Десмонд закончил церемонию представления:

— Скотт, это — Рэйвен Мак-Кенна.

— Я помню Мисс Декабрь, — сказал я — То есть Рэйвен. Здравствуйте, мисс Мак-Кенна!

— Здравствуйте, мистер Скотт! — Она улыбнулась, сверкнули белоснежные зубы на загорелом лице. — Присядьте, пожалуйста. Орландо сказал, что вы хотите поговорить со мной.

Мы уселись вокруг металлического столика. Рэйвен положила ногу на ногу. Оба они — Рэйвен и Десмонд — ждали, пока я начну. Неожиданно линия расследования, которую я планировал провести с помощью девушек из «В-а-а-у!», начала приобретать ужасающий вид. С Орландо было много проще. Я откашлялся.

— Мисс Мак-Кенна. — Я остановился. Продолжать я просто не мог, а она могла и отрицать все. Я попробовал с другой стороны:

— Можете ли вы мне рассказать о женитьбе Уэбба?

Она слегка нахмурилась:

— О чем?

— О женитьбе Уэбба. Два дня назад, на Гавайях.

— Женитьба? Уэбба? Уэбли Олдена? Похоже, она считала, что я шучу.

— Угу.

— Нет, а вы в этом" уверены?

— Да. Я пытаюсь разыскать женщину, на которой он женился. И начал с вас.

Нахмурившись, она спросила:

— Но, ради Бога, почему с меня? Тут вмешался Десмонд:

— Так вот зачем вам понадобились адреса всех девушек «В-а-а-у!», Скотт?

— Правильно. Во всяком случае, это часть правды.

— А Рэйвен — одна из двенадцати... Я кивнул.

— Ну, уж на мне-то он точно не женился, — сказала Рэйвен. Неожиданно она засмеялась и искоса взглянула на Орландо. Они обменялись взглядами, понятными только им двоим, исключавшими меня, как будто у них был секрет, о котором я не знал. Потом она, все еще с улыбкой, повторила:

— Уверяю вас, мистер Скотт, что это не могла быть я.

— И вы можете это доказать? Например, что вы не были на Гавайях два дня назад и ранее этого?

— Разумеется, я могу доказать это — если понадобится. В последнее время мы с Орландо много были вместе. — Они опять обменялись понимающими взглядами. — А это так важно?

— Очень важно.

Ее глаза перестали сверкать, и она улыбнулась мне:

— Сообщите мне, когда потребуются доказательства. Не помню, что я пробормотал в ответ, но Десмонд прервал меня. Его симпатичное лицо выражало участие.

— Скотт, — медленно сказал он. — Это фото... Вы, помните, сказали, что на нем одна из двенадцати натурщиц?

— Верно.

— Понимаю. Так вот, это не... Рэйвен. — Он улыбнулся, по-моему, излишне самодовольно. — Не может быть, старина. Я могу это гарантировать.

Он может это гарантировать? А «старина» — это я? Он продолжал улыбаться своей идиотской улыбкой. Я почувствовал легкий атавистический импульс, движение нейронов потаенной памяти предков, пещерный инстинкт, легкий позыв... Легкий позыв двинуть ему в челюсть.

Но он продолжал:

— Надеюсь, это облегчит вашу задачу, Скотт. И, разумеется, если я... узнаю что-либо, я дам вам знать, старина. — Теперь он обращался только ко мне:

— С другой стороны, если вам удастся узнать... ну, словом, решить проблему, я бы хотел знать, что вы... каков ответ в задаче.

— Хороши.

Рэйвен посмотрела на Десмонда, а потом на меня:

— Ради Бога, о чем это вы двое толкуете?

Десмонд отрывисто спросил:

— Что-нибудь еще, Скотт?

Это был самый вежливый вариант невысказанного:

«Катился бы ты отсюда к чертовой матери, парень!»

— Думаю, что пока все. Спасибо за информацию.

— Не хотите ли искупаться? — спросила меня Рэйвен.

Я улыбнулся.

— К сожалению, я не прихватил с собой плавки, — с иронией ответил я.

— Ах, какая жалость.

Я встал. Десмонд пожал мне руку и просил заходить, если он сможет быть чем-нибудь еще полезен. Рэйвен грациозно поднялась, подошла к краю бассейна и наклонилась вперед. Потом легонько подпрыгнула и нырнула в воду.

