— Настойчив, — закончил Конкэннон. — И любопытен.

Если Боун видел, как посыльный принес записку, то его полицейское любопытство должно было достичь точки кипения. Он немедленно пошел бы допрашивать Пата.

И Дункан удовлетворил бы его любопытство, потому что повара таких кафе, как «Файн и Денди», ничего не скрывают от таких полицейских, как Боун.

Атена с возрастающим беспокойством смотрела на Конкэннона, занятого тревожными мыслями. Он пытался угадать, как повел бы себя полицейский, узнав о содержимом конверта. Судя по всему, Боун сделал бы следующий вывод: если Рэй назначает жене встречу недалеко от того места, где было совершено ограбление и где, видимо, спрятаны деньги — Рэй пытается его обмануть.

Что Боун должен был в этом случае предпринять? Убить Рэя он не мог: только Рэй знал, где спрятаны деньги. Но, будучи убежденным, что Рэй и его жена хотят увести деньги у него из-под носа, он вполне мог убить Атену.

Видимо, беспокойство Конкэннона отразилось на его лице, поскольку, когда он попытался взять Атену за руку, она инстинктивно отодвинулась.

— Мне здесь не нравится, — сказал он так спокойно, как только мог. — Давайте выйдем.

Атена покраснела от гнева и возмущения:

— Мистер Конкэннон, я надеялась, что вы придете мне на помощь, потому что Рэй и вы… Но если вы не хотите…

— Я хочу вам помочь. Но мне кажется, что нам лучше убраться с вокзала до прихода поезда.

Он крепко взял ее за руку и повел к выходу, но на пороге остановился. Слегка пригнувшись, словно шел навстречу сильному ветру, к вокзалу широким шагом направлялся сержант Марвин Боун. Конкэннон еще сильнее сжал руку Атены.

— Вы делаете мне больно, мистер Конкэннон!

— Извините. Но нам нужно немедленно уходить. Он потащил ее за собой через зал ожидания и молча открыл ногой дверь кассы.

Кассир, маленький лысый человечек, заполнявший за столом телеграфный бланк, изумленно оглянулся на незваных гостей. Но не успел он что-либо возразить, как Конкэннон и Атена Аллард уже пересекли комнату и оказались в багажном зале. Конкэннон повел женщину по лабиринту ящиков и чемоданов.

— Мистер Конкэннон, я хочу знать…

— Потом, мэм, — сухо сказал он. — Идемте как можно скорее. Через минуту мы уже выйдем отсюда.

Через багажный зал они попали в длинный грузовой ангар. За его стеной стояли повозки и фиакры, готовые принять пассажиров прибывавшего поезда.

— Сюда, — сказал Конкэннон, увлекая Атену к повозкам.

Свистя и пуская пар, канзасский поезд медленно подошел к перрону.

Не давая Атене перевести дух, Конкэннон повел ее на Кросс-стрит, откуда они попали в восточную часть Калифорния-авеню, носившую название Алабастер-роуд. Конкэннон затащил Атену на тропинку у ресторана-шашлычной и только там остановился. Она сердито посмотрела на него.

— Что все это значит, мистер Конкэннон?

— Мне кажется, вам грозит опасность. Если меня не обманула интуиция, мы правильно сделали, что ушли с вокзала.

— Почему?

— Это долгая история. Вы успели отдохнуть?

Она кивнула, но казалось, что она сомневается в правильности его решений. Из ресторана вышел огромный негр с длинным ножевым шрамом на щеке и подозрительно посмотрел на них. В этих местах редко появлялись белые. Особенно женщины.

— Дружище, — сказал негр Конкэннону, — не знаю, что у вас случилось, но лучше вам разбираться в другом месте.

Конкэннон порылся в кармане, нашел десятидолларовую бумажку и протянул негру:

— Отведите меня к мисс Энни Би. Я ее знакомый. Вы ничем не рискуете.

Негр, казалось, колебался; затем десять долларов сделали свое дело.

— Если вы мне рассказываете сказки, ребята мисс Энни живо покажут вам, где раки зимуют.

— Знаю, — покорно сказал Конкэннон.

Негр пожал плечами и сунул деньги в карман.

— Пойдемте.

Он направился к узкому проходу между рестораном и соседним зданием. Конкэннон и Атена пошли следом. Некоторое время они петляли по узким улочкам на задворках Калифорния-авеню, затем остановились.

— Дальше я не пойду, — предупредил их проводник, указывая на двухэтажный дом. — Остальное — ваше дело.

Уцепившись за руку Конкэннона, Атена смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, словно не веря в происходящее. Конкэннон, улыбаясь украдкой, взял ее за руку.

— Вам нечего бояться. Энни — моя старая подруга.

Они приблизились к двери. Конкэннон постучал. Дверь открылась, и на них неприветливо посмотрела молодая девушка.

— Скажите мисс Энни, что пришел Конкэннон и хочет с ней поговорить.

Тут дверь распахнулась настежь: девушку отстранила негритянка, лицо которой сохранило следы былой красоты. Узнав Конкэннона, негритянка улыбнулась.

— Ты откуда, старшина?

— Я уже не старшина, Энни. И у меня неприятности. Можно нам войти?

— Неприятности?

Улыбка сделалась менее приветливой.

— Полиция здесь ни при чем. Неприятности у меня лично. Мы не задержимся надолго. Просто нам нужно немного собраться с мыслями.

Он с удовольствием закончил бы на этом свой рассказ, но стоило Энни захотеть, и она выяснила бы все подробности за считанные минуты.

— Скажу правду, Энни. У нас недоразумение с Марвином Боуном. Не официального, а личного характера.

— Но Марвин Боун — полицейский. Отношение мисс Энни Би становилось все холоднее.

— Энни, — сказал Конкэннон. — Вы мне кое-чем обязаны. Если помните, конечно…

Наступило время выплаты долгов: Рэй припомнил их Конкэннону, а Конкэннон — Энни. Негритянка нехотя посторонилась.

— Ладно. Только ненадолго.

— Спасибо, Энни. Я этого не забуду.

— Проходите на кухню. Вам никто не будет мешать.

Конкэннон и Атена оказались в небольшой выбеленной известью кухне, где витали запахи горящих дров, кофе и крепкого табака. Энни на минуту вышла, затем вернулась с бутылкой виски и поставила ее на стол, застеленный клеенкой.

— Сколько времени вам нужно?

— Если можно, до ночи, Энни. Как стемнеет, уйдем.

Энни не стала скрывать, что эта перспектива ей не нравится, но ответила:

— Договорились. Только до ночи. Я стараюсь по возможности не связываться с Марвином Боуном.

Она вышла и закрыла дверь кухни за собой. Атена, вконец обескураженная странным поведением Конкэннона, села у стола и посмотрела на свои дрожащие руки.

— Мистер Конкэннон, — сказала она, — немедленно объясните мне, что все это означает.

Конкэннон сел напротив нее, посмотрел на бутылку виски, но не притронулся к ней.

— Нам нужно было срочно уйти с вокзала. Мне некогда было объяснять…

— Почему нужно было уходить?

Он слегка улыбнулся и покачал головой.

— Вы мне не поверите, но весьма вероятно, что Боун решил убить вас.

— Зачем? — спросила она изумленно. — Зачем сержанту полиции меня убивать?

— Затем, что вы представляете для Боуна угрозу. Из-за вас весь его план может рухнуть, а он не может этого допустить.

Лицо Атены напряглось:

— О чем это вы? И какое это имеет отношение к Рэю?

Конкэннон глубоко вздохнул. Пришло время сказать ей, что ее муж — грабитель и убийца. Поскольку это объяснение не терпело отлагательства, он изложил ей все, что знал сам.

Долгое время она молча смотрела на него теми же глазами, какие были у нее, когда она принесла на могилу Рэя цветы.

— Он жив! Рэй жив… Вы в этом уверены? — пробормотала она наконец.

— Да, мэм. Я с ним говорил.

— Но насчет ограбления вы, наверное, ошибаетесь.

— Нет. Он сам это признал.

Энни открыла дверь:

— В печи есть жаркое и пирог, если хотите поужинать.

— Спасибо, Энни. Может быть, попозже…

Энни снова оставила их одних. Атена утонула в вихре собственных мыслей. Она несколько раз взглянула на Конкэннона, собираясь что-то сказать, но не решалась начать. Ей постепенно открывалась правда.

Конкэннон решил, что проявил за этот день уже достаточно трезвости, и взял в руки бутылку с виски. В маленькой кухне наступило тягостное молчание. Между ними стояла тень улыбающегося Рэя Алларда.