Первым, кто увидел Гору Посмотрика, был трамбробот.

Трамброботы первыми посещали все заселяемые миры. Межзвездные трамбочерпальные роботы с неограниченными запасами топлива, которое они черпали из межзвездного водорода, могли летать меж звезд со скоростями, приближающимися к скорости света. Давным-давно Объединенные Нации отправили трамброботов к ближайшим звездам, дабы искать пригодные для жизни планеты.

Особенность первых трамброботов заключалась в том, что они не выбирали. Трамбробот, отправленный к Проциону, например, приземлился на Нашем Достижении весной. Если бы посадка совершилась зимой или летом, когда ось планеты обращена к солнцу, трамбробот ощутил бы ураганные ветры, дующие со скоростью полутора тысяч миль в час. Сирианский трамбробот обследовал две узких полоски пригодной для заселения местности на Джинксе, но не был запрограммирован на то, чтобы сообщить о других особенностях планеты. А трамбробот Тау Кита, Межзвездный Трамбочерпальный Робот номер 4, приземлился на Горе Посмотрика.

На Горе Посмотрика годилось для жизни только Плато. Остальные части планеты занимал вечный опаляющий черный штиль, бесполезный для любой цели. Плато было куда как слишком мало, чтобы колониальный проект заселил его, имей он возможность выбрать. Но Межзвездный Трамбочерпальный Робот номер 4 знал только то, что нашел пригодную для жизни планету.

Колониальные космобаржи, следовавшие за трамброботами, не были приспособлены для обратного полета. Их пассажиры всегда были вынуждены оставаться. Так и была заселена Гора Посмотрика, больше трехсот лет назад.

Позади бегущего человека развернулась веером стайка полицейских машин. Он слышал, как они жужжат, точно шмели в летнюю пору. Теперь, когда уже было поздно, они заработали на полную мощность. Это означало в режиме полета до ста миль в час: достаточно быстро для передвижения на таком небольшом пространстве, как Гора Посмотрика, но для этого случая — слишком медленно, чтобы выиграть гонку. Бегущего отделяло от края всего несколько ярдов.

Перед беглецом поднялись в воздух столбики пыли. Полицейские-исполнители решились, наконец, рискнуть повредить тело. Человек ткнулся в пыль, точно кукла, брошенная рассерженным ребенком; перевернулся, обхватив колено. Потом, на руках и другом колене, он пополз к краю обрыва. Вновь дернулся, но продолжал двигаться. На самом краю он поднял взгляд, чтобы увидеть разворачивающуюся машину, надвигавшуюся прямо на него из голубой пустоты за краем.

Крепко прикусив зубами кончик языка, Иисус Пьетро Кастро направлял свой автомобиль прямо в гневное, искаженное мукой бородатое лицо. На дюйм ниже, и он врежется в обрыв, на дюйм выше — и он пролетит мимо человека, упустит шанс втолкнуть его назад на Плато. Он подтолкнул вперед два управляющих винтами дросселя…

Поздно. Человек исчез.

Потом они стояли на обрыве и смотрели вниз.

Иисус Пьетро часто замечал группки детей, стоящих в страхе и возбуждении на краю пустоты и глядящих вниз, в направлении невидимого подножия Горы Посмотрика, подзадоривая друг друга подойти поближе… и еще поближе. Ребенком он и сам проделывал то же самое. Удивление перед этим зрелищем никогда не оставляло его.

В сорока милях внизу, под клубящимся морем белой дымки, находилась настоящая поверхность Горы Посмотрика — планеты. Великое Плато на Горе Посмотрика — горе было по площади меньше, чем половина Калифорнии. Вся остальная поверхность планеты представляла собой черную духовку, настолько жаркую, что в ней плавился свинец, и покрытую атмосферой в шестьдесят раз плотнее земной.

Мэттью Келлер преднамеренно совершил одно из тягчайших преступлений. Он бросился с края Плато и унес с собой свои глаза, печень и почки, мили сосудов и двенадцать желез — все, что могло бы перейти в банки органов Госпиталя, чтобы сохранить жизнь тем, чьи тела были повреждены. Даже ценность его как удобрения, вовсе не пренебрежимо малая в колонии, существующей всего триста лет, была теперь равна нулю. Только содержавшаяся в нем вода должна была когда-нибудь вернуться в верхний мир, чтобы выпасть дождем в озера и реки и снегом на большой северный ледник. Возможно, он уже высох и сгорел в ужасающем жаре, царящем сорока милями ниже.

Или он еще падает, даже сейчас?

Иисус Пьетро, Глава Исполнения, с усилием сделал шаг назад. Бесформенная дымка вызывала иногда странные галлюцинации и еще более странные мысли, как этот странный элемент в наборе чернильных пятен Роршаха — совершенно чистый картонный лист. Иисус Пьетро поймал себя на мысли, что когда подойдет его время, если его время когда-нибудь настанет, он хотел бы последовать именно этим путем. И это было государственной изменой.

Майор встретился с ним взглядом со странной неохотой.

— Майор, — сказал Иисус Пьетро, — как удрал от вас этот человек?

Майор развел руками.

— Он на несколько минут потерялся среди деревьев. Когда он кинулся к обрыву, моим людям потребовалось еще несколько минут, чтобы его засечь.

— А как он добрался до деревьев? Нет, не рассказывайте мне, как он вырвался на свободу. Объясните, почему ваши машины не захватили его прежде, чем он добрался до рощи.

Майор колебался на долю секунды дольше, чем следовало. Иисус Пьетро сказал:

— Вы с ним играли. Он не мог добраться до своих друзей и не мог нигде спрятаться, так что вы решили позволить себе чуть-чуть невинной забавы.

Майор опустил взгляд.

— Вы займете его место, — сказал Иисус Пьетро.

На игровой площадке были трава и деревья, качалки и качели и медлительная, похожая на скелет карусель. С трех сторон ее окружала школа, одноэтажное здание из архитектурного коралла, выкрашенного в белый цвет. Четвертая сторона, защищенная высокой изгородью из культурной лианы, вьющейся по деревянным столбикам, представляла собой край Плато Гамма, крутой обрыв над Озером Дэвидсона на Плато Дельта.

Мэттью Ли Келлер сидел под водораздельным деревом и размышлял. Остальные дети играли вокруг, но не обращали на Мэтта внимания, так же, как и два дежурных учителя. Люди обычно не обращали на Мэтта внимания, когда ему хотелось побыть одному.

Дядя Мэтт пропал. Отправился навстречу судьбе столь ужасной, что взрослые не хотели даже говорить об этом.

Полицейские-исполнители явились в дом вчера на заходе солнца. Ушли они вместе с большим и уютным дядюшкой Мэтта. Мэтт, знавший, что они забирают его в Госпиталь, пытался остановить этих огромных людей в форме, но они были вежливы, высокомерны и непреклонны и восьмилетний мальчик не смог их даже задержать. Пчела, жужжащая вокруг четырех танков.

В один из ближайших дней о суде над его дядюшкой и о вынесенном приговоре будет объявлено по телепрограмме для колонистов, вместе с оглашением обвинения и сообщением о казни. Но это не важно. Это просто прояснит дело. Дядя Мэтт не вернется.

Пощипывание в глазах предупредило Мэтта, что он сейчас заплачет.

Гарольд Лиллард прекратил бесцельную беготню, когда понял, что остался один. Он не любил быть один. Ему было десять лет, он был крупным для своего возраста и нуждался в окружающих. Предпочтительно, в тех, кто поменьше, в таких детях, которыми можно было управлять. Довольно беспомощно оглядевшись вокруг себя, он приметил маленькую фигурку под деревом у края игровой площадки. Достаточно маленькую. И достаточно далеко от дежурных.

Он направился туда.

Мальчик под деревом поднял взгляд.

Гарольд потерял к нему интерес. С рассеянным видом он пошел прочь, направляясь примерно в сторону качелей.

Межзвездный Трамбочерпальный Робот номер 143 миновал Юнону на исходе действия линейного ускорителя. Двигаясь по инерции к межзвездному пространству, он выглядел, словно огромное металлическое насекомое, изготовленное в спешке и на живую нитку. Однако если не считать содержимого грузового отсека, он был совершенно идентичен последним сорока из своих предшественников. Нос его представлял собой трамбочерпальный генератор — массивный, хорошо забронированный цилиндр с большим соплом в центре. Вдоль боков располагались два ядерных двигателя, направленных на десять градусов в сторону и прикрепленных к странной суставчатой металлической конструкции, напоминающей сложенные лапки богомола. Корпус был невелик, в нем находился только компьютер и бак с топливом внутрисистемного пользования.