— Врешь… врешь… — скрипел зубами Петя.

Если бы кто-нибудь только видел его в этот момент.

Вот он, мост. Боль в теле как будто даже притупилась, заморозилась. И, наконец, уцепившись руками за железные, липкие от мороза стойки перил, Петя начал медленно-медленно приподыматься. Выше, выше… «Господи, хоть бы один человек прошел», — с отчаянием подумал он, наваливаясь всею тяжестью на перила, почти перегнувшись через них. И голова начала тихо-тихо кружиться, какой-то неслышный хоровод возник в ней, подступила тошнота. Петя подавил, отогнал ее. Потом он приподнял больную ногу, на нее не только нельзя было встать, ею нельзя было даже дотронуться до земли, такой резкой, невыносимой болью отдавалось это во всем теле.

Петя не мог сказать, сколько времени висел он так на перилах моста, не имея сил пошевелиться. То всхлип, то стон рвались у него из груди, тихие — прислушиваться надо было, чтобы их услышать.

И вдруг он уловил шум мотора. Машина катила сверху, со стороны кладбища. Но у Пети не было сил посмотреть даже в ее сторону.

Машина подлетела и остановилась. Хлопнула дверца. Петя, стиснув Зубы, попробовал приподняться, оторваться наконец от перил, но сил не было. Он только чуть было не наступил на больную ногу и, испугавшись, зажмурился, ожидая удара боли и внутренне весь сжавшись в комок.

— Петька! — услышал он за спиной отчаянный Толин возглас. — Что с тобой?!

Толя схватил его за плечи, и Петя громко застонал сквозь стиснутые зубы.

— Довезешь?.. — с усилием спросил он.

— Ты что, очумел? — сердито ответил Толя. — Нет, брошу тут. Ну-ка, вались на меня… Так… Ох, медведь… Ну, давай, давай… А пассажира у меня нет. Оставили. Что-то хуже ему вдруг стало, бедняге… Ну вот так…

Продолжая говорить, Толя осторожно подтащил Петю к машине, открыл одной рукой заднюю дверцу и, согнувшись, начал медленно втаскивать Петю на заднее сиденье. Наконец тот без сил повалился на подушки, тихо, сквозь зубы цедя ругательства, которые в другое время никогда бы себе не позволил. Сейчас они помогали терпеть боль.

Толя тем временем захлопнул дверцу и, обежав машину, уселся за руль.

— Ну, куда поедем? — не поворачивая головы, спросил он.

— Дуй… что есть силы… — с трудом проговорил Петя. — Красный «Москвич»… догони… Бандиты уходят…

Толя рванул с места так, что завизжали покрышки, и машина, набирая скорость, понеслась вверх по дороге, подскакивая на обледенелых выбоинах асфальта и, казалось, еле удерживаясь, чтобы не улететь куда-то в кювет.

Что говорить, Толя был классный водитель и отчаянный парень. Машина его неслась, легко обходя попутные, и встречные водители еле успевали шарахаться в сторону, уступая дорогу, и осуждающе качали вслед ей головой.

А Толя, вцепившись в баранку руля и не отрывая глаз от дороги, чуть не до конца выжимал педаль газа и словно слился в этот момент с машиной. Он понимал: догнать красный «Москвич» можно только до кольцевой дороги, потом он мгновенно затеряется в паутине улиц и несметном потоке машин. А до кольцевой оставались считанные километры.

Несколько раз Толе казалось, что он все же угодит в кювет, что машина вот-вот улетит куда-то в сторону от дороги, что она не впишется в поворот, не выдержит этого бешеного напряжения. Но мотор ревел сильно и ровно, с ощутимым запасом, машина чутко слушалась руля, и стремительное мельканье но сторонам деревьев, домов, оград не мешало Толе ощущать даже некоторую радость от этой сумасшедшей скорости, с которой он так уверенно справлялся.

Они уже выскочили, наконец, под мигалкой на главное шоссе.

Петя тем временем, превозмогая боль, кое-как приподнялся, уцепившись руками за спинку переднего сиденья, и напряженно вглядывался вперед. На шоссе было оживленно и впереди мчалось немало машин. Но красного «Москвича» среди них видно не было.

— Сейчас пост ГАИ будет, — нервно бросил Толя. — Задержат, боюсь.

— Гони… — с усилием прохрипел Петя у него над ухом. — Поймут… а нет… потом оправдаемся… Догнать бы гадов…

— Вон! — воскликнул Толя.

Впереди мелькнула красная машина.

Толя пригнулся к рулю, дал еще газу и, легко обойдя две или три машины, боязливо притормозившие перед постом ГАИ, чуть не наткнулся на красную и тут же досадливо крякнул. Это была красная служебная «Волга». И Толя, перегнав ее, понесся дальше, иногда даже выскакивая на резервную полосу и поражая других водителей своей немыслимой скоростью.

Далеко впереди уже мелькнул мост через кольцевую дорогу. У Толи забилось сердце. «Ну, все… все… все…» — стучало в висках. Но он упрямо, как будто не в силах остановиться, продолжал обгон попутных машин, одной, второй, третьей. Четвертый водитель не желал его пропускать. И тогда Толя, улучив миг, выскочил за сплошную линию разметки на полосу встречного движения и буквально облетел упрямую машину. И словно в награду за этот безрассудный, отчаянный маневр впереди снова мелькнула красная машина. И Толя, как ястреб, устремился за ней.

Это был «Москвич», тот самый. Петя был уверен в этом, хотя номера той, сбившей его у моста машины он, конечно, разобрать не успел.

— У тебя… вон… радио… — просипел Петя, цепляясь за спинку сиденья, когда машина миновала мост над кольцевой дорогой. — Передай… Диспетчеру…

Толя уже слегка сбросил скорость, машина пошла устойчивей. Одной рукой он включил рацию и взял трубку.

— Бутон! Бутон! — вызвал он и, когда диспетчер отозвалась, стал повторять то, что ему подсказывал Петя. — …Со мной инспектор уголовного розыска Шухмин. Ведем преследование. Соединитесь с дежурным по городу. Пусть подключит оперативные машины. Дам свой маршрут. Как поняла? Прием.

И в ответ из динамика раздался взволнованный женский голос:

— Вас поняла, поняла! Соединяюсь с дежурным. Минуточку!.. — Голос на секунду исчез и тут же возник снова: — Готово! Давайте маршрут. Прием.

— Преследуем красный «Москвич» номер…

Толя пригнулся к рулю, дал газ, обошел шедшую перед ним «Волгу» и, пристроившись за красным «Москвичом», назвал его номер. Потом он назвал улицу, по которой сейчас ехал, вслед за тем новую улицу, на которой затем свернул, площадь, еще улицу…

Через некоторое время Толя неожиданно обратил внимание, что все регулировщики дают ему возможность проскочить вслед за красным «Москвичом». А с какого-то момента то вслед за ним, то обгоняя его пошла незнакомая темная «Волга». И сразу же замигала лампочка «вызова» на его рации. Толя щелкнул троблером и сказал в трубку:

— Прием.

— Прекратите преследование, — передала диспетчер, и в голосе ее сквозило облегчение. — Вас сменили. Следуйте с Шухминым в его управление. Вам передают благодарность. Молодцы!..

Толя, усмехнувшись, скосил глаза и увидел, что Петя без сил откинулся на спинку сиденья.

После совещания у Кузьмича Валя Денисов отправился к Своему приятелю, следователю Грачеву, который вел дело по краже из квартиры покойного академика Брюханова. Сообщив ему об убийстве Гвимара Ивановича Семанского и новые данные по краже, которые, видимо, позволяют теперь объединить эти два дела, Валя спросил:

— Вот скажи. Ну, допустим, я все-таки отыщу этого подлеца Чуму. А вот можно его сразу брать или нет? Даст прокурор санкцию на арест?

— Что за вопрос? Конечно, даст, — удивился Грачев. — Ты гляди. Нападение на Лосева — раз. Перчатка в квартире — два. Наконец, участие в убийстве Семанского — три. Впрочем, по последнему делу улик пока нет. Это все со слов Лехи. А его ты задерживать, кажется, не собираешься.

— Я тебя не острить прошу, — строго сказал Валя.

— Ну, ну, скучный ты человек, — засмеялся Грачев. — Словом, насчет санкции не сомневайся. Ищи этого Чуму и хватай.

— А я вот сомневаюсь. Все не так просто, ты смотри. По нападению на Лосева есть показания только самого Лосева. Мало этого, между прочим. Дальше. Перчатку у Чумы видел опять же один Лосев. Да и выбросил Чума эту перчатку уже, на кой она ему одна нужна. Вот и по краже, выходит, улики нет. Ну, а по убийству, сам говоришь, что нет. Что же получается?