Сказал ли он «служители» или «жрецы», Геза не мог определить. Оба слова прозвучали одновременно.

— Твой брат думает, что мы духи, — продолжал звучать в голове Гезы странно знакомый голос. Он уже понял, что пришельцы не издают ни одного звука. Почему же он слышит их? Прежний страх медленно поднимался в нем. — Но мы такие же люди, как и вы, только родина у нас другая. Ты сказал, что не боишься нас. Но брат твой боится. — Глаза того, кто держал шар, смотрели на Гезу. Он понял, что говорит именно этот пришелец. — Мы не духи, и нас не надо бояться. Мы видим вас в первый раз и не боимся.

Ден внезапно повернулся к Гезе.

— Ты опоздаешь в храм, — сказал он.

Геза понял, что Дена оскорбили слова незнакомца; упрек в трусости задел его гордость, и он решил удалить брата. Сам он, по-видимому, действительно не боялся.

— Я иду, — покорно ответил Геза.

— Не огорчайся, — ласково сказал пришелец. — Мы никуда не уйдем, и ты увидишь нас, когда вернешься.

Гезе пришлось уйти.

— Никому ни слова! — сурово сказал Ден ему вслед.

И Геза успел услышать, уходя, как пришелец сказал:

— Это правильно. Говорить о нас еще преждевременно. Мы очень ошиблись.

Что означали эти последние слова, никто так и не узнал.

Геза, конечно, исполнил бы приказ Дена и ни словом не обмолвился о пришельцах, но первое, что его спросили, когда он вошел в храм, было: «Кто эти люди?»

Как оказалось, почти весь город уже знал о появлении в доме верховного жреца странных существ, не похожих на обыкновенных людей. Ден забыл о рабах, которым он не запретил рассказывать о том, что они видели. И рабы рассказали.

— Я не знаю, кто они, — ответил Геза.

О том, что происходило после его ухода, Геза узнал от Дена.

Пришельцы просили оказать им гостеприимство, и, опасаясь вторичного упрека в трусости, Ден предложил им поселиться в его доме. Они сразу согласились.

Боялся ли Ден своих гостей? Вероятно, все же боялся, но никогда и никому не признался в этом. С самого начала он взял с ними тон спокойного равнодушия, как будто не видел ни в них самих, ни в обстоятельствах их появления ничего необыкновенного. Насколько можно было судить, пришельцам нравилось такое отношение к ним. До самого конца своего пребывания на поверхности земли, они обращались к Дену с большим уважением, говорили с ним, как с равным.

— Нам нужно иметь… — сказал пришелец. Кто именно, снова осталось неизвестным.

Что им было нужно иметь, Ден не понял. Фраза осталась как бы незаконченной. Последнее слово пришельца не прозвучало в его мозгу, как первые три.

Все четверо внимательно посмотрели на Дена. Было похоже, что они поняли или угадали, что происходит в уме их собеседника. Пришелец повторил фразу:

— Нам нужно иметь помещение, где мы могли бы положить этот шар. Там должен быть стол. Больше ничего не надо.

— А вы сами? — спросил Ден, удивленный, что они говорят о шаре, а не о самих себе.

— Мы можем находиться где угодно, хотя бы в саду. Мы постараемся не мешать вам.

— Вы нам не помешаете, — ответил Ден, все более удивляясь. То, что говорили эти странные люди, казалось ему лишенным смысла. — Дом велик, комнат много. Выбирайте любую.

— Позволь нам поместить шар на крыше. Она плоская.

— Но там нет никакого помещения.

— Его можно сделать. Это будет нетрудно.

— Мои рабы к вашим услугам, — сказал Ден.

И, сказав, почувствовал вдруг — его не поняли. Откуда явилось это убеждение, он не смог бы объяснить. На лицах его гостей ничего не отразилось. Но Ден был уверен — гости не поняли, и тотчас же повторил фразу, немного изменив ее. Он почему-то решил, что этим удивительным, ни на кого не похожим людям непонятно слово «рабы».

— Мои слуги, — сказал он, — сделают все, что вы им прикажете через меня.

На этот раз они поняли его. Доказательством послужил ответ пришельца, видимо того, кто говорил и раньше:

— Мы тебе благодарны. Твоим слугам не трудно будет сделать то, что нам надо.

Они словно извинялись за то, что причиняют рабам Дена какое-то беспокойство.

— Не важно, — сказал Ден, — трудно или не трудно. Они сделают всё!

Он сдерживался. Но его все время мучило желание спросить, откуда явились эти существа. Геза сказал, что из-под земли. Так ли это?

— Скажи нам свое имя, — попросили гости.

— Меня зовут Ден.

Он ожидал, что и они назовут ему свои имена. Но как они смогут это сделать? Ден давно уже понял, что слышит пришельцев не ушами, как обыкновенно, а как-то иначе. Как? Это было тайной. И осталось для него тайной навсегда.

Ден был одним из самых крупных ученых своего времени. Жрецы всегда были гораздо более развиты, чем их современники. В сущности, только они одни получали законченное образование. Знание было привилегией жреческой касты, основой ее силы и могущества. Но и в среде жрецов считали, что мудрость Дена превышает обычный уровень.

Ден не понимал и не мог понимать способ разговора, которым пользовались пришельцы. Но он уловил самое главное. В его мозгу звучали только хорошо знакомые ему слова. Стоило пришельцам употребить слово, которого Ден не знал, и «звучание» прекращалось.

Как же он услышит имена, которых раньше, конечно, никогда не слышал?

И он оказался прав.

— Прости нас, — сказал пришелец, — но мы не можем сказать тебе, как зовут нас. Ты не услышишь.

— Понимаю, — ответил Ден. — Вы говорите не так, как говорим мы, — без звуков. И ваши имена, которые мне незнакомы, не прозвучат для моего слуха.

— Ты прав, — сказал пришелец. — И мы очень рады, что ты это понимаешь.

Дену хотелось спросить, как же все-таки говорят его гости, почему их беззвучные слова слышны, но он считал такой вопрос несовместимым со своим достоинством верховного жреца и промолчал. С детских лет ему внушали, что жрец никогда и ни при каких обстоятельствах не должен проявлять любопытства. Люди должны думать, что жрецы всё знают, что для них нет тайн.

Но он тут же убедился, что вопрос и не нужен его странным собеседникам.

— Ты хочешь знать, — сказал один из них, — как мы говорим с тобой. Мы постараемся объяснить, но не сейчас, а позднее. Ты хочешь знать, откуда мы явились. Этого мы не сможем объяснить. Ни сейчас, ни после. Мы можем только показать тебе то, что помогло нам явиться сюда.

Геза присутствовал при том, как на крыше их дома была сделана рабами удивительная комната пришельцев. Закончив суточное дежурство в храме, он был свободен три дня и провел их в обществе голубых гостей.

Пришельцы вели себя скромно, старались ничем не стеснить хозяев, предупредительно отвечали на каждый вопрос. Но часто случалось, что ответ следовал раньше, чем спрашивающий успевал произнести первое слово. Это было замечено всеми и еще больше усилило суеверный ужас рабов, которые все до одного готовы были убежать сломя голову, если бы привычка к повиновению не удерживала их.

Все, кроме Рени.

Молочный брат Гезы, товарищ его детства и близкий друг, Рени во всем подражал Гезе и внешне не выказывал никакого страха. Постепенно он стал посредником между пришельцами и остальными рабами, получал указания и передавал их другим.

Рабов ничему не учили. Они были неграмотны и дики. Рени учился вместе с Гезой, правда тайком. Ни отец Дена и Гезы, ни сам Ден, когда отец умер, никогда бы не допустили, чтобы раб получил какие бы то ни было знания. Но Геза считал иначе, и передал своему брату все знания, которыми обладал сам.

Может быть, потому и не боялся Рени пришельцев?

Слух о них быстро распространился по всей стране. Страх и любопытство овладели всеми. Уже на следующий день после их появления дом верховного жреца стал местом паломничества высших сановников страны. С самого утра начали прибывать богато украшенные носилки, несомые рослыми рабами. Каждый старался найти благовидный предлог для визита; подражая жрецам, знать считала ниже своего достоинства обыкновенное любопытство.