Возвращаясь, космодесантники забрали своих мертвецов с собой. Технодесантники и апотекарии ордена наверняка попытаются спасти всё, что смогут — драгоценное геносемя, доспехи и оружие павших. Тело сержанта Юстера несли Таррин и Бэлох, причем последний все время держал язык за зубами, что весьма радовало первого.

Сегодня им стало известно о заговоре — который многие назвали бы ересью, — охватившем самые высокие круги ордена. Таррин видел, как капитан Мэгар, по приказу которого он охотно отдал бы жизнь, якшается с силами Хаоса, и слышал, как уважаемый сержант оправдывает подобные запретные ритуалы.

Кроме того, молодой Реликтор узнал мрачную правду об истории ордена. Имя «де Марш» не было для него совершенно незнакомым, но Бэлох открыл о «жреце-предателе» многое, чего Таррин не знал прежде, тонкости, о которых ему не рассказывали.

«Нужно все время оставаться настороже, выискивая признаки предательства».

Таррин знал, в чем состоит его долг. Он обязан был сообщить обо всем увиденном… Но кому? И не заключался ли его долг также в сохранении верности ордену, а, значит, и командирам Реликторов?

«Помните, спрашивать — значит сомневаться, а сомнение — погибель веры».

Космодесантник никогда не чувствовал себя настолько потерянным, неуверенным в правильности избранного пути. Прежде он всегда твердо знал, что требует от него Император.

Таррину нужно было время на размышление.

Декарион уже довольно давно не высаживался в десантной капсуле. Обязанности старшего библиария и хранителя секретов ордена слишком часто, по мнению Реликтора, не позволяли ему оказаться на поле боя.

Но небеса Армагеддона таили в себе угрозу, даже возле экватора, и поэтому наиболее безопасный путь на поверхность являлся одновременно и быстрейшим. Так Декарион оказался сидящим внутри тесной капсулы в форме пули, напротив магистра ордена Бардана и четверых воинов его почетной стражи.

Почувствовав, как сработали тормозные двигатели, едва уменьшив головокружительную скорость снижения, библиарий приготовился к неизбежному столкновению. Оно отдалось в костях Декариона, несмотря на то, что терминаторская броня поглотила большую часть энергии удара.

Выбравшись из капсулы вслед за боевыми братьями, библиарий впервые за более чем два года ощутил твердую землю под ногами. Авточувства отметили томительную жару джунглей, не ослабевшую даже после захода солнца, и доспех соответственно уменьшил свою внутреннюю температуру.

Ещё одним преимуществом спуска на десантной капсуле оказалось то, что она создавала для себя посадочную площадку. Впрочем, столь яростное прибытие Реликторов всё равно могло привлечь внимание.

Они отправились в недолгий путь, собираясь подойти к базовому лагерю Четвертой роты с северо-востока. Направлял отряд брат-ветеран Парвель, сверяясь с ауспиком в шлеме.

Бардан, также не обнаживший головы, молчал всю дорогу. Воющий цеп он заткнул за пояс, туда, где оружие прикрывали долгий серо-чёрный плащ и набедренная повязка.

Точно так же спрятал свой гладий с черным клинком и сержант Иллонус, хотя меч и представлял собой относительно слабый артефакт. Капитан Харкус, напротив, держал двулезвийный устрашающий топор на виду — ничто во внешнем виде оружия, по счастью, не указывало на стремление оного лакомиться проклятыми душами.

Магистр ордена, как решил Декарион, погрузился в глубокие раздумья. Бардан пересек черту невозврата, и, пусть Артек и не относился к людям, способным раскаиваться в принятых решениях, не был он и тем, кто может легко нарушить священную клятву. То, что магистр совершил сегодня, наверняка повлечет за собой последствия — не только для него, но и для всего ордена. Впрочем, какими бы они не оказались, Реликторы встретят их грудью.

Декариону тоже придется взглянуть в лицо последствиям — ведь именно он посоветовал Бардану не подчиниться приказу. Старший библиарий поклялся, что такова воля Императора, но знал, что, предложи он магистру ордена иной выбор, Артек принял бы его с радостью. Впрочем, они нуждались в осколке — насчет этого видения Декариона были точны.

«Поплатится ли головой и Бардан? — размышлял библиарий. — Потащат ли его на плаху, как сделали с де Маршем? Придется ли мне жить с новым тяжким грузом на душе? Или, на этот раз, я окажусь на эшафоте рядом с Артеком?»

На границе лагеря их встретила пара часовых. Космодесантники, тут же встав по стойке «смирно», отсалютовали прошедшему мимо магистру ордена. Видимо, они доложили о гостях по воксу, поскольку вслед за этим капитан Мэгар вышел из командного центра встречать посетителей.

Командир Четвертой проводил новоприбывших в модульное здание, где присутствовали его ближайшие советники, в том числе и Хальстрон. На этот раз инквизитор оказался в одиночестве, без привычной бледной тени. Отвечая на вопрос Бардана, он пояснил, что оставил скованного демонхоста посаженным на цепь в своем транспортнике.

Затем капитан приступил к докладу о последних событиях, и повелители Реликторов услышали новости, о которых молились.

— Инквизитор прозрел направление на монолит и расстояние до него, — сообщил Мэгар, включая голопроектор. В воздухе повисла яркая карта джунглей, и, увеличив один из секторов, капитан указал на значок черепа в глубине территории, по большей части остающейся неразведанной.

— Он расположен здесь, — с гордостью объявил Мэгар. Реликторы наконец обнаружили цель своего похода.

Предстояло обсудить дальнейшую стратегию, но Декарион, оставив это капитану и магистру ордена — как и следовало, — подошел к Хальстрону. Они обменялись формальными любезностями, причем инквизитор вел себя довольно дружелюбно — по крайней мере, внешне, — отчего недоверие библиария к нему лишь возросло.

Как только позволил этикет, Декарион пожелал увидеть осколок, тот, что на время передал Хальстрону из Хранилища Реликторов. Старшему библиарию хотелось увериться, что всё в порядке, и инквизитор сделал такое одолжение, развернув чёрный сверток и предъявив бесценный артефакт, не касаясь его.

После случившегося с де Маршем Декарион не доверял полностью никому из представителей инквизиции, но Хальстрон прибыл на небесную крепость с даром, от которого нельзя было отказаться — знанием о возможном местонахождении третьего осколка. Больше того, он появился в самый подходящий момент.

Хальстрон, как и де Марш, принадлежал к радикальной фракции в рядах Ордо Маллеус. Они следовали учениям давно сгинувшего лорда-инквизитора Ксанфуса, и верили, что силы Хаоса нельзя полностью уничтожить, но можно взять под контроль. Самого основателя движения ксанфитов казнили за его ересь восемь тысяч лет назад, но де Марш любил повторять, что «довольно легко убить человека, а вот идею убить почти невозможно».

— Таких, как мы, сейчас много, — как-то раз открыл он Декариону, — больше, чем ты можешь представить. Нас… ну, не совсем терпят, по крайней мере, не официально, но при этом могут закрыть глаза на некоторые наши действия.

Ксанфиты добивались успехов, утверждал де Марш, и немногие могли оспаривать достигнутые ими результаты, неважно, какие опасности таили в себе использованные методы.

— Коль уж на то пошло, разве не учит нас Император, что цель всегда оправдывает средства?

Через месяц после этого разговора де Марш был казнен, его имя стерли из имперских архивов, а бессмертную душу обрекли на вечность мучений. Похоже, глаза могли закрыть далеко не на всё.

После совещания капитан Мэгар спросил дозволения переговорить с Декарионом.

Он доложил старшему библиарию, что двое братьев из его роты — двое непосвящённых — узнали о монолите и увидели ручного демонхоста Хальстрона в деле.

Декарион выслушал новости с полным спокойствием. Подобное случалось раньше, и, несомненно, произойдет ещё на раз. Узнав имена воинов, библиарий сказал, что поговорит с ними вечером.