— И никогда ты этого не сделаешь, Уэбб. Ты неисправимый бродяга, и жизнь в доме тебе не нравится. Он улыбнулся:

— Наверное, ты прав. Мы не можем сложить свой дом, как арабы... Слушай, это идея! Складной дом — квадратные брезентовые стены, двойные, с уплотнителем внутри... ставятся где угодно, а не хочешь ставить, используй вместо ковров. — Он отхлебнул из бокала. — Дарю тебе эту идею, мне сейчас не до этого.

— Вот я почти уже и миллионер. До начала легального грабежа.

— Ты имеешь в виду, разумеется, американские штурмовые отряды — налоговых инспекторов?

— Конечно, но тем не менее спасибо.

Мы уселись на диван, любуясь прекрасным видом из окна. Уэбб пару раз глянул на телефон, как бы ожидая, что он зазвонит. Потом он посмотрел на часы, допил свой хайбол и повернулся ко мне:

— В общем, так. Сегодня утром я зарегистрировал свой брак. На Гавайях. После официальной церемонии был небольшой банкет. Потом миссис Олден, — он смаковал эти слова, как бы катая их во рту, — и я сели в самолет и прилетели в Лос-Анджелес. Мы приземлились в девять утра. И я... потерял ее.

Я молчал. Морщины на его лице обозначились резче. После небольшой паузы он сказал:

— Она пошла привести себя в порядок после полета. Я ждал, но она все не возвращалась. Я ходил ее искать, было сделано объявление по радио. Так прошло около часа. Наконец я решил, что она что-то перепутала. Или не смогла меня найти и поехала ко мне домой... к нам домой. Собственно, мы за этим сюда и решили ехать — муж переносит молодую жену через порог на руках, ну и тому подобное. Но когда я приехал домой, ее здесь не было. Тогда я немедленно позвонил тебе.

Он поднес бокал ко рту, но, увидев, что он пуст, пошел к бару.

— Может быть, тут нет ничего серьезного, какая-нибудь нелепица, но я не могу не волноваться, вдруг с ней что-нибудь случилось, какая-нибудь авария...

Он снова сел на диван и посмотрел на меня, ожидая, что я скажу.

— Это... м-м... странно. Уэбб, я могу съездить в аэропорт, посмотреть, что к чему.

Он достал из кармана пиджака сложенную бумагу и протянул ее мне. Это был выписанный на мое имя чек на тысячу долларов. Я начал было протестовать, но он сказал:

— Не будь идиотом Я знаю, что ты бы сделал это для меня и без денег. Просто вдруг тебе понадобятся деньги, а если не понадобятся — вернешь.

— Расскажи мне о ней. Я ее знаю? У тебя есть ее фотография?

— Фото есть, но в данном случае оно вряд ли поможет. — Он хмыкнул и опять посмотрел на телефон. — Я действительно не очень хорошо ее знаю. Мы встретились, когда я делал ее фото для нашего журнала. Она пришла сюда в студию и... ну, я просто был очарован. На прошлой неделе мы снова встретились в Гонолулу. Я попросил ее стать моей женой. Она попросила дать ей подумать и на следующий день сказала мне «да», а сегодня утром мы зарегистрировали свой брак. Официальная церемония, а потом небольшой банкет. — Он нахмурился и покачал головой. — Есть тут, однако, что-то странное. Тогда это не произвело на меня особенного впечатления, но теперь...

— Странное?

— Да. Во время банкета я хотел снять несколько сцен кинокамерой. Так она отвернулась, видимо, не хотела попасть на пленку. Даже попросила меня не снимать, а наш брак хранить пока в секрете. Она предложила объявить о нашей женитьбе на банкете по случаю годовщины нашего журнала, который намечен на будущей неделе.

Он опять замолчал. Его замечание о банкете озадачило меня. Я знал, что примерно через неделю будет банкет по случаю завершения первого года издания журнала «В-а-а-у!». Должны были присутствовать редакция журнала, телевизионщики и двенадцать красоток, чьи фотографии красовались в первых двенадцати номерах. Вести церемонию должен был Орландо Десмонд, фотографии которого иногда помещались в журнале, а Уэбб должен был разрезать именинный пирог или что-то в этом роде. Но почему объявлять о женитьбе именно на этом банкете?

