Это было вскоре после их знакомства. Тот час, когда либо Петер, либо она сама (они никогда не знали толком, кто именно) заговорит о женитьбе, еще не настал. Но тем не менее встречались они часто и подолгу бывали вместе. Петер предложил Сандре отправиться с ним провести время на свежем воздухе. Оставив Эрика с бабушкой, Сандра полетела на северо-восток, прочь от Ветреного Кряжа, через долину Аполлона, к Брайтуотеру, что у подножий Грозовых гор.
Брайтуотер не принадлежал Петеру. Асмундсены были Последователями Рюнебергов, род которых владел землями не только здесь, но и на прибрежных равнинах, да и в других местах тоже. Тем не менее уже не одно поколение Асмундсенов жило в поместье под названием Брайтуотер; они были управляющими медными рудниками и горнообогатительными фабриками — единственным промышленным производством в тех местах. Петер с удовольствием отдал эту работу на откуп своему старшему брату, а сам открыл собственное дело и занялся исследованием планет системы Майи и разработкой их богатств. (Имение, понятное дело, получало от этого долю прибыли, но ведь оно же первым и вложило деньги, когда Петер убедил президента и советников, что это хорошая мысль.)
Семейство радушно приняло Сандру; поначалу гостье оказывали сообразные ее положению знаки внимания, но вскоре они сменились проявлениями свойской теплоты и радости. Повидав за время странствий немало культур, Сандра стала замечать вещи, которые прежде приняла бы как нечто само собой разумеющееся. К примеру, полное отсутствие какого-либо раболепия. По праву рождения каждый взрослый Асмундсен имел один голос во всем, что касалось ведения дел в имении, а каждый Рюнеберг имел десять голосов. Ну так что с того? Их права так же нерушимы, они тоже могут пользоваться наследственными льготами, эксплуатировать эти изобильные земли и не обязаны исполнять утомительных повинностей по отношению к соседним имениям; если одно из них попадало в беду, обязанность собирать все необходимые средства и оказывать помощь лежала на президенте и его кровных родственниках. По сути дела, Асмундсены занимали по отношению к Рюнебергам такое же положение, какое Рюнеберги — по отношению к любому главе государства, избранному законодателями из рода Тамаринов. Со временем Сандра все острее осознавала эту зависимость и часто ловила себя на том, что не знает, кому она завидует больше — кланам или Последователям.
В тот надолго запомнившийся ей день они с Петером взяли лошадей и отправились к Ручью-Свистуну. Так называлось поселение фабричных рабочих. Пит и Сандра собирались посетить завод и после позднего ленча возвратиться домой. Ехать было приятно, тропа тянулась вдоль горных кряжей, сбегала в маленькие долины, поросшие лесом, зелень которых уже была разбавлена золотистыми, бронзовыми, черепаховыми, аметистовыми, серебряными тонами; путь лежал по берегам торопливых ручейков, по лугам под сводом небес. Петер и Сандра ехали большей частью в молчании, которое скорее помогало, чем мешало общению. Но около часа Пит изливал ей душу, делясь кое-какими своими тревогами. Великий Герцог Роберт, старый и дряхлый, поначалу интересовался его мнением по некоторым вопросам, связанным с межпланетными проектами, но потом стал расспрашивать Петера и о многом другом. Петеру не хотелось брать на себя роль серого кардинала. Сандра в меру сил попыталась неуклюже заверить своего друга, что его просто считают весьма ценным советником, а про себя решила, что, если ее вдруг изберут наследницей престола, она никогда не позволит Петеру уклоняться от этих обязанностей.
Они и сами не заметили, как оказались в городке, потому что тут не было ни пригородов, ни прилегающих сельскохозяйственных угодий. Через город проходила только одна дорога, которая вела к руднику; почти весь транспорт здесь был воздушный. Основу Ручья-Свистуна составляла чистенькая и почти полностью автоматизированная горнообогатительная фабрика, построенная так, чтобы не вредить окружающей среде. Вокруг нее сгрудились лавчонки, жилые дома и общественные постройки, обслуживавшие две-три тысячи обитателей. Над улицами витали ароматы леса.
Сегодня они были непривычно безлюдны.
