Что и говорить, старый самец испытал на своем веку и зной, и стужу, вкусил опыта в этом мире. Он смотрел в корень и суть вещей и предвидел пагубные последствия до наступления самой беды. Ему было жаль молодую обезьяну, он не переставал укорять и поучать Зирака.

Но невежда Зирак нисколько не слушался слов мудреца и не следовал его наставлениям, не перестал дружить с сыном кутвала, не оставлял того, к чему привык: «Трудно отвыкать от привычного».

Если привычка давняя, она становится натурой.

И вот в один прекрасный день сын кутвала пригласил друзей и устроил пиршество. Он созвал людей именитых, а сам сел играть с Зираком. Детеныш обезьяны захотел показать себя перед гостями и стал обдумывать шахматные ходы, не ведая о коварстве неба, подобного ферзю, по своей привычке раздувая при этом ноздри и скаля зубы. Но сыну кутвала стало стыдно перед приглашенными за такое кривлянье, он решил наказать обезьяну как следует и сошел с коня благорасположения. Шаром из слоновой кости он ударил бессловесную тварь по лбу, пролил, словно свирепый владыка, поток крови и окропил ею шахматную доску, словно тюльпаны рассыпая.

Зирак был обезьяной отважной и храброй, он вскочил, вонзил в могучего сына кутвала нож, а потом убежал и взобрался на крепостную стену.

А рана юноши с каждым днем увеличивалась и, наконец, достигла до кости. Как его ни лечили, ничего не помогало: рана болела все сильнее, а больной с каждым часом слабел. Всяк советовал иной способ излечения. Наконец пригласили прославленного лекаря из Греции. Он осмотрел раненого, промыл и вскрыл рану, а потом сказал:

– Излечить этот недуг можно только бальзамом из крови ранившей его обезьяны. Надо приготовить красный бальзам и мазать им в течение недели. Есть надежда, что тогда рана заживет и болезнь обернется здоровьем, ибо мудрецы сказали: «В лечебнице мира соседствуют боль и зелье, кузнец кует из железа и ножницы, и иголку. Железо режут железом». Хмель лечат самим же вином, змеиный яд бессилен, когда сжигают змею.[116]

Сын кутвала колебался между чувствами верности и мести. То он вытаскивал из ножен коварства и чехла жестокости меч на погибель своего давнего друга, то поднимал перед глазами щит совестливости, предпочитая созерцать в зеркале воли собственную погибель. То он умело готовился пролить кровь Зирака, то предпочитал телесные и душевные муки смерти названого брата. И у кого бы он ни испрашивал совета, в один голос отвечали:

– Суть жизни – это драгоценнейшая душа, и – нет ей замены. А гороподобное тело всегда найдется, животных на свете столько, сколько пожелаешь, были бы плечи и голова, а соловьев, чтобы воспевать их, всегда можно сыскать.

К тому же дружба между вами не была искренней и подлинной, не отвечала законам тариката.[117] Дружбу во имя игр и забав мудрецы считают ничтожной, словно «развеянный прах».[118] К тому же обезьяна – не благородное и возвышенное существо, чтобы раздумывать и тревожиться, достойно ли убивать ее. В особенности, когда речь идет о жизни, и клинок проник до самой кости. Основатель шариата[119] – да будет мир над ним – считал дозволенным в таких случаях проливать кровь и сказал: «Убивайте приносящих страдание». Небрежение в подобном случае неразумно.

Друзья так уговаривали сына кутвала убить Зирака, что, наконец, его сердце дрогнуло, и склонилось к коварству и вероломству, и он во имя своекорыстия поверг во прах и пустил на ветер давнюю дружбу. Тотчас начальники стражи и их шустрые подручные бросились словно выпущенный из катапульты камень, поймали и связали бедного Зирака, сбросили его со стены крепости, словно росинку, и окрасили грешную землю его кровью в цвет тюльпана. Из этой крови изготовили бальзам для раны, нанесенной Зираком, дабы другим было неповадно.

Но сколько ни метал попугай перед своими птенцами жемчужин наставлений, сколько ни предупреждал о пагубных последствиях, они не прислушались к его речам и лишь отвечали:

– Ты говори, а небо свершит свое дело.

И вот однажды ночью лиса отправилась на охоту, а тем временем волк разорил ее нору и сожрал лисят. Вернулась лиса, не нашла своих детенышей и скорбь разгорелась в ней пламенем. Она решила, что это дело рук попугаев, пришла именно к такому заключению, которое предвидел мудрый попугай.

Лиса стала дожидаться удобного случая, чтобы отомстить, и пожаловалась на соседа рыси, с которой поддерживала дружбу. Рысь сказала:

– Ведь ты, лиса, славишься хитростью. Отомсти попугаю за своих детенышей, пусти в ход свои уловки!

– От скорби по моим дорогим деткам, частицам души моей, мне в голову ничего не приходит, – отвечала лиса. – А ведь ты – старший друг. Посоветоваться с тобой – признак благополучного исхода. К тому же не подобает в делах полагаться лишь на собственный разум.

– Думается мне, – начала рысь, – что тебе следует, прихрамывая, пробежать перед охотником и привести его к тому самому дереву, где гнездится попугай. А уж там охотник отомстит за тебя.

Лисе понравилась выдумка рыси, пришлись по душе ее слова, она распрощалась с нею и пошла искать охотника. И вот однажды лиса увидела лучника. По совету своего старшего друга она захромала и побежала перед охотником, а он погнался за ней. Когда лиса приблизилась к дереву с попугаями, она отбросила притворство и задала стрекача.

Охотник меж тем увидел попугаев, позабыл о лисе, раскинул вокруг гнезда тенета хитрости и стал ждать. Попугай, убедившись, что врата спасения закрыты, а двери гибели растворены настежь, подумал: «По мере сил я постараюсь спастись, во всяком случае, не струшу и не растеряюсь. Зрелого мужа не смутит никакая беда или неблагоприятные обстоятельства, он не трусит и не страшится, временные затруднения не заставят его вступить на губительный путь. Бог хранит за завесой бесконечное число милостей, «У Аллаха тысячи скрытых милостей, ибо, быть может, Аллах породит после этого какое-либо новое обстоятельство».[120] Нет нам пользы от соседства с лисой, в трудную минуту надо самим позаботиться о том, как спастись». Потому он сказал птенцам:

– Притворитесь мертвыми и не дышите. Охотник не станет резать дохлых птенцов и выбросит вас из гнезда. Тогда не зевайте, будьте внимательны: как только он повыбрасывает всех вас, тут же вспорхните и летите прочь.

Птенцы поступили так, как им велел родитель. Жестокий человек с ножом в руках влез на дерево. Одного за другим он вытаскивал птенцов и бросал их вниз, сожалея, что бедняжки расстались от испуга с жизнью. Так он повытаскивал всех, полагая, что в живых никого не осталось, кроме взрослого попугая. Он вознамерился и его схватить, и тут из его рук выпал охотничий нож. Птенцы решили, что это попугай упал вниз, и все разом вспорхнули, а сама мудрая птица угодила в лапы охотника и очутилась в тенетах беды. Ведь сказано: