– Если мое тело может добавить тебе удобств, сочту за честь предоставить его в твое распоряжение.

– Королевская щедрость.

Смех Кардала одурманивал и обжигал. Так же, как его поцелуй. Она никогда не спала с мужчиной, но целовать ее целовали. Только не так, как Кардал. И ей хотелось повторить то ощущение. Слишком хотелось.

Сила желания убедила ее, что ни в коем случае не следует допускать повторения.

– Спокойной ночи, Кардал.

– Сладких снов, Джессика.

Кардалу случалось ночевать во многих постелях, и всегда он спал крепко и просыпался на следующее утро отдохнувшим. В случае с собственной женой этого не прошло.

Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не дотронуться до нее, когда она задевала его или сладко вздыхала во сне. Ему же видеть сны не пришлось, потому что для этого изначально требовалось уснуть.

Утром их пути разделились. Джессика весь день провела с тетей – наблюдала за жизнью деревни, помогала учить детей. Кардал пошел с мужчинами, занявшимися обучением лошадей. Направляясь к палатке, где, как ему сказали, находится школа, он понял, что с нетерпением ждет встречи с женой.

Нашел он ее играющей в мяч с группой ребят. Ярко светило солнце, вершины деревьев качались от легкого ветерка. Джессика надела белую легкую рубашку с короткими рукавами и джинсы. Выгоревшие пряди разметались по щекам, глаза блестели от смеха. Понятно, что его реакция – результат недосыпа, но ощущение тяжести и жара в нижней части тела было внезапным и острым. Он желал ее.

Увидев Кардала, она помахала. Дети притихли, опасливо наблюдая за его приближением. И бросились врассыпную, когда он остановился перед ними.

Джессика ехидно хмыкнула:

– Отличный способ очистить помещение, ваше высочество.

– Я не виноват.

– Они немного застенчивы, – признала она. – Как прошел твой день, дорогой?

Он приподнял бровь.

– Я купил лошадь.

Казалось, она удивлена.

– Времени ты не терял. Себе?

– Нет. Мой брат, Малик, просил меня купить подходящее животное для своей нареченной.

– Надеюсь, его будущая невеста сумеет перевести напечатанное, прежде чем поставить подпись в документе.

– Он наследный принц. Там ошибок быть не может.

– С принцами такого не бывает, – поддразнила она.

– А как прошел твой день, моя радость?

Теперь пришла ее очередь поднимать брови, но комментировать использованное слово она не стала.

– Я провела день с тетей в ее классе.

– Ты хмуришься. Что-нибудь случилось?

Джессика покачала головой. Шагая рядом с ним по тропинке, она сорвала в дерева лист и машинально начала крутить его между пальцев.

– Процесс обучения здесь – вечный бой. Никакого доступа к компьютерам, да вообще о передовых технологиях мало что известно. Что компьютеры – даже книг всем детям не хватает.

– Тут требуются деньги, – согласился Кардал.

– В такой богатой стране непростительно не давать им большего. – Она взглянула на него с упреком. – Это твоя вина.

– Как так?

– Тетя сказала, что несколько лет назад они ходатайствовали о получении средств на образование. Обращение легло на стол к тебе, министру финансов, и там и похоронено.

– Понятно.

Два года назад Кардал был поглощен собственной болью и смутно помнит, что тогда происходило. Видя, что он молчит, Джессика сказала:

– Они тоже твой народ. Понимаю, что стиль их жизни решение проблемы затрудняет, но должно же быть какое-то решение. В стране богатейшие запасы нефти, но дети – самый ценный ресурс страны. Кто-то должен о них позаботиться.

Ее обвиняющий взгляд придавливал его к земле.

– Твой пыл в данном вопросе сделал бы тебя великолепной защитницей их прав. Очень жаль, что ты уезжаешь.

Кардалу не терпелось разгадать ее, ему было весело с ней – следовательно, он не настолько отгородился от нее, как хотелось бы.

– Я желала бы, чтобы мой визит был продолжительнее, – призналась она.

– Значит, ты не особо сожалеешь, что по ошибке подписалась в документе?

Уголок ее рта дрогнул.

– Я до сих пор жалею об этом, но не о том, что я здесь. Не могу сказать, как замечательно встретиться с родными.

– Твоя тетя кажется славной женщиной.

– Так и есть. – Джессика порвала лист в клочки. – А ведь я боялась…

Он заступил ей путь.

– Что же тебя пугало? – Видя лишь опущенную голову, приподнял ей подбородок пальцем. – Скажи мне.

– Я… не знала, хватит ли у меня мужества. Я всегда боялась, что мне предстоит повторить путь своей матери.

– В каком смысле?

– Она так и не вышла замуж. Один мужчина сменял другого, и уж этот должен был стать «ее половиной». А когда очередной роман заканчивался, она пила все больше – вина, виски, водки, всего, что под руку попадало, – чтобы забыться. Тем легче было мужчинам ее использовать. Замкнутый цикл, сильно сокративший ее жизнь.

Кардалу стало жаль маленькую испуганную одинокую девочку, какой была Джессика.

– Алкогольная зависимость. Джессика кивнула.

– Говорят, что склонность к спиртному наследуется, поэтому мне было о чем задуматься. Мама – единственная из родных, кого я знала. И что бы ни писалось в книгах о возможности выбора, трудно игнорировать очевидное.

Если б была возможность выбора, его любимая и ребенок, которого ему не пришлось узнать, были бы сейчас с ним. Думать о них всегда было больно, но Кардал обнаружил, что боль стала чуть меньше. Возможно, причиной тому участие к чужой боли.

– Я почти наверняка знаю, что твоя мать была хорошим человеком.

– Как ты можешь быть уверен?

Он взял в ладони ее лицо.

– Иначе как она сумела бы произвести на свет ребенка, выросшего в такую прекрасную, сильную женщину?

Она улыбнулась слабой, неуверенной улыбкой:

– Спасибо тебе за это.

Уронив руки, он шарахнулся назад, убегая от искушения поцеловать ее.

– Значит, ты не жалеешь о своем приезде сюда?

– Я никогда не стала бы жалеть о возможности узнать о традициях страны, представлявшейся мне вымышленной, созданной воображением матери.

– В традициях есть много минусов.

– Ты так говоришь, потому что не представляешь жизни без них.

– Это правда. Если б не традиции, мы не были бы женаты.

– Понимаю, о чем ты. Проблема не из легких.

Она и не представляет, насколько не из легких.

Кардал надеялся, что временное пребывание в горах снизит остроту его увлечения собственной женой, но эффект оказался прямо противоположным. Иногда он с неимоверным трудом подавлял желание овладеть ею.

– Вообще, хорошо, что ты меня разыскал, – сказала Джессика.

– Правда?

– Да. Кстати, мы приглашены на праздник. Там будет вся деревня, начало – на закате.

Солнце уже исчезало за вершинами гор.

– То есть прямо сейчас?

– Наверное, да, – она тоже посмотрела на садящееся солнце. – Тетя Амина сказала, что будет угощенье и танцы, и чтобы мы приготовились основательно вымотаться.

Весьма бы кстати, подумал Кардал. Если он не отыщет способ смирять плоть, ему предстоят адские муки. Его безразличие таяло на глазах.

Джессика стояла рядом с Кардалом и глядела себе под ноги, пытаясь запомнить па традиционного народного танца. Деревенские музыканты играли на гитарах, скрипке и губной гармошке – инструментах, легких в транспортировке и способных создавать живые мелодии. На широкой площадке среди палаток разожгли огромный костер. Мужчины, женщины и дети, включая едва ковыляющих малышей, пели и танцевали.

Сделав попытку станцевать в паре с Кардалом, Джессика споткнулась и покачала головой.

– По-моему, у меня оказались две левые ноги. Мои неуклюжие потуги доказывают, что мне следует стоять в сторонке и наблюдать за профессионалами.

– Как и с любой физической деятельностью, – сказал он, – тут нужна практика.

Любой физической деятельностью? В каком смысле? Или она ищет в словах Кардала значение, которого там никогда не было? Учитывая его репутацию, основания для подозрений у нее есть.