Когда она наклонилась вперед, я сам чуть не подпрыгнул. В этот момент я бы дорого дал за то, чтобы на ней не было купальника. А вы вовсе не о том подумали. По крайней мере, не вполне о том. Черт возьми, а вдруг Десмонд врал?

Я прошел через патао и вышел из дома к своей машине, думая о том, что хоть маленького прогресса, но я добился. Теперь, когда я подумаю о Рэйвен Мак-Кенне — Декабре, я увижу черные волосы и черные глаза, черный купальник, ну и так далее.

Это ли не прогресс?

К семи часам вечера я обегал немало мест, но не продвинулся в поисках моей девушки.

В международном аэропорту Лос-Анджелеса не оказалось никого, кто помнил бы Уэбли Олдена и его жену. Мне удалось поговорить со стюардессой рейса, которым они прилетели из Гонолулу в Лос-Анджелес; она смутно помнила Уэбба, летевшего вместе с какой-то женщиной. Однако женщину она практически не помнила и не могла описать ее внешность. С удовлетворением я установил, что в окрестные морги и больницы не поступал труп молодой девушки. Вернувшись домой, я снова попытался связаться по телефону с девушками из «В-а-а-у!».

Лишь одна из двенадцати жила на Гавайях, поэтому первой, кому я позвонил, была Лоана Калеоха, живущая в Гонолулу. Мне по ее номеру никто не ответил, но до некоторых девушек мне удалось дозвониться. Одна из них, Эвелина Йене, уже два года была замужем, что позволяло ее исключить из списка. Я еще кое-что проверил и точно установил, что последние полтора месяца она не выезжала из Мичигана. Она определенно не была на Гавайях и не выходила замуж за Уэбба, поэтому в своем списке я зачеркнул имя Ева — Ноябрь.

Кэндис Смолл, она же Мисс Июнь, работала манекенщицей в большом магазине дамской одежды на Голливудском бульваре и последние три недели ежедневно была на работе, так что я ее тоже вычеркнул.

Сью Мэйфэйр, Мисс Сентябрь, жила в Голливуде. Я позвонил ей, и она оказалась дома. Голос ее звучал очень приятно, она сказала, что имя Сью ей не нравится, и попросила называть ее Блэкки. Я не спорил, но и не сказал, почему я ей звоню. Сказал, что просто хотел бы поговорить с ней. Она пригласила меня зайти к ней часов в восемь.

— Отлично, — сказал я, — в восемь.

Я уже знал, что мисс Октябрь, Жанетта Дюре, сегодня начинает выступать в ночном клубе «Паризьенн» — небольшом интимном заведении со стриптизом, которое находилось всего в миле от того места, где жила Блэкки. Первое шоу начиналось в девять вечера, так что я мог зайти к Блэкки и после этого успеть на выступление Жанетты.

Мало-помалу, думал я, я до нее доберусь; нужно только открывать один краник за другим и работать, работать, без устали работать.

Я позвонил Мисс Июль, Пэйджин Пэйдж, в казино «Алжир» и попросил к телефону "девушку из «В-а-а-у!» — этим титулом они награждались на тот месяц, что жили и выступали в казино. Через пару минут мягкий голос произнес:

— Хэлло?

— Мисс Пэйдж?

— Нет, это Чарли. А кто это говорит?

— Шелл Скотт. Но... Чарли?

— Это уменьшительное имя, а полное — Чарлина, Чарлина Лэйвел.

— Но, насколько мне известно, в этом месяце в «Алжире» выступает Пэйджин Пэйдж?

— Да, но мне пришлось ее заменить. Я нахмурился:

— А что с ней случилось?

— Я знаю только, что должна была начать свои выступления в сентябре, но Эд позвонил мне и попросил приступить на две недели раньше.

— Эд Грей?

— Да, босс.

— Я его знаю. Когда это было, Чарли?

— Вчера.

Меня словно током ударило.

— Вчера, а? Где же Пэйджин теперь?

— Не знаю. Мне никто ничего не говорил, только то, что я должна приступить к работе.

Это было очень странно. Каждая девушка, было мне известно, за свои выступления получала пять грандов[5] — не семечки. Что же случилось с Пэйджин, почему она внезапно прекратила выступления? Я сказал Чарли:

— Скоро, возможно завтра вечером, я буду в Лас-Вегасе. Если вы что-нибудь узнаете о Пэйджин, не откажите в любезности сообщить мне.

— Может быть, что-нибудь и услышу, а может — нет. Поспрашивать у девушек?