– Вот я и говорю, что все это глупости. Никто Чеглокова дома не ждет…

Она даже не успела переспросить, куда это Алексей клонит: призывно зазвонил телефон и Нертов схватил трубку.

– Да. Еду. Немедленно, – он почему-то начал кричать, хотя обычно говорил по телефону вполголоса. – Ах, ужин стынет? Ах, я даже не представляю, который час?

"Светлана, – решила Ковалева. – А свистел, что она вернулась жить к матери”.

– С ума можно сойти с этими женщинами, – Нертов бросил телефонную трубку. – Приготовила там какую-то вкуснотищу, праздничный ужин… Сгорю от желания, испепелюсь, не доехав до дома…

– Ну, вы даете, – оторопела Леночка. – У нее ведь завтра похороны!

– У кого? У Марины?

И тогда они, наконец, рассмеялись. Здоровым смехом людей, у которых больше нет проблем.

До слез.

– Нертов, – шмыгала носом Леночка, промокая потекшую тушь носовым платком, – скажи мне хоть что-нибудь доброе, пока ты не умчался, сгорая от желания. Я осчастливила вас всех, я воссоединила семью, я отвела от вас кучу бед, заработала себе новые морщины в тяжелых думах…

– А еще ты сменила духи, – Нертов потянул носом. – Париж?

– Вена, – с чувством собственного достоинства поправила Ковалева.

И, вскинув кудрявую голову, удалилась за своей долей счастья. В тот кабинет, окна которого зазывно горели напротив.