Ганс. Именно.

Губерт. Встаешь в один и тот же час…

Ганс кивает.

…Бреешься, как всегда… чистишь зубы, как всегда…

Ганс кивает.

…Один и тот же завтрак… одни и те же слова… одним и тем же движением жена красит ресницы…

Ганс. Ну!

Появляется Марта.

Губерт. Все тот же автобус, метро, табачный киоск, газетный киоск…

Ганс. Да! Да! Да!.. И вот так всю жизнь? Тсс! Есть, между прочим, одна девочка… Мария… Тсс!..

Губерт. Подожди, Ганс, не путай… (Встает, принимает лекторский вид. Марте.) Не расстраивайтесь, с мужчинами это бывает. Присядьте. Я сейчас все объясню.

Марта садится и гладит Ганса по склонённой голове.

Ганс (Марте). Тсс…

Губерт. Дорогие товарищи! Уважаемые господа! Леди и джентльмены! Друзья! По-моему, мой друг, про­стой повар Ганс, затронул одну из напряженных проблем современности. Причем это имеет отношение к разным странам, ко всем людям. Мы учимся, растем, неуклонно растут наши духовные запросы и наше сознание, а ме­жду тем каждый из нас заключен в автоматизм повсе­дневности, как шарик в шарикоподшипник. Каждый день одно и то же: с работы, на работу, с работы, на работу. Труд, конечно, великая вещь, но на работе, в общем, все одно и то же, дома – одно и то же. Быт и досуг также все более стандартизируются. Утром газета, вечером те­левизор, вечером жена, утром любовни… Извините, шутка… Ну в самом деле, как быть? Человек не маши­на, не автомат, ему надоедает все одно и то же. Я вам скажу, дело дошло до того, что теперь часто встречаешь инженеров, которым надоело конструировать; писате­лей, которым надоело писать; рабочих, которые ленятся работать; врачей, которым надоело лечить; больных, ко­торым надоело лечиться, и здоровых, которым надоело быть здоровыми и хочется заболеть. Неужели слово «на­доело» есть производное от слова «надо»? Никто ничего не бросает и никуда не бежит, каждый все равно занимается своим делом. Но нельзя не обратить внимание на угнетенное состояние духа вполне благополучного трудящегося. В чем тут фокус, а? Брюхо набьешь – ду­ша чего-то просит, душу ублажишь – брюхо рычит… И опять-таки: где страсти? Где безумные чувства? Кто из нас удушил свою Дездемону? Кто убил на дуэли со­перника? Чью душу сжигает кровная месть?.. Чем мы заняты? Вот сидит человек, посмотрите! Все у него есть: жена, дом, работа, деньги, автомобиль скоро купит, а ему плохо! Ему скучно. И всем он недоволен. В чем дело, а… Чего ты хочешь, Ганс?

Ганс молчит.

…Вот! Он даже сам не знает чего! Но чего-то он хочет, это точно! И ему ка-жет-ся: будь у него другая квартира, другая жена, другая работа, другая зарплата, и, может быть, даже живи он в другой стране, или родись на сто лет раньше или на двести позже, – все было бы по-дру­гому!.. А, Ганс?.. Можно предоставить тебе такую воз­можность. Слышишь? Молчит. Молчит, бедняга. Вы видели: я предлагал ему галоши счастья – они способны исполнить любое желание. Но надо знать, по крайней мере, чего ты хочешь? А, Ганс?..

Ганс (пьяно). Лошадь. Куплю лошадь и поеду…

Врывается Прохожий.

Прохожий (строго и свирепо). Где Губерт? Опять его нет? Пишите докладную! Я его уволю в конце концов, этого болтуна!

Губерт (пугается). О боже! Который час? Кошмар! (Бьет себя по губам.) Ах, болтливая собака! Опоздал, опоздал!.. Извините, иду, бегу!.. Говорить-то хорошо, а работать надо!.. Пока, Ганс! Звони! Увидимся!.. (Убе­гает.)

Прохожий. Безобразие! Разгильдяйство! Пьют в рабочее время! (Выпивает кружку, уходит.)

Ганс (смеется). Вот! Все так! Говорить все мастера! Идите! Бегите! На работу! В химчистку! К женам!.. Куплю лошадь, и все! И поеду куда глаза глядят!

Марта (гладит его). Успокойся. Ну что с тобой, в самом деле? Ты такой нервный, Ганс, я ничего не по­нимаю. Почему ты не хочешь поговорить со мной, все мне рассказать?.. Или ты не любишь меня больше?.. Я не пойму, что ты хочешь… Эльза говорит: может, нам на время расстаться?.. Ты слышишь меня, Ганс?..

Ганс (хохочет и поет).

Марта встает и уходит.

Освещается ресторанчик. Здесь немая сцена. Хустен держит за ножку черного, как уголь, цыпленка.

Хустен. Я… сорок пять лет… на трамвае…

Штоп. Хустен, дорогой!.. Не волнуйтесь… Мы ду­мали… мы хотели… Так сказать, сюрприз… Это даже не цыпленок…

Хустен. Я вижу, что это не цыпленок. Может, это фазан? Пекинская утка?

Штоп. Нет людей, нет людей… Что он со мной де­лает, этот Ганс!

Нэф. Дядюшка Хустен, я сейчас… другого… пять минут…

Хустен. Нет! Пусть-ка он сам его съест! Да! (Нэфу.) На! На! Откуси кусочек! Откуси!

Нэф пятится.

Штоп. Нэф! Откуси!.. Давайте я откушу!

Хустен. А-а! Не хочешь? А старому дядюшке Хустену подаешь?.. Бездельники! (Марии.) Ничего смеш­ного, между прочим!.. Никто ничего не хочет делать! Раз в неделю соберешься съесть мясного!.. Откуси, го­ворю, ну!.. В прежние времена хороший хозяин заста­вил бы тебя подавиться этой дрянью! До крошки!..

Учитель (встает). Нет, позвольте! Что же это про­исходит?.. Какой такой хозяин? В какие прежние вре­мена? А?.. Ну-ка, любезный, отвечайте!

Пауза. Хустен медленно приближается к Учителю с цыпленком в руке.

Хустен. Сейчас я тебе отвечу… Я тебе сейчас от­вечу… этой… жареной… собакой… по очкам! (Бросается на Учителя.)

Учитель бежит.

Молчать! Я не позволю издеваться! (Штопу.) Молчать, пузатый бездельник! Только лапы умеете запускать в государственную казну! Отъелись! Где шеф-повар? Что происходит? Пьяницы! Дармоеды! (Урсуле.) Не путайся под ногами! Уж ты-то знаешь порядки, могла бы ска­зать! Старая черепаха! (Марии.) Прекратить! Все хи-хи, ха-ха, амуры, пока все прахом не пойдет! Отцы трудились, наживали, а они все спустят, им плевать! (Поли­цейскому.) А твое место где? Где, я спрашиваю? Может, там грабят, убивают, враг границу переходит, а ты? Чей хлеб ешь, бездельник? (Дошел до Нэфа, сует ему в рот цыпленка.) На, подавись! Руки отрубать таким пова­рам!.. Я вас научу! Я всем покажу! Я сорок пять лет! В поте лица! И что? (Учителю.) А ты! Молчать! Язык вырву! Каленым железом! Свинца в глотку!..

Хустен в исступлении, рвет на себе одежду, хватается за голову, и что-то меняется в его облике, в костюме. Он вырывается на другую половину сцены и видит Ганса над кружкой пива. В костюме Ганса тоже есть перемена.

…А-а! Вот он где, наш Ганс! Прекрасно!.. В тюрьму негодяя! В темницу! В Черную башню! Крысам на съедение!

Ганс (встает, покачиваясь). Но-но, ваше величество! Спокойно!..

Хустен. Замурую!.. (Хватает Ганса и уволакивает.)

В ресторанчике все поражены. Глядят друг на друга, пожимают плечами. Входит Марта.

Марта. Добрый вечер!