Когда я наконец дозвонился маме по мобильному телефону, она, судя по голосу, была близка к панике. Мама уже побывала в больнице, но ей не разрешили взглянуть на Уилла. Я изо всех сил пытался все объяснить и успокоить ее, уговорив связаться с преподобным отцом Альтером. Затем я вернулся к Центру скорой помощи, где встретил ребят из анахаймской полиции. Два плотно сбитых офицера отдали мне честь, а я предъявил им свой полицейский значок.

– Какого черта ты здесь делаешь, помощник?

– Ищу девчонку.

– У тебя там что в машине, кровь?

– Ну да.

– Выйдите, пожалуйста, только медленно. Руки в стороны, мистер Трона.

Следующие три часа я провел в управлении полиции Анахайма в обществе двух следователей отдела убийств. Одного, высокого роста и с бледной кожей, звали Гай Аланья, а другую, коренастую и смуглую, – Люсия Фуентес.

Как только я рассказал им про Саванну, Фуентес вышла из комнаты для допросов и отсутствовала около получаса. Аланья, чей нос напоминал острый белый клюв, в третий раз выспрашивал у меня подробности о внешности того долговязого убийцы.

– Было слишком темно, – терпеливо объяснял я ему. – И очень густой туман. Все были в длинных плащах.

Я чувствовал себя измотанным и начал осознавать, как много всего изменилось. Или предстоит изменить. Остаток моей жизни пройдет без него. Навсегда. Мир повернулся ко мне другой стороной, и я ненавидел его.

– Вернемся к этим самым плащам, Джо. Как все-таки они выглядели?

И я в третий раз обрисовал эти длинные плащи. Я бросил взгляд на свою шляпу, которая лежала у меня на колене.

– Цвет?

– Была ночь, следователь Аланья. Туман. Какие уж там цвета.

– О'кей.

Он надолго умолк, внимательно изучая мое лицо.

Большинство людей не могли совладать с искушением потаращить глаза на мою рожу.

Отхлебывая скверный кофе из пластиковой чашки, я словно вглядывался в двустороннее зеркало, в котором отражались люди, двигающиеся в июньском тумане, и Уилл, идущий навстречу. Июньский туман и клинок затаившегося под его пологом убийцы. Я напрягся, чтобы уловить мелькнувшее лицо Длинного – хотя бы одну черточку, маленькую зацепку на будущее. Увы, ничего. Один туман. Смутное движение. Звук приближающихся моторов и голоса. Отрывистый бандитский выстрел. И еще один.

Каждые несколько минут у меня в ушах внезапно возникал шум, постепенно стихавший, словно мерный звук волн на удаленном пляже. Потом снова громче и громче, будто я стою в нескольких дюймах от реактивного двигателя. Но это не реактивная турбина, это человеческий голос, произносящий всего три слова – снова и снова, громче и громче: "Ты убил его, ты убил его, ты убил его, ты убил его, ты убил его, ты убил его, ты убил его..."

Пожалуйста, хватит. Вспоминай. "Рот на замке, глаза открыты".

"Я разберусь с этой шпаной", – сказал тогда Уилл.

Откуда он знал, что это шпана?

"Уилл! О, Уилл Трона! Давай потолкуем..."

Низкий и звучный голос всплывал в моем сознании с пугающей ясностью. Я слышал ритмичные отрывки слов, произносимых почти приветливым тоном.

Знал ли его убийца или только делал вид?

"...вы от Алекса?"

– А вы уверены, что они ничего не забрали у него? – снова переспросил Аланья.

– Они взяли его жизнь, сэр.

– Это мне известно.

Боковым зрением я заметил, как он рассматривает меня. Когда я повернулся к нему лицом, он сразу отвел взгляд. Люди стыдятся, когда я ловлю их на разглядывании, но только если их удается поймать за этим занятием.

– Вы понимаете меня, Джо.

– Я ничего такого не видел, следователь.

– Вернемся снова к машине. Оттуда что-нибудь взяли?

– Они не прикасались к машине.

– О'кей. Итак, попробуем уточнить события – убийца назвал Уилла по имени. А Уилл поинтересовался, не послал ли того Алекс. Потом Уилл сказал, что дело есть дело или что-то в этом роде, и тогда парень выстрелил ему в живот?

– Бандит ответил: "Сейчас у вас только одно дело".

И следователь снова спросил меня о тех двоих, которых я застрелил и которые, когда прибыла полиция, уже были мертвы. Я повторил ему слово в слово, как все произошло. Он не счел нужным сообщать мне их имена или другие сведения.

– Итак, вам не удалось разглядеть мужчину, стрелявшего в вашего отца, но вы достаточно хорошо видели в тумане, чтобы наповал уложить двух вооруженных парней, к тому же двигавшихся.

– Как я уже говорил, сэр, они были близко от меня – примерно в двадцати футах.

– Вы отлично стреляете.

– Да, я неплохой стрелок.

Все, что я поведал Аланье и Фуентес, было правдой, хотя кое-что я все-таки забыл сообщить.

Например, о кейсе Уилла. Он редко куда-нибудь отправлялся без него, потому что в нем были собраны важные вехи его жизни. И даже больше, чем просто вехи. В кейсе хранились календарь и расписание встреч, его записи и письма, черновики и отчеты, список намеченных дел и кое-какие схемы. Все, что Уиллу могло понадобиться в течение дня – от карманного диктофона до зубной щетки и пасты, – он таскал с собой в этом старом кожаном кейсе. Я прихватил его с собой в комнату для допросов и поставил сбоку от себя, словно это был мой собственный кейс. Никто ничего не спросил.

И еще я решил, что теннисная сумка, которую мы прихватили в ИАКФ, следствия тоже не касается.

Мне не хотелось откровенничать с этим незнакомым бледнолицым следователем, который по три раза переспрашивал, как выглядели эти чертовы плащи.

Забыл я рассказать и о подарке, который этим вечером Уилл сделал Дженнифер Авиле, о тех двадцати сотнях баксов, которые я сам пересчитал и завернул. Так же как и об их личном разговоре.

Забыл я упомянуть и о том, что слышал кое-что другое, помимо "здравствуй – до свидания" при встречах Уилла с Хаимом Мединой и преподобным Дэниэлом Альтером.

Забыл поведать и о коротких телефонных разговорах, которые босс вел из машины по "мобильнику" всего за несколько минут до смерти. Как бы мне взять у телефонной компании номера тех звоночков? Следователю по убийству, разумеется, не отказали бы, а вот помощнику с четырехлетним стажем? Придется подумать.

И еще я забыл упомянуть о плохом настроении Мэри-Энн, моей приемной матери, и о том, что Уилл очень стремился попасть домой к десяти.

Все это были дела Уилла, и следователя Аланьи они не касались.

В комнату снова вкатилась Люсия Фуентес.

– Один из стрелявших очухался, – сообщила она. – Никакого удостоверения личности, зато жив. А вот данных о девочке по имени Саванна нет.

Аланья взглянул на меня.

– Надеюсь, выживший бандит поможет нам заполнить очевидные пробелы в рассказе мистера Троны. А что касается девочки...

Я кивнул, но промолчал. Вместо этого я присмотрелся к кейсу Уилла и увидел засохшую каплю крови около ручки. Я надеялся, что Аланья не заметил ее.

Аланья снова уставился на меня и продолжил:

– Сомневаюсь, чтобы папаша позволял дочери болтаться по вечерам с пятидесятилетними мужиками.

– А может, именно к этому он ее и подталкивает, – съязвила Фуентес.

– Кстати, Джо, а вы не замечали подобной склонности у старшего инспектора?

Я в упор посмотрел на Аланью так, что густая краска залила его лицо.

– Следователь Аланья, Уилл Трона был порядочным человеком, – медленно отчеканил я, – и прошу воздержаться от таких идиотских вопросов.

– Какие пышные слова из уст тюремщика с четырехлетним стажем.

– Во всяком случае, подбирайте выражения, сэр.

– А вот я не подбираю.

– Хватит вам, петухи, – вмешалась Фуентес. – Чего ты завелся, дружище?

Аланья отвел взгляд. Уши у него покраснели, разительно контрастируя с белым торчащим носом.

Я-то знал, почему он завелся – просто испугался меня, вот и разозлился. Что может нормального, крутого полицейского вывести из себя больше, чем резкий ответ двадцатичетырехлетнего чудовища, которого невозможно ничем запугать?