— Что тут творится? — спросил Пит, гарцуя по улице. Вскоре до них донесся шум, явно производимый людьми: это был гвалт толпы. Направив коней к его источнику, всадники обогнули угол и увидели маленький парк, в котором стояло человек триста или четыреста. Облачены они были большей частью в одежды без всяких знаков различия и, стало быть, принадлежали к сословию траверов, местного рабочего люда. Некоторые носили погоны Последователей из имения Рюнебергов; эти держались поодаль от остальных, и вид у них был невеселый. Стоявшие по углам сквера полицейские тоже принадлежали к сословию Последователей. По-видимому, тут могли вспыхнуть какие-то волнения.
Дневной перерыв уже заканчивался. Очевидно, сходка будет продолжаться и в рабочее время, и руководство решило посмотреть на это сквозь пальцы. Зачинщики митинга выбрали время с умом: брат Петера был в отъезде, наблюдал за открытием нового рудника.
На платформе грузовика, въехавшего на тротуар, стояла женщина и держала речь, поднеся ко рту мегафон. Сандра уже видела ее в тех выпусках новостей, которые транслировались на Ветреный Кряж, и тотчас узнала жилистую фигуру, мрачное напряженное лицо, костюм военного покроя. Это была Криста Бродерик, травер по рождению, но наследница огромного состояния, которое сколотили ее отец и мать, морские фермеры.
Речь ее звучала пылко и яростно:
«…давно пора положить конец владычеству Тысячи Семейств и их лакеев. Что такое имения, если не закрытые корпорации, акции которых в обязательном порядке передаются по наследству из поколения в поколение? А чем были эти корпорации, если не экспедициями, которые сумели добраться сюда раньше других, а посему захватили себе лучшие земли планеты? А Декларация Независимости? Разве не было ее принятие попыткой избежать демократии, ростки которой уже пробуждались к жизни в Содружестве, попыткой увековечить засилье аристократии, позаимствовавшей у средневековья даже титул главы своего нового государства? А что такое вы, траверы, если не рабочие и дельцы, отрешенные от наследственных привилегий и лишенные права голоса во всем, но тем не менее производящие ту энергию, которой Гермес обязан своим развитием? Что вы такое, если не часть населения, которая не запуталась в тенетах обычаев и суеверий, обладающая той жизненной силой, благодаря которой этот загнивающий мир попадет в век нынешний и приблизится к порогу будущего? Разве вас не сковали по рукам и ногам эти обожатели предков? Как же так? Ведь вы — три пятых населения!
О да, я согласна: приверженцы феодализма коварны. Они нанимают вас, торгуют с вами, не лезут в вашу личную жизнь; время от времени они принимают в свое сословие одного-двух из вас и, самое главное, освобождают вас от налогов. Я частенько слышала, как траверы, мужчины и женщины, заявляли, что вполне довольны нынешним положением дел. Но спросите себя: разве это не изощренная форма рабства? Разве вам не отказывают в праве платить налоги, которые идут на общественные нужды и тратятся по усмотрению ваших демократически избранных представителей? Вас устраивает бездействующее правительство, которое служит погрязшей в упадничестве аристократии, или же вы хотите оставить в наследство своим детям государство — да, назову его содружеством, — которому по плечу любое дело? Ответьте мне!»
Одни слушатели разразились одобрительными возгласами, другие негодующе взревели, но большинство стояло в тревожном молчании. Прежде Освободительный Фронт никогда не посылал оратора (тем более своего предводителя) в Ручей-Свистун. Разумеется, Сандра понимала, что присутствовавшие здесь люди уже бывали на таких вот сходках и слышали похожие речи по телевидению; кое-кто читал и бунтарскую литературу, а некоторые, возможно, заходили в штаб-квартиру движения в Звездопаде. Но сейчас Сандра с пугающей внезапностью осознала непревзойденную силу воздействия такой вот встречи наяву, когда глаза видят говорящего во плоти, уши непосредственно воспринимают голос, а тела плотно прижаты друг к другу в толпе. В человеке просыпается его древний пращур, обезьяна. В голове у нее промелькнула злорадная мысль: быть может, именно поэтому кланы и Последователи так увлекаются пустой показухой?