Ньюпортский фестиваль народной музыки, состоявшийся двумя днями позже, проходил в форте Адаме, внушительной крепости, построенной в начале девятнадцатого века. У Стэна и Дианы были превосходные места: в самом центре, шестой ряд от сцены, но она и не думала, что Дэвид может заказать что-нибудь хуже.

Началась программа, и она была очарована, но только на некоторое время. К сожалению, мысли ее вновь обратились к Дэвиду.

Она не понимала, почему этот проклятый мужчина все еще занимает ее воображение и почему сердце ее бьется сильнее, когда она вспоминает его образ. Она для него явная обуза, которую можно свалить на своего друга, и тем не менее она не в силах избавиться от мыслей о нем. Мира в ее душе не было, и никакая музыка ей не могла помочь.

Концерт для нее прошел как в тумане и закончился раньше, чем до нее дошло это. По дороге домой Стэн предложил заглянуть к нему, чтобы выпить и послушать запись интересного гитариста Диане начало казаться, что единственное место, где Диане сейчас хотелось бы быть, был ее домик, но, наверное, не в этот субботний вечер.

Только приехав к нему, она поняла, что поступила неблагоразумно. Одна со Стэном в его квартире и без какой-либо возможности вернуться домой. Правда, весь вечер он был джентльменом, но она увидела, что в некотором роде находится в его власти.

Он включил запись, ради которой она и приехала, приготовил напитки, сел рядом.

— Я действительно ненадолго, Стэн.

— Нет проблем. Когда захочешь уйти, скажи. Он действительно приятный молодой человек,

подумала Диана, и ведут они себя так, как ведут себя большинство молодых людей, придя на свидание. Тем не менее она не смущалась, как смущалась в этом году во время свидания с другими мужчинами. И вместо того, чтобы чувствовать себя польщенной, когда его рука оказалась на ее руке и он придвинулся ближе, она ощутила смутное желание дать ему пощечину.

Стэн был само совершенство, тем не менее было что-то не так. Не было никакого очарования, никакого волнения. Она их не чувствовала.

Была почти половина второго, он настойчиво предлагал послушать еще одну музыкальную запись, когда зазвонил телефон. Стэн выругался сквозь зубы и неохотно снял трубку.

— О, привет… да, она здесь… да, конечно… Нет, в этом нет необходимости… Честно, Дэвид, ты не…

Он держал трубку и секунду внимательно смотрел на нее, прежде чем повесить. Сердце Дианы тревожно забилось.

— Дэвид дома?

— Разумеется. Диана, ты уверена, что между вами ничего нет?

Она почувствовала, что краснеет.

— Ну, для чего бы он стал устраивать нашу встречу, если о, м и я…

— Я не знаю.

Стэн нахмурился, затем, как бы отмахнувшись от какой-то мысли, сел, позволив своей руке опуститься на ее плечи. Когда он начал играть с ее волосами, Диана поняла, что этого достаточно. Она встала.

— Стэн, я чудесно провела с тобой время, правда, но мне нужно идти.

Он выглядел обиженным.

— Конечно, но ты не возражаешь против того, чтобы немножко подождать? Дэвид уже едет сюда.

Диана почувствовала, что силы покидают ее.

— Он едет сюда? Сейчас?

— Да. — Стэну явно никогда не приходило в голову в чем-либо отказать Дэвиду. Он озабоченно посмотрел на нее и поднял ее подбородок, чтобы она посмотрела на него. — Я так думаю. — И добавил: — Будь осторожна, Диана.

— Я знаю, — ответила она мрачно.

— Знаешь ли?

Его глаза впились в нее. Но до того как кто-либо из них сумел вымолвить и слово, раздался звонок в дверь.

— Черт побери! Он, должно быть, звонил откуда-то из-за угла.

Через минуту Дэвид стоял в дверях, и если пульс Дианы и до этого бился быстро, то теперь он приобрел космическую скорость. Едва он вошел в комнату, его глаза тут же впились в нее, а во взгляде странным образом сочетались голод и озабоченность. Затем он улыбнулся. Ее лицо запылало ярким румянцем, когда она улыбнулась ему в ответ. Только потом он поздоровался со Стэном.

— Я надеюсь, ты не злишься, что я заехал сюда.

— Почему я должен злиться? Ты ведь был где-то поблизости, не так ли? — Напряженная улыбка Стэна скрывала все другие его чувства. — Хочешь выпить?

— Нет, спасибо.

Взгляд Дэвида вернулся к Диане, снова обволакивая ее почти физической лаской. Она оживилась, ощутив свою женственность и обаяние.

Она не задумывалась, зачем он заехал к другу почти в два часа ночи, но этот поступок вызвал у нее трепет и острое ощущение радости, которое она не могла себе запретить. В этом не было смысла. Большую часть недели она прожила в ярости, но при виде

Дэвида поняла, что готова тут же забыть, из-за чего, собственно, она так злилась,

— Я заглянул, чтобы не затруднять тебя поездкой ко мне домой. Поскольку я здесь, то сам отвезу Диану.

Стэн маленькими глотками пил свой напиток, глядя на Дэвида поверх своей рюмки.

— В этом не было необходимости.

— Я знаю, но это самое меньшее, что я мог сделать. Ты был настолько любезен, что сопровождал ее на фестивале.

Глаза Дианы перебегали от одного мужчины к другому. Несмотря на взаимную вежливость, они выглядели, словно соперники.

— Я не имею ничего против поездки в автомобиле, — ответил Стэн. — Она доставила бы мне удовольствие.

— Отвезу ее домой я, — спокойно сказал Дэвид. Диана встала и взяла свою сумочку.

— Стэн, спасибо. Я прекрасно провела время. Но Дэвид, прав, я поеду с ним, нечего затруднять вас.

Стэн со вздохом поднял руки.

— Хорошо, если это то, что вы хотите.

И, взглянув на Дэвида с невольным восхищением, добавил:

— Берегись, Дэвид, ты слышишь?

В молчаливом согласии они заспешили вниз по лестнице. Дэвид вручил ей шлем, оседлал мотоцикл и подождал, пока она устроится сзади него. Минутой позже они уже мчались по дороге. Диана прильнула к его спине и чувствовала себя военной добычей.

На огромной скорости они вонзились в ночь. Мимо, как в калейдоскопе, пролетели пляжи и дома.

Ветер трепал ее волосы, но она не отстранялась от Дэвида даже для того, чтобы поправить их.

Ночь онемела, когда он наконец остановил свою машину. Они сошли с мотоцикла и пошли к ее домику. У лестницы помедлили, стоя так близко друг к другу, что она могла различить цвет его глаз. Как она соскучилась о нем! И как счастлива была теперь! Чувства настолько переполнили ее, что, казалось, она не выдержит их напора.

Внезапно, сама не зная как, она очутилась в его руках, и он оторвал ее от земли в неистовом объятии.

— О, Ди! Я думал, эта неделя никогда не кончится! Так хорошо быть дома! А как ты?

Она едва могла говорить, ей не хватало дыхания. Он поставил ее на землю, и она кивнула, чтобы как-то дать понять, что с ней все в порядке. Он прикоснулся к ее губам, к ее щекам, глазам, гладил взлохмаченные ветром волосы. Его глаза мерцали, пока он изучал ее. Затем их захватил еще поток чувств. Он крепко прижал ее к себе и поцеловал. Ее губы раскрылись и отвечали ему с таким же пылом, как и его собственные. Ее руки, скользнув под шелковый пиджак, неистово вцепились в крепкие плечи. Его руки ласкали ее бедра, прижимая все крепче и крепче. Давление его губ усилилось, пока она не застонала. Когда он наконец отпустил ее, она не чувствовала под собой ног, стала словно пушинка. Она прильнула к нему, доставая головой до подбородка, прислушиваясь к гулким ударам его сердца.

Ее ведь предостерегли, и часа не прошло, чтобы она была осторожнее с Дэвидом, и она согласилась, что это необходимо. Но сейчас ею управляла какая-то сверхъестественная сила, перед которой чувство самосохранения было беспомощно.

Она освободилась из объятий Дэвида и взяла его под руку.

— Пойдем наверх.

Рука в руке они поднялись и закрыли за собой дверь, отгородившись от всего остального мира.

В тусклом свете маленькой лампы Дэвид снова заключил ее в объятия. Под мягкой хлопчатобумажной тканью его рубашки она ощутила его упругое, твердое тело, на которое ее собственное ответило слабостью, заливающей ей низ живота.