Когда Волков, обвешанный сумками и свертками, последним спустился с трапа, он увидел, что маленький электрокар, заваленный ручной кладью, уже бодро катит в сторону от самолета... Волков прикинул на глаз расстояние до электрокара и понял, что тащить на себе эти сумки, свертки, рассыпающиеся журналы ему ужасно не хочется.

И тут его взгляд упал на стоящего около трапа здоровенного парнягу в джинсах и яркой рубашке. Парня буквально распирала тяжелая, очень рельефная мускулатура.

По всей вероятности, парень принадлежал к клану присамолетной прислуги, и Волков неожиданно для себя крикнул этому парню:

- Эй, бой! Ком цу мир! Абер шнель!..

Почему он обратился к этому парню по-немецки, Волков и сам не понял. Может быть, потому, что никак не мог вспомнить, как это нужно сделать на французском языке? А может быть, потому, что за месяц до вылета в Грецию сорок дней отработал в международной программе берлинского цирка Буш?

Однако парень в джинсах понял, что Волков обращается к нему, и улыбнулся.

Волков тоже улыбнулся парню, повесил на его толстенную шею сумки компании "Эр-Франс", сунул ему в руки свертки и журналы и показал на удаляющийся электрокар с багажом.

Парень кивнул - дескать, "понял" - и легко побежал за электрокаром. Он догнал его уже метрах в полутораста от самолета и на ходу сложил все вещи Волкова.

Волков полез в карман (он уже трижды работал за границей и знал, что подобные услуги обязательно оплачиваются), но ничего, кроме серебряного доллара, там не обнаружил. И тогда Волков вынул доллар, взял здоровую ручищу этого парня и вложил доллар в огромную ладонь. А потом с удовольствием хлопнул парня по спине и, улыбаясь, сказал:

- Спасибо, кореш! - и оглянулся весело: знай, мол, наших!

Парень обалдело разглядывал доллар.

И тут все бросились к Волкову и к этому парню - захохотали, зааплодировали; репортеры прямо на пупе вертелись, фотографируя Волкова и парня со всех сторон.

Волков понятия не имел, что этот паршивый доллар произведет такой эффект. Но он улыбался в объективы и кому-то наспех давал автографы.

Наконец парень понял, что получил на чай.

Он подбросил доллар на ладони, рассмеялся и, с трудом выговаривая русское слово, сказал:

- Спа-си-бо.

И все опять зааплодировали, захохотали, фоторепортеры снова защелкали камерами, но в эту секунду к Волкову пробрался совершенно белый от ужаса руководитель гастрольной группы и, наскоро улыбнувшись парню, забормотал:

- Пардоне муа, месье... Пардоне муа...

Он вытащил Волкова из плотного кольца хохочущих журналистов и отчаянно зашептал:

- Волков!.. Ты сошел с ума!.. Что ты наделал!..

- А что такое?.. Что случилось-то?

- Боже мой! Он еще спрашивает!.. Становись немедленно со всеми вместе...

И руководитель гастролей подтолкнул Волкова к Милке и Кире.

Волков протиснулся между Милкой и Кирой.

- Ну ты дал раскрутку! - восхищенно сказал дрессировщик собак Гена Рябкин.

- Братцы! - взмолился Волков. - Что случилось? Я что-нибудь не так сказал?..

Кира была обеспокоена.

- Какой-то ляп, - задумчиво сказала она. - Но какой?..

- Волков, - шепнула Милка. - Ты случайно не объявил войну Греции? Бывает, просто так с языка сорвется... А?

- Заткнись, умоляю!.. - ответил Волков.

Он попытался отыскать глазами здоровенного парня, но того уже окружила группа каких-то очень респектабельных людей, и половина из них что-то серьезно говорила парню, а половина продолжала хохотать.

- Товарищи! Товарищи!.. - надсадно закричал руководитель гастролей. Товарищи артисты! Будьте любезны, встаньте все вместе и немножко подровняйтесь!.. Я должен представить вас господину Христо Аргириди... И пожалуйста, разберитесь по номерам!

Все построились в одну длинную полукруглую шеренгу, а руководитель гастролей, переводчик и один из посольских подошли к группе людей, окружавших парня в джинсах.

Руководитель гастролей что-то сказал, переводчик что-то перевел, и парень в джинсах, развернув саженные плечи, шагнул к ним.

Он широко улыбнулся всей шеренге, на какую-то долю секунды задержал взгляд на Волкове и произнес длинную фразу по-гречески.

- Господин Аргириди, - подхватил переводчик, - приветствует артистов Московского цирка на земле Древней Эллады и считает, что, если здесь, в Греции, русский цирк покажет хотя бы половину того, что видел господин Аргириди, будучи гостем Москвы, Афины будут покорены...

Парень в джинсах добавил что-то еще, и переводчик закончил его фразу:

- ...покорены так же, как были покорены русским цирком Париж, Лондон и Брюссель!

Все зааплодировали.

Волков ошарашенно смотрел на парня и понимал, что влип в историю. Чтоб он провалился, этот Саня, со своим долларом!..

А почетный гражданин Афин в потертых джинсах с тусклым фирменным клеймом на заднем кармане, один из богатейших людей Греции, гораздо больше смахивающий не штангиста полутяжелого веса, чем на миллионера, господин Христо Аргириди уже подходил к началу неровной полукруглой шеренги советских артистов цирка.

- Руководитель номера "Джигиты Северной Осетии" Мурад Созиев, представил руководитель гастролей.

Переводчик повторил то же самое по-гречески, и двое здоровых парней с удовольствием пожали друг другу руки.

Аргириди был одного роста с Мурадом, и Мурад, наверное, не уступал Аргириди в физической силе.

- Эквилибрист Владимир Гречинский... - подошел к Володе руководитель гастролей.

Переводчик открыл было рот, но Аргириди усмехнулся и сказал:

- Но, но... Же л[cedilla] компран бьен.

Он протянул Гречинскому руку и медленно сказал:

- Здрас-туй-те!

Все засмеялись, и Аргириди, очень довольный собой, двинулся дальше. Руководитель гастролей представлял каждого, Аргириди каждому пожимал руку и каждому говорил: "Здрас-туй-те!"

Однако с самого начала обхода шеренги он несколько раз искоса поглядывал в дальний конец строя, где стоял Волков, и было видно, что Аргириди ждет не дождется, когда подойдет наконец к Волкову. Этого ждали все. Ждал и Волков...

- Это наша последняя поездка, - одними губами сказала Кира.

- Убийство в Сараеве развязало первую мировую войну, - зашептала Милка. - Интересно, чем кончится этот небольшой международный скандальчик? Волков, ты не помнишь, как звали того типа, который ухлопал эрцгерцога?..