— Она должна была кое-что еще уладить, — продолжал Уэбб. — Возможно, кому-то что-то объяснить, не знаю. Тогда мне это показалось нормальным. — Он устало посмотрел на меня. — Может быть, у нее уже тогда были неприятности, но она не хотела мне о них говорить.

— А может быть, она сейчас в аэропорту, недоумевая, где ее муж? Ты сказал, что фотографировал ее в студии? Для журнала?

— Да. На разворот, ты знаешь. Все встало на свои места.

— Ты хочешь сказать, что она — одна из... — Я запнулся. — Одна из фотомоделей на развороте журнала?

— Да, ты это фото видел, Шелл. Это... Зазвенел телефон.

Лицо Уэбба мгновенно преобразилось, морщины разгладились, усталые глаза оживились, он широко улыбнулся:

— Я знал, что она позвонит... Как глупо с моей стороны...

Он двинулся к телефону, стоявшему на тумбочке у книжных шкафов, схватил трубку:

— Алло?

Несколько секунд он молча слушал. Ко мне он стоял спиной, и я увидел, как поникли его плечи.

— Что? — спросил он таким тихим голосом, что я еле его расслышал. Потом голос его окреп:

— Да вы, должно быть... что? — Он опять замолчал.

Я поднялся, пересек комнату и встал рядом с ним. Лицо его стало пепельно-серым, рот приоткрыт, губы тряслись. В глазах мелькнул ужас, затем он быстро заговорил:

— Да. Да, конечно. Я все сделаю. Нет, можете быть спокойны. Подождите, пожалуйста, не...

Я услышал щелчок, означавший, что на другом конце провода положили трубку. Уэбб не шевелился.

— Что случилось? — спросил я его.

Он медленно положил трубку, промахнулся, и она упала на полку тумбочки. Он нащупал ее и положил на аппарат.

— Это невероятно, — тихо сказал он, — невероятно.

— Уэбб, в чем дело? Что случилось? Он просто повторил:

— Невероятно, — потом посмотрел на меня потрясенно:

— Она... ее похитили.

Спустя десять минут я ничего нового не узнал. Мы опять сидели на диване, но Уэбб почти ничего не говорил. Наконец мне стало ясно, что он сознательно не хочет сказать мне ничего вообще.

— Ради Бога, Уэбб, — сказал я, — будь разумным. Если ее действительно похитили, тебе надо позвонить в местную полицию, а они пусть свяжутся с ФБР...

— Нет, — почти злобно сказал он. — Я собираюсь сделать все, как они сказали. Если я не подчинюсь, они могут убить ее.

— Но они всегда угрожают убийством...

— Когда она вернется, Шелл. Когда она вернется. Тогда я сделаю все, что ты сочтешь нужным. Но только тогда.

— Ты хотя бы расскажи мне о ней побольше, ты ведь даже не назвал ее имени, Уэбб. Откуда она родом, как выглядит, как...

— Нет! Не предпринимай ничего, Шелл. Как ты не можешь взять в толк? Я не хочу, чтобы ты знал ее имя, начинал расследование и мутил воду. Именно от этого они меня и предостерегали.

— Ты сказал «они»?

— Они... он, какая разница. Со мной говорил мужчина, и он сказал «она у нас» — поэтому я предположил, что он не один. Но в остальном все было совершенно ясно. Он точно сказал мне, когда и что делать, назвал сумму выкупа и добавил, что, если я не выполню точно их инструкций, она будет убита, я... никогда ее не увижу.

Лицо его исказилось. Некоторое время мы молчали. Потом я как можно спокойнее сказал:

— Уэбб, я больше не спорю с тобой. Но я по-прежнему считаю, что тебе с этими подонками не справиться — если дело обстоит так, как ты сказал. Ты можешь мне сказать, сколько они потребовали?

Он не взвился от этого вопроса, только спросил:

— А что?

— Если это профессиональная банда, размер выкупа должен быть весьма значительным, поскольку ты очень подходящая мишень — богатый молодожен. Но если размер выкупа определен лишь в несколько тысяч, скажем пять или десять, то дело может быть еще не так скверно, может быть, это любитель...

— Сумма названа: двести тысяч долларов. — Уэбб ничего не прибавил. Да и что можно было прибавить. Я спросил:

— А мог кто-нибудь узнать о твоей женитьбе? Ведь ты сказал, что брачная церемония состоялась только сегодня утром.

Он пожал плечами: