Жюль Верн

Воспоминания о детстве и юности

1

Воспоминания о детстве, юности?.. Как раз у людей моего возраста и принято о них спрашивать. Подобные воспоминания поживее событий, свидетелями или участниками которых мы были в зрелые годы. Когда пройдена середина жизни, разум привыкает возвращаться к началу. Вызываемые им картинки не из тех, что могут потерять свежесть или ясность очертаний: это — нестареющие фотографии, время их делает все более четкими. Так оправдывается глубокий смысл слов одного французского писателя: «Память дальнозорка». С годами она удлиняется подобно подзорной трубе, у которой вытягивают тубус, и тогда память может различать самые далекие контуры прошлого.

Заинтересуют ли кого-нибудь такого рода воспоминания?.. Не знаю. Но, может быть, молодым читателям бостонского «Геулз кемпэньон» будет все-таки любопытно узнать, когда впервые я почувствовал в себе призвание писателя, то самое призвание, которому следую и по сей день, переступив шестидесятилетний рубеж? И вот, по просьбе директора упомянутого журнала, я вытягиваю тубус памяти, оборачиваюсь и смотрю назад.

2

Прежде всего: всегда ли у меня был вкус к рассказам, в которых нет преград воображению. Да, несомненно, а моя семья очень почитала изящную литературу и искусства, откуда я делаю вывод, что в моих инстинктах большую роль играет наследственность. Далее, есть еще одно обстоятельство: родился я в Нанте, там прошло мое детство. Сын наполовину парижанина и матери-бретонки, я жил посреди толкотни большого торгового города, начального и конечного пункта многочисленных дальних странствий. Я будто снова вижу эту Луару, многочисленные рукава которой соединены перевязью мостов, вижу ее забитые грузами набережные, затененные густой листвой огромных вязов; двойная колея железной дороги и трамвайные линии еще не избороздили ее. Корабли приютились у стенки в два-три ряда. Другие поднимаются вверх по реке или спускаются вниз. В то время не было пароходов; точнее — их было слишком мало, но зато каковы были парусники, парусники, ходовые достоинства которых сохранили и даже улучшили американцы в своих клиперах[1] и трехмачтовых шхунах! У нас тогда были только грузные парусники торгового флота. Сколько воспоминаний они у меня вызывают! В воображении я карабкался по вантам,[2] забирался на марсы,[3] цеплялся за клотики![4] Как жаждал я пройтись по качающимся сходням, соединявшим эти корабли с берегом, и ступить ногой на палубу! Но, по-детски робкий, я не осмеливался на это! Да, я был робким, хотя и видел, как делается революция, рушится режим, рождается новое королевство, мне было тогда всего два года, но я слышал все-таки ружейные выстрелы на улицах города, в котором — как и в Париже — население боролось против королевских войск.

Однажды я все же рискнул и перелез через фальшборт[5] трехмачтового корабля, вахтенный которого нес свою службу в каком-то кабачке по соседству. И вот я на палубе… Рука моя схватила фал,[6] и тот заскользил в блоке!.. Сколько было радости! Люки трюмов открыты!.. Я наклонился над бездной… Стойкий запах ударил мне в голову — запах, в котором едкие испарения гудрона смешались с ароматами специй!.. Я выпрямился и пошел на полуют,[7] заглянул в надстройку… Надстройка была пропитана запахами моря, я словно вдохнул океанского воздуха! Вот кают-компания с привинченным столиком — на случай качки, которой, увы, не было в споконных водах гавани! Вот каюты со щелкающими замками на дверях, где я хотел бы жить долгими месяцами, и такие тесные и жесткие койки, в которых мне хотелось бы спать ночи напролет! Вот покои капитана, этого первого господина после Бога!.. Совершенно другого, по моим понятиям, человека, не похожего на какого-нибудь там королевского министра или даже на самого наместника! Я вышел на палубу, поднялся по трапу,[8] набрался смелости и повернул на четверть оборота штурвал… Мне показалось, что судно отошло от причала, вытягиваются швартовы, мачты обрастают парусами, и это я, восьмилетний рулевой, поведу корабль в море!

Море!.. Конечно, ни мой брат, ставший через несколько лет моряком, ни я еще не знали его! Летом вся наша семья переселялась в деревню, расположенную недалеко от берегов Луары, в окружении виноградников, лугов и болот. Владельцем дома был мой старый дядя, бывший судовладелец.[9] Он плавал и в Каракас,[10] и в Порто-Габельо![11] Мы звали его «дядюшка Прюдан», и в память о нем я назвал точно так же одного из персонажей «Робура-Завоевателя». А Каракас находился в Америке, в той самой Америке, которой я уже тогда был очарован. И вот, лишенные возможности плавать по морям, мой брат и я носились напропалую по лугам и лесам. Мы не могли взбираться на мачты, а потому целые дни проводили на верхушках деревьев! Мы соревновались: кто выше устроит свое гнездо. Мы болтали, читали книжки, строили планы дальних путешествий, а свежий ветер раскачивал ветки, создавая иллюзию боковой и килевой качки!.. Ах, это было восхитительное времяпрепровождение!

3

В ту пору путешествовали мало либо не путешествовали совсем. Это было время фонарей-рефлекторов, штрипок,[12] Национальной гвардии и дымящего огнива. Да! Это все появилось при мне: фосфорные спички,[13] пристегивающиеся воротнички, манжеты, почтовая бумага, почтовые марки, брюки с широкими штанинами, пальто, складывающийся цилиндр, ботинки, метрическая система, пароходики на Луаре (их называли «невзрывающимися», потому что они взлетали в воздух немного реже, чем остальные), омнибусы,[14] железная дорога, трамваи, газ, электричество, телеграф, телефон, фонограф! Я принадлежу к поколению, ограниченному двумя гениями — Стефенсоном[15] и Эдисоном![16] А теперь я живу во время удивительных открытий, совершаемых прежде всего в Америке с ее кочующими гостиницами,[17] машинами для выпечки тартинок, движущимися тротуарами, газетами из слоеного теста, пропитанного шоколадными чернилами, — их сначала читают, а потом едят!

Мне не было еще и десяти лет, когда отец купил собственный дом за городом, в Шантене — какое прекрасное название![18] Дом стоял на холме, господствовавшем над правым берегом Луары. Из своей комнатки я видел, как на расстоянии двух-трех лье[19] река извивалась посреди лугов, заливая их зимой паводковыми водами. Правда, летом воды в реке не хватало, и посреди русла обнажались полоски великолепного желтого песка — целый архипелаг постоянно меняющих очертания островков! Корабли не без труда двигались по этим узким протокам, хотя те были обставлены чернеющими решетчатыми мачтами, которые мне видятся до сих пор. Ах эта Луара! Если ее и нельзя сравнить с Гудзоном, Миссисипи, рекой Святого Лаврентия, она все-таки остается одной из крупнейших рек Франции. Конечно, в Америке она была бы очень скромной речушкой! Но ведь Америка — не только государство, это — целый континент!

вернуться

1

Клипер — тип быстроходного парусника, появившийся в XIX веке; с целью увеличения скорости корпусу клипера придавалась наиболее обтекаемая форма, а площадь парусов резко увеличивалась.

вернуться

2

Ванты — снасти, которыми укрепляются с боков мачты и их вертикальные продолжения; с помощью дополнительных приспособлений ванты делали пригодными для того, чтобы взбираться на мачты и спускаться с них.

вернуться

3

Марс — площадка в верхней части мачты для наблюдения за морем и (на парусных судах) для управления парусами.

вернуться

4

Клотик — точеный, обычно деревянный кружок с выступающими закругленными краями, надеваемый на флагшток или верхушку мачты.

вернуться

5

Фальшборт— продолжение борта над верхней палубой судна, служащее ограждением палубы.

вернуться

6

Фал — снасть для подъема реев, парусов и проч.

вернуться

7

Полуют — надстройка в кормовой части корабля.

вернуться

8

Трап — лестница на корабле.

вернуться

9

Аллот де ла Фюи Прюдан (1766–1800) — предок писателя с материнской стороны; на самом деле он был братом Жана Огюстена, деда писателя; во времена, о которых вспоминает Ж. Верн, он жил в Ла-Герш-ан-Брен, деревушке под Нантом.

вернуться

10

Каракас — город и порт в Южной Америке, на берегу Карибского моря; столица Венесуэлы.

вернуться

11

Порто-Габельо (правильно: Пуэрто-Кабельо) — город и порт на берегу Карибского моря, в Венесуэле.

вернуться

12

Штрипка — тесемка, проходящая под ступней и оттягивающая книзу край штанины.

вернуться

13

Фосфорные спички — имеются в виду спички, головки которых имели в своем составе легковоспламеняющийся пятисернистый фосфор. В настоящее время фосфор входит в состав намазки спичечной коробки в форме более устойчивых к возгоранию соединений (красный фосфор).

вернуться

14

Омни6ус — многоместный конный экипаж для перевозки пассажиров.

вернуться

15

Стефенсон Джордж (1781–1848) — выдающийся английский изобретатель; в 1814 году создал конструкцию паровоза, усовершенствованные модели которого нашли применение на практике.

вернуться

16

Эдисон Томас Алва (1847–1931) — выдающийся американский изобретатель; работал в основном в области электротехники и связи. Среди самых известных его изобретений были прибор для механической записи и воспроизведения звука (упоминающийся чуть выше фонограф) и усовершенствованная электрическая лампочка накаливания.

вернуться

17

Писатель имеет в виду спальные вагоны пассажирских поездов и каюты пассажирских пароходов.

вернуться

18

Верн связывает название деревушки с французским глаголом «шанте» («chanter» — «петь»).

вернуться

19

Лье — старинная французская мера длины; сухопутное лье равнялось 4,44 км, но в XIX веке во Франции применялось так называемое километрическое лье, равное 4 км; такое соотношение справедливо почти для всех романов Ж. Верна.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: