Однако больше всего его страшили не норки, а то, что за ним, должно быть, следили вороны, сообщившие о нем норкам-налетчикам.

«Изменяющийся…»

— Что Изменяющийся? — спросил Желтая Ракушка на языке бобров.

«Кто знает? — похоже, воин-выдра понял достаточно из его гортанных звуков, чтобы показать знаками ответ. Наверное, он понимал бобров, хотя и не разговаривал на их языке. — Но будет плохо, когда придет Изменяющийся. Мир может быть захвачен — да говорят, что со временем так и случится».

«Мир может быть захвачен» — пришла пугающая мысль другого существа — воспоминания Желтой Ракушки. Настанет день — все травники-знахари утверждают это, поют про это, выстукивают на барабанах, когда Народ начинает танцевать, охваченный наркотическим экстазом — мир будет захвачен, и тогда ничего не останется таким, как сейчас. И все, что пребывало в безопасности и уверенности, будет сметено прочь, все прямое станет кривым, все светлое станет темным. И Народ больше не будет Народом, но рабами.

«Рабами…» — лапы Желтой Ракушки задвигались в этом знаке, и Сломанный Коготь кивнул.

«Это уже началось. Ты видел водный путь в деревне норок. Его выкопали рабы, бобры, которых они захватили еще детенышами и заставили работать на себя».

«И что стало с ними? — Желтая Ракушка щелкнул зубами, а сильный хвост разрезал воду, разрывая водоросли. — Что случилось с ними после того, как они это сделали?»

«Они уходят, никто не знает куда, — ответил Сломанный Коготь. — Но вороны Изменяющегося несут множество посланий в эту деревню».

«Если Изменяющийся вмешивается…» — Желтая Ракушка вздрогнул. И снова Сломанный Коготь кивнул.

«Верно, — его здоровая лапа шевельнулась в согласии. — Лучше всего, чтобы наши народы знали об этом. Мой народ разбросан, что плохо. Мы должны снова собраться вместе, хотя это и против обычая сейчас, когда стоят теплые деньки. А как насчет твоего, Старший Брат?»

«Мы переезжаем в новую деревню. И я разведываю местность для племени».

«Для твоего народа лучше будет не обнаружить новую воду в этом краю, — ответил воин-выдра. — Чем скорее ты сообщишь об этом своему вождю, тем лучше будет для твоего племени».

«А ты?»

«Отправлюсь к норе моего вождя, Длинного Зуба, который остался в месте, назначенном для сбора нашего народа в случае опасности. Тогда он отправит послания, зажжет сигнальные костры, которые призовут членов моего племени туда»

«Однако норки наверняка последуют за нами…»

Сломанный Коготь кивнул.

«Да, норки. Если они действительно прислушиваются к словам ворон и тех, кто служит им разведчиком в небе, тогда мы оба должны держать ухо востро на тропе войны. Когда мы в воде, нам нет необходимости привязывать траву к своим стопам, чтобы уничтожать следы за собой, но ведь и они также живут в воде, и они узнают о нас». — Он осмотрел место, где они ели, и Желтая Ракушка понял, насколько глупо было утолять здесь голод.

Только очень глупая норка не заметит эту объеденную иву, перевернутые камни и не поймет, что бобр и выдра останавливались здесь для отдыха и еды.

Воин-выдра сделал знак:

«Да, мы вели себя здесь как необученные младенцы, мой брат. Будем надеяться, что это не накличет на нас беду».

Сначала Желтая Ракушка подумал, что какие-то из этих следов можно скрыть. Но уже через несколько секунд изучения понял, что это невозможно. Все, что они могут сделать сейчас, — это как можно больше увеличить расстояние между собой и этим местом.

Его сильное тело бобра уже почти пришло в себя после грубого обращения с ним норок, хотя головная боль все еще не до конца прошла; вытянув лапу, он коснулся мягкой опухоли на черепе в том месте, где его поразила дубинка воина-норки. Но вот разведчик-выдра в худшем состоянии. И несмотря на мужественные попытки Сломанного Когтя плыть вперед самостоятельно, он в конце концов отстал. Когда Желтая Ракушка понял это и повернул назад, он обнаружил выдру, уносимую течением, едва-едва удерживавшуюся слабым когтем за скалу в реке.

«Держи», — Желтая Ракушка взял здоровую лапу спутника и петлей набросил ее себе на шею вокруг плеч. Выдра, похоже, снова терял сознание от усталости. Он лишь следил за тем, что делал бобр, но ничего не сказал, когда тот делал эти приготовления, чтобы тащить его.

Протянув переднюю лапу, чтобы удерживать голову выдры так, чтобы они могли смотреть друг на друга, Желтая Ракушка медленно просигналил:

«Где… находится… нора… твоего… вождя?»

Самец-выдра моргнул. А потом шевельнул в коротком ответе своей раненой лапой:

«Ручей… впадает… в реку… большой камень… помеченная краской скала… следом за ручьем».

«Как далеко?» — спросил затем Желтая Ракушка.

Однако глаза Сломанного Когтя были уже закрыты, а голова лежала, обмякнув, на лапе, которую бобр использовал в качестве буксира.

Вот так, таща на себе выдру, Желтая Ракушка и отправился вперед, держась берега и по-прежнему стараясь использовать любое защитное укрытие, которое мог найти, чтобы не быть замеченным с неба. Он обнаружил, что, плывя вместе со Сломанным Когтем, который был для него только беспомощной обузой, он довольно быстро утомляется, отчего ему приходилось все чаще и чаще останавливаться на отдых и вытаскивать выдру из ручья под какой-нибудь выступ, чтобы отдышаться. Дважды он сжимался в комок, когда тень крыльев падала на воду. В первый раз он не понял, кто это был: какая-то ворона или охотящийся ястреб. Однако во второй раз он точно заметил черные перья, в этом он не сомневался.

Долгое время после этого бобр просидел, скорчившись над выдрой в укрытии под выступом берега, не зная, что делать. Если их увидел этот летун тьмы, значит, совсем скоро норки узнают, где они находятся. Но в противном случае, стоит им отправиться дальше по воде, ворона могла затаиться на каком-нибудь дереве и высматривать их продвижение.

Однако норки не показывались, и бобр предположил, что просто тратит драгоценное время, просиживая в этом укрытии. Желтая Ракушка снова рискнул отправиться дальше, по-прежнему таща за собой Сломанного Когтя. Однако во время следующего отдыха тот поднялся и, похоже, уже лучше понимал, что они делают. Он согласился, что еще слишком слаб, чтобы отказываться от помощи Желтой Ракушки. Впрочем, Сломанный Коготь настоял, чтобы бобр помог ему подняться на берег между двумя скалами.

С этого места он долго и внимательно изучал реку. Желтая Ракушка делал то же самое, однако он не увидел ничего, кроме насекомых и птиц — двух длинноногих охотников на рыбу и лягушек. И ни одной птицы с черными крыльями. А потом пониже их, немного впереди, разошлась трава, прошествовал рысцой олень и опустил голову вниз, чтобы напиться.

Сломанный Коготь стиснул плечо бобра, чтобы прилечь внимание Желтой Ракушки. Своей здоровой лапой он указал вверх по ручью и на противоположный берег.

Бобр узнал то, что, наверное, и было знаками местности, о которых ему говорил Сломанный Коготь. Однако чтобы добраться туда, им придется пересечь открытое пространство реки, которое полностью просматривается с неба. И на противоположном берегу он не увидел ни кустарника, ни какого-либо уступа, где можно будет спрятаться.

Услышав карканье, животные втиснулись в расселины в скалах, используя их как укрытие. Вороны — две — летали кругами над рекой. Одна из длинноногих болотных птиц отозвалась в ответ, бросая вызов, возражая против вторжения на свою территорию. Но, похоже, вороны не обратили на нее внимания.

А потом болотная птица поднялась в небо, и Желтая Ракушка безошибочно определил намерение, с каким большая птица взлетела: очистить свой охотничий участок от непрошеных гостей. Вороны улетели на юг, и болотная птица махала крыльями, преследуя их. Однако не могли ли соглядатаи за то время, что парили над рекой, заметить их двоих среди скал? Ответа на этот вопрос не было; и ничего не оставалось делать, как снова со всей возможной скоростью убраться подальше от этого места, прежде чем вороны сообщат о них, если им удастся ускользнуть от болотной птицы и вернуться.