Иезуит Филипп Авриль так запомнил этот рассказ, что записал: «...Надо бы для удостоверения в деле столь важном разведать об языках, коими говорят два упомянутые, похожие один на другой народы, живущие один в Азии, другой в Америке, ибо если бы открылось сходство в языке, то и сомнения в сходстве их более никакого не оставалось бы...»
Надо, конечно, объяснить, что «бегемоты» Авриля были моржами, а может быть, и морскими коровами, которых было еще легче принять за толстокожих животных тропических стран, знакомых Европе по сказаниям космографов.
Прошло еще года два, и Жан-Франсуа Жербильон, тоже ученый иезуит, вновь получил от московитов ценные сведения о северо-востоке Московии и смежных странах. Среди собеседников Жербильона, кстати сказать, был русский, который долго жил в Пекине, и даже получил там чин мандарина... Этот русский мандарин родом был из Тобольска. Бывалые русские люди в беседе с Жербильоном говорили, «что они объехали берега Ледовитого и Восточного морей и всюду находили море, кроме одного места к северо-востоку, где находится горная цепь, вдающаяся очень далеко в море. Если наш материк соприкасается с берегом Америки, то это возможно только в этом месте», – заключал Жербильон.
Известно, что в 1697 году Лейбниц советовал Петру I «исследовать берега северо-восточной Азии, чтобы узнать, соединяется ли Азия с Америкой или же они разделены проливом...». Как раз в это время устюжский пахарь и сибирский сборщик ясака Владимир Атласов еще служил на Анадырь-реке.
Собирая ясак, Владимир Атласов накрепко помнил приказ тех лет, данный всем сибирским землепроходцам, – расспрашивать и разведывать про Китайское, Никанское и Индейское царства, про золото и дорогую кость и самоцветы, не говоря уже о мехах, которые Атласов должен был добывать все время.
Получилось так, что Атласов держал в своих руках аляскинских соболей. Как это совершилось? В одной из «скасок» своих он говорил о «Необходимом Носе» между Колымой и Анадырем. «Необходимый Нос» с тех пор не раз упоминался в донесениях других древних наших исследователей. В атласовских записях было прямо сказано, что против «Необходимого Носа» в море лежит большой остров, откуда зимой по льду «приходят иноземцы, говорят своим языком и приносят соболи...». Собольи меха эти Атласову не понравились; всем известно, что якутский соболь считался лучшим. В представлении русских людей того времени Большая Земля Америки была островом. Такое мнение было очень упорным. Надо еще заметить, что часто Большой Землей назывались и Медвежьи и острова Диомида...
Так или иначе сибирские удальцы грезили тогда не Лукоморьем, открытым учеными иноземцами с берегов Рейна, а более очевидной Большой американской землей. Для них впервые стали выступать из безграничных просторов неведомого и те острова, которые впоследствии получили название Командорских. О них сообщил в якутской приказной избе Михаил Наседкин в 1710 году. А узнал он о Командорах лот за восемь до своего доклада якутскому воеводе. В то время мичман Беринг принимал команду над двенадцатипушечной шнявой в Таганроге (Троицке), еще не помышляя ни о каких странствиях в ледяных морях...
«Скаски» открывателей не пропадали даром. Якутский воевода Дорофей Траурнихт приказал проверить сообщения Атласова. Наседкина и других. Из письма шведского резидента в России Родеса к королеве Христине мы знаем, что якутские воеводы еще в середине XVII столетия предполагали послать экспедицию для поисков берегов Америки. Петр Великий снаряжал особых людей, которые ходили к «Ледовитому мысу». Из нетерпеливого напоминания Лейбница (1711 год) можно полагать, что данные этого похода могли «помочь в решении спора о существовании моря менаду Азией и Америкой». Лейбниц запрашивал Брюса об итогах хождения к Ледяному мысу...
Кто были эти люди, посещавшие далекий мыс? Я ищу их следы в своей картотеке и под тем же 1711 годом нахожу свидетельства сибирских летописей, примечания Миллера и нашего современника академика Л. С. Берга. Свидетельства эти сходятся, и круг их сужается. Внутри круга остается служилый человек Петр Попов. Проследим за его деятельностью в 1710-1711 годах.
Петр Ильин Попов к «Носу» ходил не один. Его сопровождали промышленный человек Егор Толдин и «новокрещен-юкагир» Иван Терешкин. Они выясняли, «не значатся ли из того Носу какие в море острова», делали чертежи, вели опрос населения. «Носовые чукчи» дружно подтвердили, что «и прежде сего русские люди у них, чукоч, морем бывали». Медленно разворачивается перед нашим взором грамота пятидесятника Матвея Скребыкина – начальника Анадырского острога, в которой описан подвиг Петра Попова. Вот что он, в частности, сведал в земле чукчей:
«...против того Анандырского Носу с обеих сторон с Ковымского моря и с Анандырского есть-де значитца остров, и про тот остров подлинно ему, Петру, сказывали Носовые Чюхчи Макачкины с родниками; есть-де на том острову люди зубатые, а веры-де иной, всякой обыкности и языку не их Чукоцкова, особой, и из давних-де лет и поныне у них, Носовых Чюкочь, с теми островными людьми меж собою немирно, ходят друг па друга с боем, а бой-де у тех островных людей лучной, и у Чюкочь такой же. И он, Петр, с товарищи тех островных людей у них, Чюкочь, взятых в полону, видал человек с 10. А зубы у тех людей, кроме природных, есть вставливанные моржового зубья маленькие кости, подле природные в щеках. А с того-де Носу на тот остров летним временем в байдарах веслами перебегают одним днем, а зимою на оленях налегке переезжают одним же днем. И есть-де па том острове всякий зверь, соболи и куницы, и волки и росомахи, и медведи белые, и морские бобры, и держат-де у себя великие табуны оленей. А кормятця-де они морскими зверями и ягодами и кореньем и травою. И всякой на том острову есть-де лес: кедр, сосна, ельник, пихтовник, листвяк. И тот островной лес он, Петр, с товарищи у них, Чюкочь, в байдарах и в ветках и в юргах видели. А живут-де они, островные люди, собою тако ж, что-де и они, Чюкчи, и начальных-де людей никаких у них нет... островных-де людей, применяясь, он же, Макачкин, и островные люди, которые у них, Чукочь, в полону, сказывали ему, Петру, с товарищи: есть-де при них, Чюкчах, остров, и он-де, Макачкин, на том острове бывал по многие годы в походах, и называют они, Чюкчи, тот остров болшой Землею...»
Так записывая Матвей Скребыкин слова Петра Попова.
Нет сомнения в том, что остров против «Анандырского Носа» – материк Северной Америки, Новый Свет, Аль-ак-шак на эскимосском языке.
А зубатые люди?
Это – эскимосы Северной Америки.
Если Попов видел в плену у чукчей аляскинских эскимосов, безусловно, жителей приморской области, то около 1715 года на Камчатке был отыскан пленник – выходец с материка Аляски.
«...жил на Камчатке человек иностранной, которой по причине камчатских мелких кедровых орехов и низких кустов, на коих растут те орехи, объявлял о себе, что он родился в такой земле, где растут кедровые дерева высокие, а на них орехи гораздо крупнее камчатских; а сия-де земля лежит от Камчатки на восток. В ней-де есть большие реки, которые впали в Камчатское море. Жителям-де имя тонтолы; они обыкновениями схожи с камчадалами и употребляют к водяному ходу такие же кожаные суда или байдары, как и камчадалы. Назад-де тому много лет приехал он с земляками своими на Карагинский остров, где товарищи его от тамошних жителей убиты, а он, оставшись один, ушел на Камчатку».
Говорят, что до Витуса Беринга дошло впоследствии это сказание о пришельце из кедровых лесов Нового Света. Л. С. Берг, большой знаток истории Камчатки и Аляски, изучив это свидетельство, пришел к выводу, что выходец с Аляски рассказывал об Юконе и именно на берегах юконских надо искать народ «тонтолов».
Так в самом начале XVIII века русские на Камчатке, в Чукотке встретили выходцев с Аляски, Америка была где-то рядом с чукотской землей, Анадырью, Охотском.
До Нового Света было рукой подать, он лежал близко, «за переливами» – как думали и об «Апонском царстве» бородатые камчатские мореходы... В 1716 году полковнику Елчину было приказано искать Большую Землю, но поход не состоялся. В том же году Лейбниц вновь взывал к мудрости Петра Великого: