— Пожалуйста, Пит, — прошептала она. — Как ты не понимаешь? Я должна. Я не могу отпустить тебя одного. Мы занимаемся этим делом вместе.

Каждая минута грозила гибелью всему предприятию. Пока они спорили, уходило время. И вот, вопреки своему желанию, он согласился.

— О'кей, Пат, — сказал он и налег на весла, направляя лодку по протоке.

Они миновали старый туристский лагерь. Пот струился по его обнаженным плечам. Лодка повернула и прошла под мостом. Над ними проносились немногочисленные в этот час машины. Рено старался смотреть в сторону, чтобы не слепили их фары. Патрисия тихо сидела на корме, и в темноте он видел лишь бледное пятно ее лица. Стояла ничем не нарушаемая тишина, лишь слышался скрип уключин.

«Может быть, я ошибаюсь, — подумал он. — Может быть, Консул успел найти и вытащить свой груз до того, как Гриффин застрелил его. Но нет. На это у него не хватило бы времени. Истер сказал, что слышал выстрелы вскоре после того, как стемнело. Гриффин поджидал его. Со стороны Гриффина было очень глупо застрелить Консула прежде, чем тот привел его к месту, где он выбросил за борт груз. Но почти наверняка так все и произошло».

Кое-что в этой истории казалось абсолютно непостижимым. Один человек застрелил Консула, другой его похоронил, и ни один из них не знал о другом. Консул, вероятно, вывалился из лодки и поплыл к берегу, надеясь добраться до своей машины и поскорее найти какого-нибудь врача, и Гриффин не знал, что он мертв, пока на горизонте не появился Макхью. Он долгое время думал, что Мак работает на Консула, и понял, наконец, в чем дело, когда уже выдал себя. Он убил Мака и пытался убить миссис Конвей, так как знал, что если она наняла одного детектива, то наймет и других, если он не остановит ее.

Тем временем лодка приближалась к каналу.

— С этого момента ни звука. Пат, — прошептал он. — Не разговаривай и не двигайся. Если он здесь, то действует без света, а нам надо подойти как можно ближе, чтобы захватить его врасплох.

— Только будь осторожен, обещаешь? — взмолилась она.

Он подумал обо всем, что теперь зависело только от них. Если они проиграют… Он постарался избавиться от этой мысли и взвесил на ладони прикрепленный к поясу револьвер.

— Я буду осторожен, — мрачно пообещал он.

Они уже плыли по каналу, и впереди показался освещенный буй, мигающий в темноте.

Описав широкую дугу, они обогнули его и проскользнули к противоположному берегу, в спасительную темноту, куда не доходил свет. Теперь Рено греб медленно, настороженно прислушиваясь к каждому звуку.

Когда источник света остался позади, ярдах в ста или даже больше, Рено положил весла и задержал дыхание, прислушиваясь. До него не доносилось ни звука, за исключением слабого рокота драги, работающей где-то впереди. В темноте небо и вода сливались, и казалось, сговорились отрезать лодку от всего внешнего мира, оставив ее одну в черной пустоте, где не было ничего, кроме мигающего буя, свет которого еще можно было видеть краем глаза.

Рено ощутил внутри холод и пустоту. Вокруг — никого и ничего. Он, наверное, ошибся, или они вообще появились здесь слишком поздно. Гриффин, должно быть, явился сюда, едва стемнело, в поисках того, что было так ценно и стоило стольких жизней… Да, скорее всего, они упустили его. «Или, — подумал Рено, — ничего подобного вообще не происходило. Я сделал не правильные выводы, и все мои логические построения высосаны из пальца…»

Лодка слегка покачивалась. Ее медленно разворачивало едва заметное течение, и они опять увидели огни буя. Рено хотел было отвернуться, чтобы уберечь глаза от света, и вдруг застыл на месте, сердце у него екнуло от внезапного волнения.

Свет исчез — что-то заслонило его, — потом появился вновь. Где-то между ними и буем дрейфовала еще одна лодка, так же тихо, как и их ялик. Он наклонился и беззвучно коснулся коленки Патрисии. Стиснув ее руку, он знаком показал ей на буй и почувствовал, как она вся напряглась, когда до нее дошло, что это значит.

Потом он услышал, как она со свистом втянула в себя воздух: она тоже заметила лодку.

Он опустил весла в воду, стараясь действовать как можно тише и больше не давая лодке поворачиваться. Теперь буй находился у них за кормой, и Рено работал веслами, удерживая ее на одном месте против течения. Впереди, где уже начиналось море, был отлив, и вода медленно вытекала из канала. Что касается другой лодки, то Гриффин — если, конечно, в ней был он пустил ее по течению, прочесывая дно в поисках того, за чем явился сюда.

Спокойно, уговаривал себя Рено, только не волноваться. Малейший звук может свести на нет все усилия. Он снова взмахнул веслами. Лодка оказалась немного ближе. Он различил впереди белое пятно и уже знал, что это катер, покрытый новенькой белой краской.

Он опять остановился, прислушиваясь. От катера их теперь отделяло не более пятнадцати ярдов; в тишине отчетливо слышались странные скребущие звуки и журчание тоненькой струйки воды. На какую-то секунду это озадачило Рено, потом он понял, что это такое. Через корму на катер втягивали веревку, другим концом уходившую в воду, с нее капала вода, а от трения о транец и возникал режущий ухо звук. Потом эти звуки прекратились и сменились другими. Послышался тяжелый глухой удар, будто что-то перевалилось через борт и грузно упало на кокпит.

Рено изо всех сил приналег на весла. Он понял, что Гриффин нашел то, что искал. В следующую секунду он заведет мотор и только они его и видели.

Они подходили все ближе — осталось уже десять ярдов, потом пять. Рено развернул ялик, чтобы приблизиться к нему с той стороны, где будет проще перебраться на кокпит. Его сердце колотилось от волнения. Он быстро и бесшумно работал веслами, готовясь к прыжку, как только катер окажется рядом. Но спешка сыграла с ним плохую шутку. Он вскочил на ноги, позабыв про окоченевшие от долгого сидения мышцы и про больную лодыжку, и потерял равновесие. Он упал на колени на дно ялика, и револьвер шумно стукнулся о деревянную обшивку.

Яркий безжалостный свет разорвал темноту, и насмешливый голос приветствовал их:

— Ну и ну! Никак это наши бравые морячки! — произнес он. — Спокойно, мальчики и девочки, не двигаться!

Патрисия задохнулась от неожиданности. Рено попытался сесть, его рука бессознательно потянулась за револьвером, и тут он похолодел. Бесполезно. Он не видел перед собой ничего, кроме этого безжалостного света.

— Друзья, — веселым голосом продолжал Гриффин. — Справа на вас смотрит старый добрый «люгер», так что не стоит выкидывать коленца.

Не спешите менять позу, Рено. А ты, крошка, можешь протянуть свою маленькую теплую ручку, взять эту штуку и бросить ее за борт.

Патрисия беспомощно посмотрела на Рено.

— Давай, — сказал он тихо.

Она подняла револьвер и, разжав пальцы, уронила его в воду.

В лодку упал конец веревки.

— Давайте сюда, — скомандовал Гриффин.

Секунду Рено мрачно смотрел на луч фонаря, потом подумал о Патрисии. Он поймал веревку и потянул. Ялик мягко коснулся борта катера.

— Давайте, поднимайтесь, — отрывисто сказал Гриффин. — Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.

Патрисия вскарабкалась на корму. Рено удалось это с трудом, мешала пульсирующая боль в ноге. Они все еще ничего не видели, ослепленные светом, идущим откуда-то с передней части кокпита.

— Теперь, — продолжал Гриффин, точнее его бестелесный голос, раздающийся откуда-то из-за источника света, — наклоните-ка ваш ялик.

Пусть он наполнится водой, затем переверните его вверх дном. — Голос хихикнул. — Пусть полиция ищет ваши тела здесь. Это доставит им удовольствие.

Рено повернулся, и луч осветил его искаженное гневом лицо.

— Зачем же откладывать? Почему не прямо в лодке, как Консула? Или не в затылок, как Макхью?

Гриффин рассмеялся:

— Друг Роберт сам был всегда готов спустить курок. И он думал, что я не буду стрелять, пока не узнаю, где запрятана эта штуковина. Так что пришлось принимать решение немедленно. — Он замолчал, потом быстро заговорил: