— Посмотрим, как ты будешь смеяться, если я выведу тебя на палубу и покажу твои собственные синяки всей команде, — пригрозил Джон, зная в душе, что не вынесет посторонних взглядов, скользящих по ее наготе.

— Ты этого не сделаешь! — выпалила Кэти и машинально взметнула руки, чтобы прикрыть свой позор.

— Как знать, — предупредил он.

— Я… я не буду больше смеяться, — пообещала она, но вновь захихикала, бросив взгляд на его разукрашенное лицо.

— Ведьма, — беззлобно произнес он и, отвернувшись от Кэти, присел на край койки, чтобы натянуть ботфорты.

— Джон, — ее веселье понемногу утихло, и Кэти решилась заговорить: — Я не хотела, чтобы так получилось… то есть сначала хотела, но теперь я… извини. Правда.

— Правда? — он пристально на нее посмотрел. Выражение его глаз заставило Кэти почувствовать, какие странные вензеля выписывает ритм ее сердца.

— Д-да. — Кэти и сама не знала, солгала ли она или сказала правду.

Он привел ее чувства в такое смятение и путаницу, что она никак не могла в них разобраться.

— Докажи.

— К-как?

— Поцелуешь меня? — Серые глаза были насмешливыми, но в глубине зрачков горел крохотный огонек.

— Л-ладно.

Поцеловаться с Джоном после той близости, которую они испытали ночью, было волнующе и приятно. Закрыв глаза, она покорно приподняла лицо, и ее розовые губы, готовые к поцелую, собрались бантиком. Джон коротко рассмеялся.

— Я сказал, чтобы ты поцеловала меня сама, детка, а не наоборот.

— А-а.

Кэти лихорадочно соображала. К своему удивлению, она обнаружила, что ей самой хочется поцеловать Джона, прижаться губами к ссадинам на его щеке, а затем к подбитому глазу. Игра становилась опасной. Она потеряла уверенность в том, что по-прежнему стремится к победе над капитаном, и даже не смогла бы сказать, где она видит победу, а где поражение. В конце концов, рассудила она, поцелуй растопит и смягчит сердце Хейла, а потому послужит ее выгоде и станет частью общего плана мести.

Тщательно закутавшись в одеяло, она опустилась на колени рядом с Джоном, который все еще сидел на краю койки. Когда она обвила его шею руками, его глаза потемнели. Внезапно она поняла, что ее собственное сердце забилось быстрее. «Не забудь главную цель, — предупредила она себя, склоняя голову. — Это часть твоей мести…»Сначала она коснулась губами его глаза и осыпала рану десятком легких поцелуев, затем приникла к царапинам, оставленным на щеке ее ногтями. Его грубая шершавая кожа отдавала морской солью и мужским потом. Кэти нравился этот запах…

Джон порывисто обнял девушку и, зарывшись пальцами в ее длин — i ные волосы, притянул ее губы к своим. Он оставался неподвижным, как бы предлагая Кэти самой проявить инициативу. Ее губы медленно раздвинулись, однако он не пошевелился, тугой уздой сдерживая свой пыл, чтобы дать ей возможность самостоятельно овладеть этим искусством. Застенчиво тронув его губы, девичий язык моментально скрылся во рту. Каким бы мимолетным и робким ни был этот поцелуй, он заставил Джона напрячься. В этот момент больше всего на свете ему хотелось бросить Кэти на матрас и до изнеможения любить ее прекрасное тело. Но в то же время он боялся ее отпугнуть… Он не желал вновь прибегнуть к насилию, чтобы овладеть девушкой, и это казалось ему весьма странным. Теперь Джон хотел, чтобы Кэти сама проявила желание и упала в его объятия.

— Мисс? — Услышав голос Петершэма за дверью, они от неожиданности отпрянули друг от друга.

Джон потер лоб, чувствуя мучительную необходимость поскорее выбраться на свежий воздух, чтобы осмыслить происходящие с ним перемены. Поднявшись с койки, он шагнул к двери и через плечо покосился на Кэти. Она улыбалась, как Мона Лиза, и Джона это до крайности разозлило. У девушки был очень довольный вид. В душе Джона зародилось смутное подозрение, что его попросту хотят одурачить.

— Мне следовало бы выбросить тебя за борт, — медленно произнес он с пронизывающей каждое слово серьезностью. — Только так можно избавиться от ведьмы.

— Ничего подобного. Ведьмы не тонут, — сказала она и задорно сморщила нос.

Джон даже не улыбнулся.

— Мастер Джон! Капитан, я не знал, что вы до сих пор в каюте. Вы больны? — воскликнул Петершэм, когда Джон распахнул дверь. Увидев исцарапанное лицо хозяина, он растерянно заморгал, однако моментально проглотил готовые слететь с языка вопросы. Некоторых вещей лучше не замечать.

— Нет, я не болен, — сухо ответил Джон. Мысли старого дурака были видны как на ладони. — Сегодня утром у меня были м-м… дела, которые требовали моего присутствия в каюте.

— Понимаю, сэр. — Петершэм позволил себе слабо улыбнуться. Вполголоса выругавшись, Джон отстранил слугу в сторону и исчез за дверью.

— Я принес ваш завтрак, мисс. — Петершэм неуверенно вошел в каюту. После того как он увидел покрытого синяками и ссадинами хозяина, он просто боялся взглянуть на мисс Кэти. Мастер Джон был вспыльчивым человеком, и Петершэм полагал, что девушке в самом лучшем случае достались не менее живописные отметины. Его опасения рассеялись, когда он встретил безоблачную улыбку Кэти.

— Доброе утро, Петершэм. Я ужасно голодна. Что вы принесли мне поесть?

Петершэм, все еще пребывая в некотором изумлении, поставил перед ней блюдо с едой. Хозяин, насколько он его знал, не проявлял прежде никаких колебаний, когда требовалось при помощи увесистых тумаков проучить какую-нибудь строптивую бабенку. А если учесть, как разукрасила его мисс Кэти… С этой девушкой он был необычайно мягок. Озадаченный Петершэм тем не менее отверг единственное решение, пришедшее ему на ум, как смехотворное.

— Петершэм, — позвала Кэти, когда он повернулся, чтобы оставить ее завтракать в одиночестве. — Мне понадобятся остальные сундуки с моей одеждой. Мне наконец-то разрешили подняться наверх и подышать свежим воздухом.

Ее слова сопровождала лучезарная улыбка.

— Конечно, мисс, — ответил Петершэм в полной растерянности — Я вам их принесу. М-м… с разрешения капитана, разумеется.

— Разумеется, — сладким голосом согласилась Кэти.

Если все пойдет по ее плану, то совсем скоро капитан ни в чем не сможет ей отказать. О, как она насладится! Она заставит его ползать у своих ног1

Те же два матроса, что прошлой ночью таскали в каюту горячую воду, принесли ее сундуки. Они были почтительны, но, когда Кэти их поблагодарила, она заметила, что на их лицах гуляют кривые ухмылки. Сконфузившись, она опустила глаза, чтобы убедиться в безупречности своего туалета. Все было в порядке. Пожав плечами, Кэти выбросила из головы эту загадку. Мужчины вообще были странными созданиями.

Следующий час она провела, разбирая свою одежду. Она аккуратно сложила белье и убрала его в платяной шкафчик. Чтобы освободить место, ей пришлось переложить оттуда часть рубашек, при надлежащих Джону, и, не долго думая, она запихала их в один из его сундуков. Она была уверена, что он не стал бы возражать. Он не относился к своей одежде с чрезмерной щепетильностью. Несколько не слишком помятых платьев Кэти также повесила в шкаф, а остальные положила в ногах постели, рассчитывая выгладить их, если представится случай. Впрочем, она не особенно надеялась, что на «Маргарите» окажется такое сугубо мирное орудие, как утюг.

Из всего гардероба лучше других сохранилось белое муслиновое платье, украшенное узором из светло-зеленых листочков. Кэти решила, что оно отлично подойдет для появления на палубе. Вокруг талии платье обхватывалось зеленым шелковым поясом, концы которого сходились на спине в огромный бант. К платью прилагались зеленые туфельки и шляпка. Одевшись, Кэти начала поворачиваться перед длинным зеркалом, вделанным в дверцу шкафа. Шляпка придавала ее очарованию последний неотразимый штрих. Ее фисташковый цвет выгодно подчеркивал золотистые волосы Кэти и делал ее голубые глаза еще глубже и выразительнее. Безыскусный фасон платья приковывал внимание к ее тонкой талии и соблазнительным округлостям как спереди, так и сзади Она решила, что Джон будет непременно ослеплен ее видом. И это было необходимой частью плана возмездия.