– Это вполне нормальное западное воспитание. В Америке дети состоятельных родителей со школы начинают работать почтальонами и официантами.

– Но потом, как правило, продолжают работать в компаниях и корпорациях своих папиков. Твои предлагали тебе хотя бы продавщицей, когда ты сидела без денег и без работы?

– Сена, – окрысилась подруга, – что-то я не замечала, чтобы твои родители хоть чем-то в этой жизни тебе помогли! Что они тебе оставили в наследство, перед тем как уехать навсегда заграницу? Поганую квартиру в дрянном районе, да гнилой запорожец!

– По крайней мере, они не требовали с меня денег за все это, и мне не надо было годами выплачивать им всю сумму, оставляя себе от зарплаты только на хлеб и воду!

– Ладно, – внезапно остыла Тая, – еще подраться не хватало. Мы с тобой нормальные, самостоятельные люди, все у нас удалось и получилось, значит не такие уж и распоследние у нас родители.

– Вот именно. Давай пока что не будем за глаза судить Ирину семью, мы ведь совсем не знаем ни их, ни саму Иру.

– Где она живет?

Я покосилась на листок.

– На Баррикадной.

– Едем?

– Давай звякнем для начала.

– И чего скажем?

– Узнаем, хотя бы, есть кто-нибудь дома или нет.

Я вынула из сумки Тайкин мобильник и набрала номер Ирины Колесниковой. Гудков через пять, женский голос ответил:

– Слушаю.

Я тут же нажала на отбой.

– Ну? Что?

– Кто-то дома есть, женщина подняла трубку.

– Ира или мама?

– Не имею понятия, может и сестра.

– Едем?

Я посмотрела на часы – ровно пять.

– Давай, тем более, даже ехать не надо, просто перейти со станции на станцию.

Уже в метро Тайка тяжело вздохнула.

– Ну что еще такое?

– Да вот, думаю.

– О чем?

– Что мы скажем этим Колесниковым? Кстати, как зовут маму? Слава написал?

– Ага, Наталья Николаевна.

– А папу, наверное, звали Александром Сергеевичем.

Перейдя на Баррикадную, мы поднялись на поверхность и оказались нос к носу с громадной сталинской высоткой.

Малую Никитскую, д. 20 мы искали до посинения. Сначала нас ошибочно направили на Большую Никитскую, там мы шлялись до тех пор, пока Тая не обратила внимания, что на табличках домов что-то не то написано. Нет, касательно Никитской все было прекрасно, но она была какой-то не такой… Догадавшись, в чем дело, мы снова принялись пытать прохожих. Когда мы, наконец, вырулили на правильную Никитскую, стало потихоньку вечереть, ощутимо похолодало.

– Где же этот клятый дом? – ежась в тоненькой трикотажной кофточке, озиралась Тая.

– Если дотемна не отыщем, поедем домой, отложим на завтра.

Хоть на мне и был свитерок потеплее Тайкиного, но поднявшийся некстати ветер, пробирал основательно.

– Жалко будет ни с чем возвращаться, – шмыгнула носом Тая, – потом опять сюда тащиться. Вот радости-то!

Но, небеса были к нам благосклонны, дом мы отыскали. Поднявшись на второй этаж, мы остановились у квартиры номер 8.

– Ну и что мы ей скажем?

– Кому «ей»? – Тайка переминалась с ноги на ногу, и в дверь звонить не торопилась.

– Кому-нибудь, кто откроет. Только, пожалуйста, не говори, что будем действовать по ситуации, давай хоть какую-нибудь схему беседы наметим.

– Сен, ну какая может быть схема? Мы же понятия не имеем, кто нам откроет и как дело повернется. Звони, давай.

– А чего это я?

– Ой, зануда.

Я ткнула пальцем в кнопку, раздалось мелодичное «динь-дон». Спустя полминуты светящийся глазок потемнел:

– Вы к кому?

– Мы к Ирине. – Доложила я. Нет, все-таки когда я волнуюсь, голос у меня становиться ужасно противным, надо будет обязательно потренироваться дома, такой визгливый фальцет всю атмосферу способен испортить.

– Иры нет дома.

– Извините, пожалуйста, – вступила Тая, – может, вы хотя бы дверь нам откроете? Или вы хотите, чтобы вся лестничная площадка знала, зачем именно мы пришли к вам домой?

После непродолжительной паузы дверь приоткрылась сантиметров на тридцать. На пороге стояла высокая, можно сказать, красивая женщина неопределенного возраста в длинном фиолетовом халате. Гладко зачесанные темно-русые волосы, правильные, тонкие черты лица, большие карие глаза с длинными темными ресницами, четко очерченные губы – и все это без малейшего признака косметики. В моей душе проснулась зеленая зависть, приобрела форму жабы и полезла душить.

– Ну? – бесстрастно изрекла женщина. – Я вас слушаю.

– Вы уверены, что Иры нет дома?

Она перевела на меня взгляд.

– Уверена.

– А вы не знаете, где она может быть?

Она перевела взгляд на Таю.

– Не имею понятия.

– Вы не хотите спросить, кто мы такие? – рассердилась Тайка.

– Не хочу.

– А мы вам все равно скажем! Наталья Николаевна, если не ошибаюсь? Вижу, что не ошибаюсь! Вам, наверное, и вовсе невдомек, что твориться с вашей дочерью? Что она, скорее всего, попала под влияние секты? Вы хоть знаете, что такое секта?

Женщина молча смотрела на Таю безо всякого выражения во взгляде и на лице.

– Почему посторонних людей заботит то, что происходит с Ирой, а вас, ее семью это вообще не интересует?

– Кажется, вы собирались сказать, кто же вы такие.

Какое хладнокровие, обзавидоваться можно в самом-то деле.

– Мы из детективного агентства «Фараон», – с достоинством отрезала Тая.

– Я не обращалась ни в какое агентство, – пожала плечами Снежная Королева и сделала такое движение, будто собиралась закрыть дверь.

– Знаете что, – на всякий случай Тая поставила ногу на порог, – если вам настолько наплевать на свою дочь, если она вам настолько не нужна, надо было сразу сдать ее в какой-нибудь детдом или приют для собак, если с детдомом накладно возиться!

– Уберите, пожалуйста, свою ногу.

От такого спокойного, ровного тона становилось не по себе, честное слово. Тайка убрала копытце, и дверь тут же закрылась. Не захлопнулась, а именно мирно закрылась. Мы стояли, как оплеванные. Молча развернулись, молча пошли к лестнице. Между вторым и первым этажом, я остановилась.

– Ты чего?

– Сейчас, ты спускайся, я догоню.

Я вернулась, вынула из сумки блокнот, вырвала листочек, нацарапала свой телефон, подписалась «Ксения Зорина, детективное агентство „Фараон“», сложила и сунула в дверь Колесниковых. На всякий случай.

У подъезда топталась сумеречная Тайка.

– Ты куда ходила-то?

– Оставила этой дамочке записку.

– Надеюсь, ты описала в достаточно крепких выражениях наше впечатление от встречи?

– Я просто оставила ей свой телефон.

– А-а-а-а, – разочарованно прогудела жаждавшая мести подруга. – Слушай, а давай хоть…

– Идем домой, дорогая, – вздохнула я.

Прогуливать Лавра отправились вместе. Привычно оглядев округу на предмет других собачников и пешеходов, и, не обнаружив никого подозрительного, я спустила пупсика с поводка, чтобы он, как следует, размялся. По характеру Лаврентий добрейшее и умнейшее существо, обожающее общаться и заводить новые знакомства. Но, к сожалению, очень сложно бывает быстро и доступно объяснить хозяину болонки или же просто одинокому прохожему, что этот медведь несется к нему с самым, что ни на есть миролюбивым желанием завести приятное знакомство и немного поиграть, если насмерть перепуганный гражданин, разумеется, не против.

– Тай, что ты думаешь?

– А что я должна думать? – буркнула подруга.

– Как тебе эта дама?

– А тебе?

– Не знаю, – я неторопливо шла, помахивая поводком и наблюдая за сладким, чтобы далеко не убегал. – Мадам, конечно, крайне любопытная, жаль, мало пообщались и в квартиру не попали, хотелось бы посмотреть на интерьер, да и с сестрой, с отчимом не мешало бы познакомиться.

– Вот уж не горю желанием, да и к чему нам ее семья? Не лучше ли отыскать непосредственно Иру и поговорить с нею по душам?