Здесь же были перспективы… А на совсем уже правильный путь направил его старший товарищ выходец из Литвы капитан Стрейкус. Именно он подсказал ему, что не одними властью и гонором сыт человек, что главное в жизни — это деньги, большие деньги… Стрейкус сорвался, слишком уж круто начал… А он, Славка, выплыл…

После суда, вынесшего ему оправдательный приговор, он вышел на улицу, потянулся, с удовольствием закурил. И тут же к нему подошел высокий, безбровый, наголо бритый человек в длинном черном пальто и теплом белом шарфе.

— Кандыба, — произнес он непонятное слово, пристально глядя на Юрасика.

— Что? — не понял Юрасик.

— Фамилия моя Кандыба, — злобно уточнил бритый. — Зовут Яков Михайлович. Но я не еврей. Я хохол, понятно вам, Вячеслав Иванович?!

— А мне-то что с того, как вас зовут и какой вы национальности? — насторожился Юрасик.

— Мы все интернационалисты, я просто уточнил…А вот, как меня зовут, придется запомнить. Вы полагаете, что оправдательный приговор к вам свалился на голову просто так, или от того, что вы такой умный? — проворчал Кандыба. — До чего же не люблю я в молодых людях этакую самонадеянность… Ладно, — хлопнул он его по плечу. — Пройдет с годами. Садитесь в машину, вон мой УАЗик стоит. Не «Мерседес», конечно, но до Огаркова надеюсь, не развалится…Всего-то сто двадцать верст…

— А почему я вам должен верить?

— Пораскиньте мозгами и поверите. А не поверите, будет пересмотр вашего дела. И поедете вслед за бедным Альбертом Генриховичем в места не столь отдаленные лет эдак на пять — семь… Мало не покажется… Вам там дадут прикурить… Идите в машину, черт вас побери, — нахмурил он надбровные дуги, ибо самих бровей не было и в помине. Отсутствие всякого вида растительности на голове и лице и глубоко посаженные бесцветные глаза делали внешность Кандыбы весьма зловещей. И разговаривать с ним было очень неприятно. Все время хотелось отвернуться, отвести взгляд.

Юрасик пораскинул мозгами и полез в облезлый УАЗик Якова Михайловича Кандыбы. По дороге Кандыба угрюмо молчал и лишь чертыхался по поводу плохих дорог и тупых водителей. Впрочем, он и сам водил машину как-то неуверенно, и пару раз они лишь чудом избежали аварии.

— Любите жизнь? — позволил себе усмехнуться Кандыба, увидев испуг Юрасика.

— А что мне ее не любить? Мне еще тридцати нет…

— Оно и верно, — согласился Кандыба. — Вся жизнь впереди, надейся да жди… Только сейчас не то время, эпоха не та, Юрасик. Ни на что надеяться не надо, кроме как на свою голову… Или на сильные руки, ноги, если ума не дано… На себя, короче говоря, надо надеяться. И не совершать ошибок…

Это было все, что он произнес за более, чем двухчасовую дорогу…

…В малогабаритной огарковской квартире состоялось знакомство Юрасика с хозяином.

— Люди нужны, люди, — вместо приветствия произнес невысокий желтолицый человек лет сорока. Черные густые, без малейших признаков седины волосы, желтые злые хитрые глаза, жидкие усики… Одет красиво — приталенная рыжая куртка из мягчайшей кожи, твидовые серые брюки, ботинки из крокодиловой кожи. Вошел в комнату и сел на кривой стул, даже не протягивая руки Юрасику. Подбородком указал ему на еще более кривой стул.

— Принеси нам кофейку, Яков! — попросил он Кандыбу.

— А может лучше чаю? — недовольно переспросил Кандыба.

— Можно и чаю. Мне зеленого чаю, а Юрасику крепкого кофе. Надо, чтобы голова у него хорошо работала. Предстоит важный разговор.

Кандыба вышел, а хозяин внимательно, изучающе глядел на Юрасика.

— Знаете меня? — спросил он.

— Нет, — робко ответил Юрасик. От его собеседника исходила какая-то жуткая опасность.

— Знаете, знаете, вы же мент, опер… Должны знать. Я Тагай, слышали? — предвкушая впечатление, произнес он.

Юрасик вздрогнул. Разумеется, он слышал эту кличку. Личность легендарная. Крупный уголовный авторитет, славившийся совершенно лютой жестокостью, и в то же время необычайной изворотливостью, умением сваливать на других свои преступления.

Про Тагая ему рассказывал Алик Стрейкус. Тагай в семнадцатилетнем возрасте участвовал в зверском убийстве целой семьи. Двое его подельников получили высшую меру. Он не дотянул по возрасту, хотя было доказано, что именно он, своими молодыми крепкими руками перерезал горло мужу и жене, которых они пришли грабить. Тагай получил восемь лет, как несовершеннолетний. В зоне он совершил еще одно убийство, участвуя в потасовке. Ему добавили всего два года, он сумел доказать, что оборонялся. Ответил лишь за то, что в его руках оказался острый как бритва нож. Не досидев срока, он совершил побег вместе с одним авторитетным вором. Они бежали по бескрайней тайге, и обоим грозила голодная смерть. Тогда Тагай зарезал товарища и сожрал его мясо. А потом вышел к геологам, которые накормили и обогрели его. Им крупно повезло, благодарный Тагай не стал их убивать. А, скорее всего, ему это просто не было нужно. Они вывезли его из тайги, и он растворился в бескрайних просторах бывшего Союза. Никто толком не знал его местонахождение, не знали даже, жив ли он или нет. А вот оно как, мало того, что он жив, так он еще тут, поблизости…

— Вижу по глазам, вы слышали обо мне… А ваш товарищ Стрейкус даже работал на меня, при этом сам того не зная. Ведь Стрейкус был нашим человеком в органах. Он прикрывал наших на Чертовом поле. Тогда там погибла женщина, вы слышали, наверное, что с ней сделали?

Юрасик вздрогнул. О том, что с ней сделали, ему тоже рассказывал Стрейкус. Только он не говорил, что прикрывал в этом деле бандитов.

— А вы знаете, к т о это сделал? — усмехнулся Тагай.

Юрасик промолчал и побледнел.

— Вижу по глазам, что вы догадались, — улыбнулся Тагай. — Тогда наших взяли, мой кореш Марс получил пожизненное и зарезался в камере. Щур на острове Огненный, еще двое в лагерях… А я здесь, в этом славном городишке. Стрейкус и понятия не имел, кто руководит делом. Дело тогда провалилось, — с досадой произнес он. — Одно было удовольствие разобраться с этой дамочкой, сорвать, так сказать на ней зло, — широко улыбнулся он. — А вот Яков принес нам чаю и кофе. Мне нельзя кофе, у меня больное сердце… Да, да, — покачал головой он, заметив какое-то недоумение на лице собеседника. — Как ни странно, но сердце у меня есть, как и у остальных людей, причем не вполне здоровое… Тоже ведь, не на курортах валялся свои сорок лет… Пейте кофе, Юрасик…И напрягайте ваши мозги. Я предлагаю вам работать на меня. Впрочем, выбора у вас нет. Работать вы все равно будете, или вы труп, причем, сильно обезображенный, — спокойно произнес он, отхлебывая из пиалки жиденький зеленый чай. — На меня многие тут работают, даже сами не зная того. У меня много людей, техника, оружие, боеприпасы. У меня есть подземный бункер, есть вертолет…Связи, короче говоря, налажены… Все нормально, Юрасик. А люди нужны, я с этого начал наш разговор, если вы помните. Ваш новый начальник милиции Гамаюн мне очень не нравится. Он глуп и уперт как осел, типичный представитель застоя… И его отставка — вопрос времени. А начальник угрозыска Кремнев ни на что не годен, он просто тряпка. И жаден до предела, как выяснилось. И именно вы должны со временем возглавить милицию Огаркова. Мы возлагали большие надежды на Стрейкуса, но он решил затеять свое дело. И сразу же погорел, поспешил очень… Мы тогда не препятствовали их деятельности, только наблюдали. С ними здорово разобрался сыскарь из Москвы. А если бы у них что-то получилось, мы бы их навестили, и им бы все равно пришлось работать на нас… Но… сорвалось, как срывается у всех дилетантов. И ничуть их не жалко…Мы, разумеется, помогли Стрейкусу получить по возможности поменьше, работал все же на нас человек, сам того не подозревая… Получил, как вы знаете, он двенадцать лет, а там видно будет, посидит, подумает на досуге, что почем на этой земле и с кем ему следует в будущем работать, если ему суждено выйти на волю… Теперь надежда на вас, Юрасик. Вы именно то, что нужно. И ваше деревенское происхождение, и жадность к деньгам, и определенные решительность и отвага — все это именно то, что нам нужно. Так что, работать на нас вы все равно будете, но вот кем, зависит от вас, от ваших талантов. Вы будете переведены сюда, в Огарков, работать будете в угрозыске. Получите служебную квартиру. Делайте то, что вам приказывает начальство. А мы к вам обратимся, когда придет время. Все. Допивайте кофе, и Кандыба отвезет вас в отдел кадров местного управления Внутренних дел. Будете оформляться.