— Так вот, братья мои, сейчас доподлинно известно, чьих гнусных, сучьих рук это дело. Это Новокурданская группировка. Новокурданские киллерюги. Старшой у них некто Антон Череп — мразина, каких свет не видывал. Мать родную продаст, брата замочит. Садюга конченый. Об этих беспредельных харях вы все хорошо знаете. Наслышаны мы все об их грязных делах, но лишь на днях стало доподлинно известно, что все эти убийства — их рук дело. Вы спросите, откуда я это знаю?

— Да хотелось бы узнать, брат, — согласно кивнул Коля Крест. — Просвети нас.

— Я вам отвечу. Наши люди за очень большие деньги подкупили крупного мусора в генеральских погонах. Он именно из той самой конторы, о которой вы все хорошо знаете. Так вот, этот генерал поведал нам очень, очень любопытные вещи. Это была важная правительственная разработка — операция под названием «Белая стрела». Все вы краем уха слышали про эту операцию. Витала в воздухе невесть откуда просочившаяся информация, но толком о ней никто ничего не знал. Все думали, что был специально создан секретный отдел по отстрелу преступных авторитетов. А вот-таки нет. Менты пошли другим путем. Сами руки марать не стали, подписали на эту мразную работу Новокурданских отморозков, заключив с ними негласный договор. Те убирают указанных ментами авторитетов, а менты, в свою очередь, их финансируют и гарантируют полную неприкосновенность со стороны органов, то есть закрывают глаза на все их делишки. Хитро придумано. Как говаривают в народе: «Все гениальное — просто». Устранив весомых авторитетов, они надеются внести раскол в наши круги. Ведь недаром эти гниды пускали ложные наколки. Можно было грешить друг на друга. Хотели нас лбами столкнуть, и это у них вроде начало получаться. Так ведь? Это не порожняк, но сейчас этому пришел конец, кранты. Сорвалась их заморочка. Благо, братва, некоторые менты уж больно жадны до денег. Хорошо, что некоторых можно купить, а то ведь, неровен час, много бы горя из всего этого вышло. Много. Ох, братва, много…

Бес опять сделал паузу:

— И это еще далеко не все. Сейчас среди нас, здесь, присутствует блядина. Это та сука, которую мы считали за своего брата. Тот, бля, кто предал все наше святое. Тот, кто опарафинил имя вора, та грязная сучара, которая продалась мусорам и помогла Новокурданским умертвить наших братьев.

— Кто это? Покажи эту падаль! — заорали рассвирепевшие воры.

— Вот эта сучара! — и Павел Георгиевич указал рукой на плотного, рыхлого мужчину с выпученными, как у рака, глазами.

Тот сидел ни жив ни мертв. Он был белый как мел. Руки его тряслись, а со лба стекал мелкий пот.

— Вот! Это он! Федя Жид! И это точно пробито. И узнал об этом не я один.

Несколько человек кивнули.

— Мы все тщательно проверили. Иначе я не мог бы это так четко утверждать. Вы меня знаете. Он пошел на сговор с ментами и сдавал им и Черепу одного за другим наших лучших людей. Теперь ваше решение, как с ним поступить. Но я знаю, тут решение однозначно.

— Смерть гниде! Смерть! На пику его! — проревели жулики.

Мешкать с вынесенным приговором не стали. Слушать предателя тоже не стали. Да и вряд ли он смог бы что-либо вымолвить путное в свое оправдание.

Двое жуликов вытащили его из-за стола, и Коля Шальной отточенным ударом вонзил нож ему прямо под сердце. Федя Жид даже вскрикнуть не успел. Обмякшее тело сползло на пол, окрашивая его струившейся из раны кровью.

Шальной вытащил нож из трупа и вытер его о лацкан пиджака предателя.

— Собаке — собачья смерть! — сквозь зубы процедил Коля.

Призвали двух бритоголовых молодцов, охраняющих сходку. Те не мешкая уволокли труп.

— Они знают, что с ним делать, — сказал Паша Бес и добавил: — Здесь тоже все подчистят. Попозже. Ишь какой полнокровный. И кровь у него какая-то вонючая. Давно я подозревал за ним неладное. Еще с позапрошлого года, когда неожиданно участились облавы и принимать стали одного за другим. Да и, чего греха таить, коронован он был, я всегда так считал, как-то не по-людски. Да хрен с ним, чего уж теперь вспоминать. После драки кулаками не машут. От другого сердце болит, как мы столько лет считали Жида равным себе? Как мы не прохавали его? Или он так конкретно маскировался под порядочного вора? А это, надо отдать ему должное, совсем не просто. Ух как не просто. Хитрая бестия. Так нам всем мозги запудрил! Ведь верили же ему. Но, как говорится: сколько веревочке ни виться…

Он замолчал, о чем-то грустно задумавшись. Ведь и раньше бывали предатели и отступники. Но так конкретно и гнусно. Да… Мельчает нынче народ. Вот раньше было… Ну да ладно. Он продолжил:

— А теперь, други мои, подумаем о том, как свершить праведное возмездие над остальными гнидами. Я практически со всеми обсудил этот вопрос. Те, кто не в курсах, после мною предложенного могут высказать свое мнение. Но мы считаем, что в этом вопросе возражений не будет. Так вот. — Он повернулся к Феликсу. — Братуха, дорогой мой, пришло время объяснить тебе наше приглашение. Мы долго с братьями думали, к кому обратиться с просьбой покарать Новокурданских ублюдков. Решили остановиться на тебе, Феликс. Это решение к нам пришло не от фонаря. Во-первых, знаем мы тебя давно, уважаем и полностью доверяем. За долгое время ты никогда и ничем не опарафинил своего имени. Во-вторых, твои орлы одни из самых отчаянных и подготовленных в Москве. Ну, а в-третьих, мы в курсах, сколько крови у тебя выпили Новокурданские. Знаем, что Шура Академик, твой двоюродный брат, царство ему небесное, их рук дело. И близкие кенты твои, воры Гурам Каландадзе и Тенгиз Мамиашвили, тоже от их рук пали. А ведь у тебя дружба с ними давняя была. Так ведь?

— Да так. Так оно и было, — мрачно ответил Феликс, и в его глазах заиграл жуткий огонек.

— Так вот, браток, всем воровским кругом мы просим тебя приговорить каждого из этих Новокурданских ублюдков. До последнего. Всю эту поганую группировку стереть с лица земли. За то тебе будет наша общая воровская признательность и дружба вовеки веков. Так что приступай. Группировка у них, конечно, многочисленная и совсем отмороженная. Еще за ними мусора стоят. Но и ты у нас не промах…

Многие воры одобрительно закивали. Они знали, чем жила и как действовала бригада Феликса в последнее время. Бес тем временем продолжил:

— Любую помощь мы все тебе готовы оказать. И вот еще… Знаем, что с деньгами у тебя сейчас не густо, так что мы решили из общака выделить тебе сто двадцать штук баксов… Думаю, должно хватить. Ну а если нет… То, ради бога, дадим столько, сколько потребуется… По рукам?

Феликс посмотрел на Павла Георгиевича и ответил без промедления:

— Да, по рукам. Только денег мне ваших не надо. Я ведь не черт какой с общака деньги выкручивать. Да еще за дело благое, справедливое. Я и так планировал с ними войну развязать. Жуткую. На отстрел. Мне, Паша, даже последней названной тобой причины для этого хватило. Так что, уважаемые воры, не оскорбляйте меня деньгами. Я готов их порешить даром. За справедливость…

— Подожди, Чикаго, не кипятись. Мы ведь деньгами не работу твою оплачиваем. Ей цены нет. Просто расходов много будет. На них тебе и дается капуста. Так что, горячая ты голова, этот вопрос мы не обсуждаем. Тут все решено. А вот детали разные мы подробно обмозговать должны. Ну, что, братья воры, приступим? Слушай, Феликс…