Хаген: Эйкен Драм должен расцеловать наших друзей за то оборудование, которое получил от них. Вот уж поистине ослы!

Клу: Сам не будь ослом. Даже зная, что и как можно выменять у Эйкена, имея с ним дело, мы должны быть крайне осторожны, Эйкен очень опасен. Может, даже более опасен, чем папа.

Хаген: Дерьмо!

Клу: На дуэли в Гории Эйкен неожиданно обнаружил такие запасы энергии, о которых Ноданн даже не мог предположить. У него есть фотонная пушка, выполненная в виде копья. Но было там что-то еще. Возможно, убив Ноданна и королеву Мерси, он впитал их метапсихическую силу.

Хаген: Что ты имеешь в виду под этим «что-то»?

Клу (изображение). Очень странный феномен. Помню, как компьютер упоминал о каком-то древнем религиозном культе. Во всем вообще много непонятного. В ту пору еще не было письменных памятников. Замок в Гории гудит от слухов. Стоило ли пробуждать такие адские силы? Как говорит Кугал, многие тану считают, что подобная практика, всасывание чужой энергии, обращение за помощью к силам Тьмы могут погубить Эйкена.

Хаген: Весьма желанный исход. Послушай, Клу, мы любым способом должны добиться его поддержки. У нас нет возможности сражаться с Эйкеном у «врат времени» и одновременно строить деформатор тау-поля, изобретенный Гудерианом. Тем более что нам потребуется много различных материалов. У нас нет выбора — вся надежда связана с королем-узурпатором. Мы зависим от доброй воли этого маленького, злобного, хитроумного Дракулы. Или кто-то должен надавить на него так, чтобы он согласился помочь нам.

Клу: К сожалению, этот вариант тоже в руках Эйкена.

Хаген: Как так?

Клу: Все дело в Кугале. Он и все оставшиеся в живых повстанцы попали в плен. Теперь они заключены в подземелье Гории, лишены возможности общения; сигма-поле отрезало их от внешнего мира. Они обвиняются в государственной измене, а за такое преступление наказание одно — смерть.

— Вы собраны здесь для объявления приговора, — заявил командор Конгрив.

Сражавшиеся на стороне Ноданна и оставшиеся в живых сто двадцать девять воинов были выведены из казарм на учебный плац, расположенный перед стенами Стеклянного Замка, и выстроены в две шеренги. Во главе одной шеренги стоял Кугал — Сотрясатель Земли, во главе второй — лорд Селадейр, правитель Афалии. Заранее предупрежденные слугами, разносившими вчера ужин, они были облачены в стеклянные доспехи, надраенные и вычищенные с той тщательностью, какую пленники могли позволить себе в подобных обстоятельствах. Сверкающая всеми цветами радуги броня служила свидетельством неукротимого духа побежденных, их явным неприятием неправого суда и воли узурпатора. В строю стояли могучие принудители и сверкающие сапфирами рыцари, сияющие золотисто-розовым члены Гильдии Психокинеза, владеющие психокинетическим оружием, и группа дальновидящих, которые, словно статуи, замерли в конце строя и были как бы накрыты одним аметистовым покрывалом.

Отряд солдат, состоящий исключительно из людей, походной колонной вышел на плац. Шли они строевым шагом, держа в руках крытые корзины. Получив мысленный приказ, люди приблизились к мятежникам и, разбившись на две шеренги, прошли сквозь их строй. Так и маршировали, раздавая на ходу тяжелые хрустальные цепи. Каждый пленник — будь то женщина или мужчина — добровольно накладывал на себя прозрачные оковы — символ покорности великой богине Тане. Наручники схватывали запястья, и единая, более тонкая цепочка соединила их золотые торквесы.

— Мы готовы, — громко произнес Кугал. Окруженный многоцветным сияющим облаком, в котором преобладали розовые и желтые тона, он, словно башня, возвышался над человеком, волей короля назначенным комендантом крепости Гория. Кугал скосил глаза и усмехнулся, заметив в руках коменданта странно выглядевший рядом с его светящимися латами лазерный карабин — оружие двадцать второго века, — который тот держал в руках. Приклад упирался в землю.

— Тебе не потребуется карабин! — с презрением бросил Кугал.

— Священные цепи — вот знак нашей чести, — потрясая оковами, глухо добавил Селадейр.

Ледяным презрением комендант крепости мысленно окатил побежденных врагов.

— Так же как и нарушенная клятва на верность королю Эйкену-Луганну, которую вы давали в день Великой Любви, — произнес он вслух. — Все, кончайте разговоры! Следуйте за мной!

Комендант крепости вскинул в три приема карабин на плечо и повел колонну в сторону Стеклянного Замка.

Густой туман покрыл крепостные бастионы. Всюду виднелись следы недавней битвы, и хотя с момента решающего удара, нанесенного Эйкеном, прошло совсем не много времени, многие из отметин всесокрушающего огня были заделаны. Штабеля полупрозрачных стеклянных блоков сложены у поврежденных башен. Там уже споро трудились каменщики — громадные кирпичи с помощью системы рычагов то и дело подавались наверх. Слабо светящиеся в тумане золотисто-розовые башни, подобно сказочным богатырям, выступили навстречу приближавшейся колонне.

Заключенные, охраняемые солдатами гарнизона, миновали разрушенные предмостные укрепления и вошли в главные ворота в центральной башне, бок которой был начисто стесан ударной волной. Однако внутри замка разрушения были почти незаметны, только свежие заплаты, еще не потускневшие от времени, да сорванные с окон дощатые ставни напоминали о битве.

Рыцари тану, скованные одной цепью, маршировали с гордо поднятыми головами. Сияние их светящихся доспехов было ярче тускло горевших в коридорах настенных масляных светильников. Наконец их ввели в главный зал замка, где узурпатор после коронации приказал отполировать все, что только возможно, и теперь королевская палата для приема сверкала и переливалась, словно сказочный дворец. Пол был выстлан золотыми и темно-пурпурными плитами. Колонны, свитые из жгутов прозрачнейшего хрусталя, поддерживали огромный вогнутый свод, мягко поблескивающий в искристом слабом свете мелких, напоминающих звездочки ламп. Сияние было ровным, чуть приглушенным, и лишь помост, на котором возвышался трон из черного мрамора, был ярко освещен. Позади него и выше посвечивал выкованный из драгоценных металлов диск солнца. Этот знак раньше принадлежал Ноданну, но был сохранен узурпатором, так как орнамент, форма и тайные знаки напоминали о великом герое-первопроходце, когда-то явившемся на Землю, — полноправном властелине всесокрушающего копья — Луганне. Правда, теперь надписи были стерты, и девственно чистый солнечный лик кривился в Аполлоновой усмешке, словно эта священная реликвия воочию узрела горстку пепла, оставшуюся от законного наследника королей тану. Отлитые из серебра руки, потускневшие и покрытые патиной, были вскинуты в немой мольбе.

Трон на возвышении стоял в центре зала в окружении двадцати более скромных кресел. Все они были свободны. Трон тоже был пуст. Пленники долго стояли в ожидании приговора, как вдруг на троне возник маленький человечек, грызущий яблоко. Это был самозваный король, нынешний монарх Многоцветной Земли Эйкен-Луганн. Как он очутился в зале, никто не мог сказать: может, воспользовался защитным экраном и ловко проскользнул на возвышение? Одет он был в походный костюм из золотистой кожи, на котором поблескивали дождевые капли, капюшон откинут на спину, шея открыта. Торквеса у короля не было — Эйкен-Луганн не нуждался в искусственном стимуляторе метапсихических функций.

Пленные покорно ждали.

Между тем король продолжал грызть яблоко — откусывал помаленьку, смаковал каждый кусочек и пристально вглядывался в лица побежденных врагов.

Кугал Сотрясатель послал мысленную реплику Селадейру:

«Селад, погляди! Жив-здоров! Увы, слух о его гибели оказался ложным».

«Так-то оно так, но выглядит он крайне изнуренным».

«Еще бы, совсем непросто переварить психическую силу Ноданна и королевы Мерси-Розмар; ведь это были легендарные герои, не нам чета. Как бы избежать их участи? Надо же, впитал и теперь переваривает чуждую ему, вражескую силу. Может, именно в этом и состоит решающее доказательство, что он, бесспорно, и есть Враг! Тот, о котором упоминают священные книги».