— Ну, со мной у него ничего не получится.

— Не хорохорься, Кейт Макиннон. Я тебя знаю. — Лиз нахмурилась. — Пойми, эти подонки все время ищут, на ком бы воплотить свои жестокие фантазии… они очень любят играть и…

— Посмотрим, кто кого. Я ведь тоже умею охотиться. — Кейт решительно сцепила пальцы.

— Ты собираешься гоняться за преступником в модельных туфлях с высокими каблуками?

— Это ерунда. Туфли можно сменить.

— Кейт, мне хочется, чтобы ты продолжала заниматься искусством.

— Я не говорю, что из-за этого собираюсь бросить искусство… и все остальное. . Но так уже сложилось, Лиз. И мне от этого никуда не деться. К тому же не исключено, что этот маньяк имеет отношение к миру искусства. Пока я ничего определенного не знаю, но интуиция подсказывает: тут что-то есть. — Кейт улыбнулась и погладила руку подруги. — Не беспокойся, Лиз. Я встречусь с Тейпелл. Сегодня же.

Здание в форме куба из красного кирпича, отдаленно напоминающее храм индейцев майя, навевало некоторые воспоминания. Став детективом, Кейт Макиннон, коп из Астории, посещала здесь семинары психолога-криминалиста по патологии детей, склонных к побегам из дома. А вообще-то на этой площади, которую знают все полицейские страны, она бывала не часто. Дальше стояло внушающее трепет здание уголовного суда, соединенное арочным проходом с городским советом — там вообще проходов было множество, целый лабиринт, — и вокруг полицейские машины. Казалось, на комплекс надели своеобразное ожерелье неправильной формы, которое поблескивало на солнце хромированными деталями.

Вестибюль напоминал кадры из пропагандистского фильма Лени Рифеншталь[27]: флаги, знамена, бюсты и статуи, лозунги, среди которых доминировал главный: «НАШ ДЕВИЗ — ВЕЖЛИВОСТЬ, ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ, УВАЖЕНИЕ К ЛИЧНОСТИ И ПРОФЕССИОНАЛИЗМ». И несметное количество охраны.

Кейт вздохнула и двинулась вперед. Через металлоискатель пришлось проходить дважды — звон вызывали ключи и зажигалка «Зиппо», — и вот наконец лифт.

Кейт выложила, на стол перед Тейпелл фотографию Элены на выпускном вечере (с закрашенными глазами), коллаж «Мадонны с младенцем» и его фрагменты, увеличенные в галерее Мерта, а также полароидный снимок с картиной Итана Стайна.

Постучала пальцем по первой фотографии.

— Вот это я получила перед убийством Элены Соланы. Нет, после. Я хочу сказать, что Элена в тот момент уже была мертва, но я этого еще не знала.

— Каким образом вы это получили?

— Не знаю. Думаю, подбросили. Она оказалась у меня в сумке.

Тейпелл вскинула брови.

— Но коллаж был доставлен ко мне в квартиру в конверте, все честь по чести. Увеличения сделаны с него. Это запрестольный образ из католического храма, очевидно, похищенный. Он мог принадлежать Биллу Пруитту.

Тейпелл хмуро рассматривала увеличенные фрагменты.

— Уильям Пруитт? Эта вещь похищена у него?

— Да. Но возможно, он, в свою очередь, ее тоже похитил. Хм… лучше сказать так: не исключено, что он купил эту вещь, зная, что она краденая.

— Вы в этом уверены, Кейт?

— Пока нет, но интуиция мне подсказывает, что это именно так. — Кейт сделала глубокий вдох. — Что я хочу сказать… значит, у Пруитта в коллекции был этот запрестольный образ, а теперь им владеет его убийца. — Она вытряхнула из пачки сигарету.

— У нас не курят, — произнесла Тейпелл.

Кейт скомкала сигарету и бросила в мусорную корзину.

— Полароидный снимок я получила сегодня утром. На нем изображена одна из картин Итана Стайна, которого вчера убили.

— Каким образом вы получили это… полароидный снимок, я имею в виду?

— Он был вложен в утреннюю газету.

— Боже правый! — Тейпелл покачала головой. — Значит, что же получается — убийца, а возможно, их трое, пытается установить с вами контакт? Невероятно.

— Вы правы, невероятно.

— Я рада, что и вы так считаете.

— Я считаю невероятным, что это были три разных преступника.

Тейпелл усмехнулась:

— Кейт, вам хорошо известно, что серийных убийц обычно отличает почерк. Я хочу сказать, что эти три убийства совершены абсолютно разными способами. Где же логика?

— Способы разные, это верно. Но между жертвами определенно существует связь. Вот посмотрите: Элена Солана и Итан Стайн были художниками, а Билл Пруитт — президент совета Музея современного искусства. Так что все три злодеяния вполне мог совершить один преступник. И докопаться до этой связи между жертвами может также какой-нибудь дотошный репортер.

— Господи, Кейт. — Тейпелл напряглась. — Неужели это действительно серийный маньяк? Просто не верится.

Кейт посмотрела в упор на шефа полиции.

— Клэр, нужно срочно что-то предпринимать. Он уже убил троих и все время подбрасывает мне информацию…

— Вы правы, нужно действовать. И прежде всего обеспечить вас круглосуточной охраной.

Тейпелл встала и прошлась по просторному кабинету. Ей очень не хотелось верить в то, что говорила Кейт, но в прошлом эту красавицу детектива интуиция действительно никогда не подводила.

— А что считают ваши детективы, которые ведут расследование? — спросила Кейт.

Тейпелл подошла к столу.

— Пока у них мало фактического материала. Зацепиться абсолютно не за что. Кстати, насильственная смерть Пруитта пока не доказана.

— Послушайте, Клэр, мне нужно ознакомиться с материалами всех этих дел. Прошу вас, включите меня в состав следственной группы. Например… в качестве консультанта. У меня предчувствие, что этот псих еще преподнесет нам сюрпризы.

Тейпелл тяжело вздохнула и опустилась в кресло.

— Значит, все-таки серийный убийца… — Она снова вздохнула. — Ладно, я дам указание, чтобы вас ознакомили с материалами дел.

Теперь одну стену домашнего кабинета Кейт занимала пробковая доска, за которую она выложила сотню баксов. Другая сотня пошла парню, который доставил ее из магазина и прикрепил на стену. Конечно, Кейт могла сделать это сама, но деньги для того и нужны, чтобы их тратить.

За несколько минут Кейт ухитрилась пришпилить туда всю свою коллекцию. Жутковатую фотографию Елены с закрашенными глазами, коллаж «Мадонны с младенцем», увеличенные фрагменты, сделанные в галерее Мерта, и полароидный снимок.

Она действовала так, как привыкла в Астории. Фотографии, а также любые вещественные доказательства — все это крепилось кнопками к доске. Ей было необходимо постоянно их видеть. Стимулировало к размышлению.

Кейт вспомнила стену в своем кабинете в Астории, фотографии пропавших детей — такие милые юные лица! — и сосредоточилась на экспонатах своей недавней коллекции. На первый взгляд никакой связи между ними не было, и все же…

Кейт открыла коричневую картонную папку. Досталa три серых скоросшивателя с символикой полицейского управления Нью-Йорка. Потрогала первый. Надписей на скоросшивателях не было, а жаль. Она бы предпочла первым открыть дело кого-нибудь другого, не Элены. Ощущая, как подступает знакомое состояние начала охоты, когда в крови интенсивно пульсирует адреналин, а все чувства обостряются до предела, Кейт наконец решилась и раскрыла скоросшиватель.

Надпись на титульном листе гласила: «УИЛЬЯМ М. ПРУИТТ».

Согласно заключению токсиколога, в желудке Пруитта обнаружена крепкая смесь наркотиков и алкоголя. У Пруитта? Уж что-что, а наркотики Кейт никогда бы не заподозрила. Может быть, он утонул в ванне из-за этого? Время смерти установлено между полуночью и четырьмя утра.

Дальше шел конверт с ужасными фотографиями. Мертвец в ванне, снятый в различных ракурсах. Несколько крупных снимков лица. Перекошенный в агонии рот, на подбородке пурпурная ссадина. Кейт пришпилила фотографии на доску, отошла, затем приблизилась, рассматривая одну за другой. Что-то ей здесь показалось странным…