Богдамир аккуратно взял даму под локоть и зашагал рядом. Они прошли по стоянке мимо грузовиков и вышли к маленькой дамской яхте, стоявшей в отдалении. Женщина попробовала запихнуть шредер в багажный отсек, но там уже не было места – все пространство яхты занимали пустой сейф, облачный проектор для открытых презентаций на планетах с подходящей облачностью, крупный офисный автомат для соевых чипсов, а также пять плавающих антигеморройных кресел, какие обычно ставят в бухгалтериях.

Дама в изнеможении поставила шреддер в хлорную лужицу, сверху опустила степплер. На ее лице появилось страдание.

– Может быть, в кабину? – с надеждой предложила она.

Богдамир заглянул в кабину. Там было занято все, даже место водителя. Здесь лежали: десятка полтора коробок с канцелярскими магнитозащелками, два выключенных автомата-подметальщика с логотипами банка на широких хромированных мордах, кадка с почти натуральной финиковой пальмой, а также здоровенный багровый диск столешницы от стола переговоров. Все это было огромное, масштабное, промышленное – одним словом, офисное.

– Да-а-а… – протянул Богдамир. – А далеко ли переезжает "Южный Вселенский Банк России"?

– Почему переезжает? – удивилась дама. – Банк наш закрылся совсем!

– Закрылся?! – удивился Хома. – Отчего вдруг?

Дама повернулась к Богдамиру задом скафандра, нагнулась вглубь кабины и принялась обеими руками ворочать там столешницу с таким остервенением, на которое способны лишь очень хозяйственные темпераментные женщины. Речь ее, впрочем, оставалась спокойной, а голос – все таким же хорошо поставленным.

– Вы же наверно знаете, – объясняла дама, – что по статистике средний срок жизни среднего вселенского банка составляет полтора-два года. Дальше кривая рентабельности начинает экспоненциально… Ай! Кажется я помяла пальму!

– Не волнуйтесь, она из регенерирующегося пластика, – утешил Богдамир. – Так чего кривая?

– Кривая падает… – Дама рванулась, внутри кабины что-то захрустело и дробно просыпалось между сидениями. – В общем, банковский бизнес в этот момент выгодней продать, чем сохранить. Мы и так работали почти два с половиной года! Какая мерзость, по-моему я ее поцарапала об этого подметальщика… – Она высунулась из кабины. – Как думаете, это царапина на ней или так было?

– Будем считать, что так было, – вежливо предложил Богдамир. – Мало ли какие бурные переговоры велись на этой столешнице?

– А вы наш кредитчик? – спросила дама.

– М-м-м… – неопределенно ответил Хома. – А что будет со всеми бывшими кредитчиками вашего банка?

– На вас это не отразится, – Дама снова наклонилась, и ее бюст исчез внутри кабины. – Счета ваши переданы "Мировому Российскому Банку", теперь ваш счет будет вести он. Вам без разницы, а он тендер выиграл. Но вот офисное имущество передано ему без описи! И пока есть момент… Я и так последней спохватилась, когда уже почти ничего не осталось! Вот ведь дура, шесть лет аудитором работаю, уже третий банк при мне закрывается! – Она высунулась наружу. – Как думаете, может мне одного подметальщика хватит, а второго выкинуть?

– Смотря для чего…

– Для квартиры моей.

– Вообще-то он офисный, – Хома протянул руку и внимательно ощупал торец автомата, где были выпукло отчеканены серийные номера и характеристики, – видите, пишут, что рассчитан на уборку восьмидесяти офисных комнат.

– Но ведь с другой стороны, не мне, так соседке моей пригодится…

Дама в раздумьях посмотрела на второго робота, посмотрела на уничтожитель кредиток в хлорной луже и снова на робота. Затем опять на уничтожитель.

– Понимаете, – сказала она извиняющимся тоном, – уничтожитель вещь хорошая, почти новая. Выкинут его или разобьют. А я думаю – лучше себе возьму, на дачу, правильно?

Майор Богдамир задумчиво почесал перчаткой затылочную часть скафандрового шлема.

– Зачем на даче промышленный уничтожитель кредиток? У вас есть ненужные кредитки? Отдайте их мне! – по-солдатски сострил он.

– Не только кредитки! – с жаром ответила дама. – Он и бумажные деньги уничтожать может! Хорошая модель, сейчас таких не делают.

– Что, бывает такая проблема на дачах, уничтожать бумажные деньги? – аккуратно поинтересовался Богдамир.

– Мало ли, – смутилась дама. – Он может и фантики конфетные, и листву, и… да мало ли зачем на даче в хозяйстве шредер со встроенным пылесосом и принтером? Я, между прочим, одна живу, – вдруг сказала она со значением, поглядела на Богдамира и попыталась откинуть с виска прядь волос, но перчатка лишь стукнулась о прозрачный шар скафандрового шлема.

– Кстати, если уж у нас зашла речь о деньгах, – аккуратно начал Богдамир. – Я слышал, будто произошло ужасное ограбление века…

– Ах, вы про инкассаторов? – вздохнула дама. – Да-да, ужасно.

– Говорят, пропало много бумажных денег…

– Да это-то ладно, – отмахнулась дама. – Их все равно вывозили по распределению. А вот ребят жалко. Никита и Роджер… Или Никола и Роберт?

– Вы не были с ними близко знакомы? – участливо спросил Богдамир.

– Не так уж и близко… – сказала дама. – Да и они геями были, дай им Бог доброй памяти. Но на корпоративных вечеринках за одним столом сидели, бывало.

– Хорошие ребята были? – Хома постарался сделать тон сочувственным.

– Младший Никола – был хороший, – уверенно кивнула дама. – Плохого о нем не слышала. А старший… О мертвых либо хорошо, либо ничего, верно?

– Верно, – кивнул Богдамир.

– Старший – он по-разному… Людям грубил, роботов бил. Хам! Даром, что гей.

Дама замолчала. Богдамир поглядел по сторонам и заметил, что грузовиков поубавилось – один за другим они тихо стартовали и уходили в низкое хлорное небо.

– Скажите, а сейчас в банке кто-то остался? – спросил он.

– А кого вам надо? Из людей никого. Начальство уже полгода банком не занималось. Из аудиторов я последняя, бухотдел ушел вчера, рекламщики еще месяц назад выехали, менеджеры тоже давно разбрелись, секюрити сегодня с самого утра вахту сдали и ушли – у них же траур, коллеги погибли… По столовым и буфетам я прошлась – там пусто. Вот, последний аппарат для чипсов унесла… Даже и не знаю, что вам посоветовать… А знаете что? У админов могло что-то остаться! Точно! Они всю электронику вывезли, вы ж знаете их жадность до халявного железа. Но админы ведь такие рассеянные! Я уверена, кое-какие мелкие сетевые решения, где-нибудь, если поискать по углам…

– Нет-нет! Я просто поговорить хотел. О деньгах.

– Вы правы, – перебила дама. – Нечего там искать, вот-вот здание могут отключить. Вот смотрите!

Богдамир обернулся. Грузовиков у дверей уже не было ни одного. А здание – огромная пирамида – все еще стояло. Но по его контурам ползла та характерная рябь, какая бывает если здание выстроено из силовых полей, а конфигуратор обесточивают.

Верхушка пирамиды задрожала, а грани зашевелились и начали разъезжаться, словно были сложены из листов фанеры, а вовсе не из силового поля. Тут уже не осталось никаких сомнений – если начались сбои в позиционировании перекрытий, значит здание отключено.

И действительно, в следующую секунду огромная зеркальная пирамида вспыхнула и исчезла. На миг стали видны горы ненужных предметов и мусора, зависшие кучами в воздухе, словно на гигантской этажерке – в тех местах, где только что были этажи. Но мощная гравитация крупной планеты не дала им долго висеть – в следующую секунду груда мусора рухнула, подняв кучу пыли и хлорных брызг. К счастью, Богдамир и дама стояли далеко.

– Вот и все, – произнесла дама облегченно. – Банк лопнул.

– Что-то в этом есть… – произнес Богдамир, оглядывая пыльно дымящиеся руины.

Дама оценивающее его разглядывала:

– Кстати, с завтрашнего дня я работаю в "Индустриальном Российском". Вы можете ко мне прийти! Я уже вам на спину приклеила мою голографическую визитку. Буду вас очень ждать!

– Зачем? – не понял Богдамир.

– Ну… – дама растерялась, а затем уверенно схватила степплер и вручила его Хоме. – Привезете мне. У вас же он влезет в вашу яхточку? Ведь привезете же?