире надрывался магнитофон.

- Занимаешься? - подозрительно спросил отец у дочери.

- Занимаюсь. Антракт был.

- Смотри. Снова завалишь.

- Завалю - выйду замуж.

- Я тебе выйду, - буркнул отец и начал снимать туфли.

- А к тебе тут обзвонились уже.

- Кто же?

- Вот. Я записала телефон. Солюхин.

- Что-то не припомню такого. Владимир Зосимович сбросил наконец туфли и подошел к телефону, думая о том, как хорошо бы сейчас принять душ. Он набрал номер, и на другом конце провода сразу же ответили.

- Уважаемый Владимир Зосимович, мы тут хотели включить вас в одну комиссию. Кляузное дело. Не возражаете?

- Возражаю. Я уже и так в пяти комиссиях.

- Тогда тем более! Это ж прекрасно! - Товарищ Солюхин был, по-видимому, веселым человекам. - Всего на двадцать процентов нагрузка возрастет. Нет, право же...

- А вы откуда и кто есть?

- Вот это ближе к делу. Я директор гостиницы "Спутник". Знаете такую?

- Угу. Слышал.

- Солюхин Андрей Павлович. Я уже тут обзвонил все инстанции и по своей линии, и по вашей. По нашей линии мне рекомендовали ваш институт, а по вашей Анатолий Юльевич...

- Согбенный?

- Точно. Он самый. Так вот, Анатолий Юльевич рекомендовал вас. Я звонил на работу к вам, но, видимо, опоздал. Пришлось побеспокоить дома. Так я пришлю машину?

- Когда?

- Завтра.

- Но я завтра работаю в комиссии, которую возглавляет сам Анатолий Юльевич. У меня просто-напросто нет времени.

- А мы пришлем машину после... после работы.

Карин ругнулся про себя. Еще одной комиссии ему не хватало!

- Да в чем дело-то?

- Жильцы бегут.

- Куда бегут?

- Не куда, а откуда. Из гостиницы, из нашего "Спутника". Чертовщина какая-то. Может, и ерунда. А выяснить все равно надо.

- Чертовщина? А точнее неизвестно?

- Какие-то голоса, как из загробного мира.

- Жара это.

- Что?

- Жара, говорю. От жары люди свихнулись.

- У нас в комнатах кондиционеры. Работают, конечно, не все, но все же...

- Так чем я могу вам помочь?

- Не знаю. Но вы уж помогите.

- Господи, да чем же?

- Я пришлю за вами завтра машину часиков в семь вечера, пожалуй. И остальные как раз соберутся.

- У вас что, большая комиссия?

- Да человек пять. Инженеры, психологи...

Директор "Спутника" перечислил фамилии.

- Ого! Интересная компания.

- Так ведь неизвестно, что это такое.

- Ну хорошо. Присылайте...

Владимир Зосимович положил трубку и помянул нехорошим словом Анатолия Юльевича Согбенного, заместителя директора НИИ по научной работе.

- Этот Солюхин уже пять раз звонил,- сказала Лена. - Хочешь яичницу с помидорами?

- Отлично. Я пока приму душ.

Карин взял портфель, прошел в стандартно обставленную комнату с телевизором, книжным шкафом, сервантом, диваном и прочей необходимой для гостиной мебелью и устало опустился в кресло. В комнате беспорядок. Но так сейчас, наверное, удобнее Ленке.

Несколько секунд он сидел, опустив руки и пытаясь расслабиться, потом расстегнул портфель и вытащил из него толстый том отчета, который нужно было прочитать сегодня вечером. На титульном листе справа внизу стояла подпись руководителя темы: "к. т. н. Бакланский Виктор Иванович". Карин перевернул лист. На следующем был список исполнителей. "Григорьев, прочитал Владимир Зосимович, - Соснихин, Бурлев, Данилов..." Дальше шло еще несколько фамилий, незнакомых Карину. Соснихина и Бурлева он знал хорошо. Они приезжали несколько раз к нему в лабораторию. И Бакланского он знал, правда хуже. Тогда тот еще не был кандидатом наук. А вот фамилии Григорьева и Данилова ему ничего не говорили.

- Папка, яичница готова! - крикнула из кухни Ленка.

3

Григорьев открыл дверь, вошел и огляделся. Номер был как номер. Маленькая прихожая. Слева шифоньер со скрипучими дверцами и деревянными плечиками. Справа умывальник и полотенце. В комнате стояла низкая кровать, застеленная покрывалом с узором из роз, тумбочка с телефоном, кресло, посредине столик с графином и двумя чистыми стаканами. Все просто, строго и удобно. Паркетный пол, окно во всю стену. Кондиционер. И в таком-то номере "нехорошо"? Ерунда!

В комнату вошла пожилая женщина, горничная, сгребла простыни в кучу и сказала: