Однако приближенные к султану вместе с тем пожинают и много благ, польз и выгод, ибо люди, будучи близкими к правителю, сами достигают побед, а враги их повергаются во прах. И есть ли высшее счастье и благоденствие, чем взирать каждое утро на благословенную красоту и светлейший лик государя, чем приложить к глазам благодатную сурьму праха его ковра?»

После долгих раздумий попугай заговорил с птицеловом в таких выражениях:

– Берегись, не продавай меня бедняку и нищему, а не то не исполнятся твои желания, ибо я – птица, обладающая многими познаниями. Отнеси меня к его величеству падишаху в качестве дара и расскажи ему о моих истинных достоинствах. Я обрету покой, а ты – царское вознаграждение, так что избавишься от бедности и нищеты.

Царя той страны звали Кубад, он прославился как справедливый и правосудный правитель. Птицелов, слыша от попугая мудрые речи, видя его сообразительность, тотчас отнес его в царский дворец, вручил старшим служителям, получил от падишаха обильные дары и поспешил к себе домой довольный.

А мудрость и сообразительность, и глубокие познания попугая намного превышали то, о чем говорил птицелов. Царю нравилось беседовать с попугаем, он не мог нахвалиться им, сделал его близким другом и советчиком и ухаживал за ним с милосердием и любезностью.

Попугай, в свою очередь, ни на миг не пренебрегал искренностью в дружбе и учил своего покровителя обычаям, умению приказывать и запрещать, так что благодаря мудрости попугая государственные дела с каждым днем все более процветали.

Так прошло десять лет. За это время попугай ни единым словом не обмолвился ни прямо, ни иносказательно о желании получить свободу. И вот в один прекрасный день царь подумал: «Эта несчастная птица уже многие годы служит мне во дворце. Попугай уже многократно доказывал мне свою верность. И за все это время ни в присутствии людей, ни наедине он не сказал ни единого слова против моей воли или характера. Он служил верой и правдой по правилам воспитанности и обычаям покорности. Однако он, конечно, скучает по родине и своим близким, ибо «любовь к родине – признак веры». И он вытащил попугая из клетки, выпустил на волю и сказал:

– Если тебе когда-либо захочется повидать нас, если ты вспомнишь о моих милостях, так на то твоя воля, приходи и пользуйся моим гостеприимством. Когда бы ты ни вернулся, всегда рады тебе, никто не станет обижать или притеснять тебя.

Попугай обрадовался такой милости и снисходительности и сказал:

– Неудивительно, если падишах, который за день прощает проступки и преступления тысяч преступников, выпустит на волю заточенную в клетку несчастную птицу. Я, твой покорный раб, так привязался к тебе, что забыл и о родном доме, и о детях, и о супруге. Ни на миг не смогу я перестать служить тебе. Но коль таков царский приказ, то повиновение должно быть беспрекословным.

И мудрая птица, радуясь свободе, ликуя, молясь за падишаха и вознося ему хвалу, полетела в сад, где было ее гнездо, и там рассказала обо всем эмиру попугаев. Тот удивился и сказал:

– Разве род людской способен на такое благородство и снисходительность? Ведь большинство людей лишены милосердия и великодушия, в особенности правители и шахи, которые большую часть времени осуществляют наказания и возмездия, ведут постоянные войны, сражения, битвы, в силу чего их сердца покрываются пылью жестокосердия. Прах неверия никогда не покидает их разума, они известны надменностью и неверием. Откуда же им взять такую мягкость и милосердие? Ведь даже у меня, правителя над несколькими слабыми птицами, в сердце поселились храбрость и отвага, и я по характеру уже не тот, что прежде, мне кажется, что это стало уже моей натурой.

Затем он продолжал:

– Расскажи мне поподробнее о делах и деяниях твоего царя. Как он поступает с подданными?

Попугай отвечал:

– Все время, что пребывал во дворце, я постоянно наблюдал за правилами его царствования и управления делами державы. Все дела его основываются на законах правосудия и справедливости. Иногда он и гневался, и в ярость приходил. Но слабым и униженным он обычно являл снисхождение и дружелюбие, а сильным и сановным людям – строгость и суровость.

Эмир попугаев, слыша такие речи, воздал Кубаду по справедливости и сказал:

– Управление государством и власть достаются именно тому, кто соблюдает эти порядки и не отступает от них.

– Поскольку твой добрый господин, – продолжал правитель попугаев, – проявил по отношению к тебе снисхождение и воспитал тебя, тебе следует душой и сердцем воздать ему благодарность и отплатить доброй службой по мере твоих возможностей. Коли ты ничего иного не можешь придумать, то возьми на себя труд отправиться к роднику мрака. Там растет у родника жизни дерево, сорви с его ветвей один плод и отнеси в клюве твоему благодетелю, чтобы он поел. Как только он отведает сей плод, тотчас помолодеет и обретет вечную жизнь. А ты такой ревностной службой хоть частично воздашь твоему благодетелю и обретешь добрым усердием надежду на спасение в обоих мирах.

Попугай, как приказал ему эмир, проливая кровь сердца, с тяготами и страданиями, полетел в страну мрака, сорвал с дерева один плод, взял его в клюв и явился с ним к Кубаду. Царь одобрил дар и стал относиться к попугаю с почетом и особым вниманием. Однако он воздерживался отведать принесенный плод, опасаясь дурной славы, и тогда попугай спросил:

– По какой причине царь раздумывает и не спешит съесть этот плод?

– Я не хочу есть его, так как следую за пророком Сулейманом – да будет мир над ним, – который отверг чашу с живой водой, ниспосланную ему с небес, – отвечал царь. – Разве ты не знаешь этой истории?

– Впервые слышу от царя, – отвечал попугай. – Пользу этого поучения я сохраню как припас для потомков и клад для поколений наследников. Пусть государь расскажет, как это случилось.

Царь Кубад поведал:

– Однажды посланец господа миров верный Джибраил,[152] принес Сулейману чашу с живой водой. Ему была вручена одновременно чаша выбора – пить или не пить ту живительную влагу. С кем бы пророк ни советовался, ему рекомендовали испить живой воды, дабы обрести вечную жизнь, увидеть провозвестника конца света и приметы Страшного суда, услыхать трубу Исрафила[153] сойтись в схватке с Дадджалом,[154] чтобы за этот долгий срок довести до совершенства поклонение богу, чтобы по мере движения месяцев и годов совершать добрые деяния.

Сулейман держал в этом деле совет со всеми тварями, кроме ежа, которого не было на том собрании. Наконец прибыл еж. Его также почтили вопросом, и он ответил:

– Хотя все твари единодушны и согласны, но, тем не менее, я, нижайший раб, тоже хотел бы изложить свое мнение. Об одном только прошу – судить сказанное по справедливости.