Парадная дверь задребезжала, и я услышал шорох листьев снаружи. Наверно, надо было включить телевизор, и тогда я бы не слышал таких звуков. Но почему-то мне больше нравилось пугаться того, что я мог слышать, чем того, что услышать нельзя. В любом случае, телевизор плохо влияет на душевное состояние. Единственные существа с врожденным иммунитетом — это кошки.

Снаружи опять послышался шорох. Я попытался не замечать его, но он раздался вновь. С преувеличенной осторожностью я встал с дивана и подошел к окну. Я еще не задернул занавески, и снаружи было видно лишь темноту, густую темноту. Я увидел только свое отражение в стекле, уставившееся на меня. Я поприветствовал его, подняв стакан, а потом пошел и сел на место.

Прошло минут десять. Я начал клевать носом. Я так устал, что с удовольствием пошел бы спать. Но сейчас было только семь часов, и если бы я лег спать, то провел бы остаток ночи ворочаясь и разглядывая потолок, а этого я не выносил. В любом случае, огонь сиял ярко и весело, и гостиная была довольно приятным местом.

Я клевал и клевал носом. Уснув на секунду, я увидел, что плыву в темном океане, пытаясь пробраться через лабиринт скользких рифов. Я открыл глаза: я все еще сидел с ногами на диване, и Шелли был там же, жмурился от бликов камина.

Я задремал опять, и опять я плыл через темноту, гребя мощно и глубоко. Я знал, что я что-то искал, и мне нужно было выбраться из океана в расщелину или грот. Сегодня море было опасным. Холодным, чужим и опасным. Я оглянулся, пытаясь определить, преследуют ли меня. Но все, что я видел через мутную темную воду, были темные призрачные тени и что-то похожее на водоросли или угрей.

Меня разбудило отчетливое постукивание. Мои глаза открылись прежде, чем я осознал, где я и что происходит. Я повернулся к огню, и все было по-прежнему, но потом послышался еще один стук, погромче, и я посмотрел на окно. Мое сердце провалилось и чуть не пробило обивку дивана.

Наполовину видимая из-за отражений, за окном маячила пятнистая чешуя. А позади клешни, слегка замаскированные темнотой, шевелились толстые усы и что-то похожее на черные, уставившиеся на меня глаза. Это клешня стучала по стеклу. Это клешня хотела моей плоти.

Последовал оглушительный треск и Шелли вскочил и бросился наутек, как будто на него наступили. Стекло разлетелось вдребезги и в комнату просунулась гигантская клешня. Я скатился с софы в направлении гостиной вслед за удирающим котом, но был недостаточно быстр для того, что случилось потом.

Через открытое окно ревущим потоком ворвался пенящийся водопад. Он был таким мощным, что затопил очаг, из которого лишь вырвалось облачко пара, и понес над полом телевизор. Я не успел достичь двери в кухню, и вода ворвалась в гостиную, сшибая стулья, швыряя стол о стену и разбивая окна. Поток ударил меня в спину как ледяной локомотив и бросил на косяк двери. Пол ушел из-под ног, и я оказался прямо под пеной, а потом осознал, что глотаю ледяную воду кубометрами. Запаниковав, я попытался встать на ноги, но пола под ногами я не чувствовал, а комната была так полна водой, что я сначала не мог достигнуть поверхности. Оттолкнувшись от пола, я сильно замахал руками и умудрился выплыть в пузырь воздуха под потолком высотой сантиметров в тридцать. Я глотал и плевался водой, держась за потолок, но бурлящие волны поднимались быстро, и я понял, что через секунду комната будет полностью затоплена. Я лихорадочно искал Шелли, но не видел его нигде. Я надеялся, что он успел нырнуть в кухню и наружу прежде, чем волна настигла нас. Вода наконец достигла потолка, и я успел сделать вдох, прежде чем я полностью оказался под водой. Я нырнул глубже, пытаясь плыть к окну, но я потерял ориентацию, и было так темно, что я не мог разобрать, где была кухня, а где окно. У меня были леденящие, но живые воспоминания о том, как я плыл в океане, и я заставил себя нырнуть глубже, к полу. Под водой бурлило мощное холодное течение, и пока я плыл, мимо меня пролетали остатки дров, салфетки, бутылки и газеты. Я почувствовал, как столик с бутылками перевернулся и уплыл, отчего бутылки стали падать на пол вокруг меня.

Я задыхался. В голове бухало, как с похмелья после Дня Благодарения, а уши были залиты водой, и в них эхом раздавались звуки моего затопленного дома. Я наткнулся на стену, но я не знал, что это за стена, и даже когда я проплыл немного вдоль нее, я не нашел окна или двери.

Именно в этот момент я вспомнил еще кое-что из сна.

Чувство, будто за тобой охотятся. Ощущение, что тебя преследует какой-то злобный хищник.

Я повернулся, дрыгая ногами, чтобы удержаться прямо в потоке, и хотя я мало что разбирал в мутной темноте, я видел что-то, плывущее ко мне. Черную, угрожающего вида громадину, которая двигалась гораздо быстрей и уверенней в воде, чем на суше. В глазах темнело от недостатка кислорода, легкие разрывались, и я по-собачьи плыл, пытаясь спастись.

Темный силуэт понемногу приближался. Я уже мог различить костистую чешуйчатую голову и клешни, поднятые над головой и готовые поразить. Я глотнул воды и заработал ногами еще быстрее.

Это могло казаться неуклюжим на земле, но под водой темные движения чудовища превратились в быстрый и подвижный балет. Его маленькая клешня выбросилась вперед и схватила меня за штанину, придержав ровно настолько, чтобы большая клешня схватила меня прямо под коленом. Это была яростная и крепкая хватка, такая же болезненная, как если бы по ноге проехал автомобиль и остановился на ней. В этот момент я был уверен, что утону и буду пожран.

Существо начало тянуть меня вниз к полу. Я уже был готов вдохнуть воду, и я знал, что шансов у меня мало. Теперь, когда оно крепко схватило меня клешнями, существо, похоже, не собиралось торопиться и плыло вниз с медленной и молчаливой решимостью. Я не мог ни о чем думать. Говорят, что перед глазами тонущего мелькает вся жизнь, но, по-моему, эти последние картинки — привилегия тех, кто еще барахтается. Я же просто шел на дно, и все.

Моя спина стукнулась об пол. Я протянул руку, чтобы уравновесить себя, надеясь найти дверь или стену, которые послужили бы мне опорой для того, чтобы пнуть схватившего меня хищника. Все, что я нашел, — перевернутую лампу, которая была сделана из соломы и не сгодилась бы даже как бита.

Маленькая клешня отпустила штанину и поползла по моей ноге. Она была твердой и шершавой. И я знал, что она сделала с Сьюзан Стедмен. Все равно, когда она начнет причинять мне боль, я уже утону и меня это не будет беспокоить.

Если только я не возьму лампу и…

Мои мозги вяло шевелились. Они уже не могли нормально работать. Но лучше попробовать, чем тонуть в своей собственной гостиной, не сопротивляясь и позволяя этому ракообразному монстру пообедать моими внутренностями.

Я протянул руку и сорвал латунный обод с верхушки лампы, сорвал патрон и все остальное, оставшись с двумя оголенными проводами в руке. Потом я включил лампу и слепо ткнул проводами в направлении головы монстра.

Сильного удара не было. Послышался треск, сверкнул голубой свет, и пузырь кислорода побежал к поверхности. Но этого было достаточно, чтобы клешня отпустила мою ногу на доли секунды, а доли секунды вполне хватило, чтобы я оттолкнулся от пола и освободился.

Чудовище не замедлило погнаться за мной с шумом, похожим на какофонию оркестра проклятых душ. Оно дергалось и дергалось, пытаясь схватить меня, но я нашел окно и после короткой борьбы с задвижкой выплеснулся вместе с потоком воды прямо на задний двор.

Я катался и катался по земле, крича от недостатка кислорода, но дышал. Вода выплеснулась из открытого окна и залила яму для барбекью и сад, но я был вне дома и дышал, а больше меня ничего не волновало. Я поднялся, кашляя, задыхаясь и отплевываясь, и прислонился к легкому столику для пикника, пытаясь собрать себя из кусочков.

Только подняв голову и посмотрев на дом, я осознал, что вода перестала литься из окна. В доме было темно, но я видел, что вся вода, или почти вся, исчезла. Изнутри было слышно лишь капанье воды с промокших занавесок и мебели, а из леса доносилось уханье совы.