Выяснилось, что мужчина, с которым она встречалась почти шесть месяцев, одновременно встречался с ее лучшей подругой. Какая банальная ситуация. Впрочем, в ней было одно существенное отличие – он не просто встречался с Ирис, он с ней обручился. Была назначена дата свадьбы, закончены все приготовления… А Карин отводилась роль одной из подружек невесты.

– Странно, я так и не видела твоего жениха, – заметила однажды Карин в разговоре с подругой. Ирис, не знавшая правды, как и Карин, объяснила это тем, что тому приходится много разъезжать.

Фрэнк действительно много разъезжал, но только между их с Ирис квартирами. Вспоминая, какой наивной – нет, какой глупой – она была, Карин рассмеялась.

Все выяснилось месяц назад. Очевидно, Фрэнк понял, что дальше тянуть некуда – не за горами была репетиция свадебной церемонии и праздничного приема. Однажды вечером он позвонил Карин, голос его звучал нервно. Фрэнк сказал, что должен увидеть ее немедленно и сказать нечто важное.

Карин поспешила в винный магазин на углу улицы, купила бутылку шампанского и положила ее в холодильник. Он собирается сделать предложение, думала она с головокружительным восторгом…

Вместо этого Фрэнк сообщил ей, что сам загнал себя в ловушку и обручился с другой женщиной. И пока она в ужасе молча взирала на него, пытаясь осознать услышанное, он назвал имя своей невесты.

– Ты шутишь, – сказала Карин, обретя способность говорить.

Фрэнк пожал плечами и улыбнулся. Улыбнулся! И в этот момент она потеряла над собой контроль. Перестав задыхаться, как рыба на суше, Карин стала визжать и выкрикивать проклятия. Когда она бросила в него сначала вазу, а потом ведерко со льдом, так и не дождавшееся шампанского, Фрэнк выскочил за дверь и больше не вернулся…

Карин глубоко вздохнула, поднесла к губам стакан и допила вино.

Она выжила и даже смогла убедить себя в том, что Фрэнк – не такая уж большая потеря. Мужчина, не способный хранить верность, не годится в мужья. Во всяком случае, ей. Все, что ей требовалось, это пережить день свадьбы – свадьбы женщины, которая была ее лучшей подругой, и мужчины, который был ее любовником. После этого она сможет жить дальше. Конечно, она не пойдет на свадьбу, но и хандрить больше не станет.

Никакой хандры, решительно сказала себе Карин. Никакой слезливой жалости к себе. Она заказала пиццу, выпила бутылку шампанского и мысленно послала Фрэнка к… Ирис.

Она держалась стойко вплоть до того дня, как по почте получила приглашение на свадьбу с очень вежливой припиской Ирис, в которой та просила вернуть платье подружки невесты, чтобы его могла надеть другая девушка.

Карин изорвала приглашение на мелкие клочки, сложила их в конверт и отправила обратно счастливой парочке. Отдавая себе отчет в том, что не сможет в одиночестве пережить день этой свадьбы – в лучшем случае проплачет, а в худшем… отправится в церковь и в тот момент, когда священник спросит, не знает ли кто-либо из присутствующих причины, по которой этот брак не может состояться, закатит публичный скандал, она позвонила Марте и радостным голосом сообщила, что планы поменялись, и она прилетит на торжество.

– С Фрэнком? – спросила мать, и когда Карин ответила отрицательно, ее «А-а…» было красноречивее всяких слов.

– Мне он никогда не нравился, – сказала Аманда, когда Карин прилетела, и крепко обняла сестру.

Карин тяжело вздохнула. Как выяснилось, Фрэнк никому не нравился. Ни ее секретарше, выразившей готовность убить Фрэнка. Ни Аманде, ни Николасу, никому другому – одной только Карин. Какой же глупой она была…

– Мизз?

Голос был мужским, с сильным акцентом. Тяжело вздохнув и растянув губы в улыбке, Карин обернулась. Она не ошиблась – за спиной стоял ее бразильский красавец.

Вблизи он оказался не таким уж и привлекательным. Безвольный подбородок, слишком длинный нос… И очень походил на Фрэнка.

– Мизз, – произнес он снова и взял Карин за руку. Склонившись, он запечатлел на ней влажный поцелуй. Карин резко отдернула свою руку и еле сдержалась, чтобы не вытереть ее о платье.

– Привет, – сказала она как можно любезнее.

– Привет, – ответил он и улыбнулся так широко, что Карин увидела пломбу в его коренном зубе. – Я спросить, кто есть эта красивая леди с черными волосами и зелеными глазами, и я сказать… мне сказать, что это Карин Брустер. Правильно?

– Правильно, – сказала Карин. – Я имела в виду… спасибо за комплимент.

Она втянулась в бессмысленный и ненужный разговор – Рафаэль Альварес говорил по-английски очень плохо, а она совсем не знала португальский. Кроме того, ей вообще не хотелось разговаривать ни с ним, ни с каким другим мужчиной.

Незнакомец слишком напоминал ей Фрэнка – эту мерзкую крысу, это грязное пресмыкающееся. Этого лжеца. Впрочем, все мужчины лжецы. Она знала это с детских лет. Ее отец лгал ее матери. И ей он тоже лгал каждый раз, когда она взбиралась к нему на колени и умоляла больше не уходить.

– Это в последний раз, ангелочек, – говорил он и лгал.

Вопрос: Когда мужчина лжет?

Ответ: Всякий раз, когда открывает рот.

Фрэнк кормил ее ложью о своей любви, а сейчас он в Нью-Йорке, стоя у алтаря, говорит «да» другой женщине.

Хватит, подумала Карин и, прервав бразильца на полуслове, схватила его за руку, пожала ее и заверила, что ей было очень приятно познакомиться с ним. Затем, стараясь не замечать растерянного и обиженного выражения его лица, развернулась, быстро вышла из гостиной, пересекла холл и направилась в библиотеку.

На пути ей попался официант в белой униформе с подносом, полным напитков, который он мастерски удерживал пальцами одной руки.

– Эй! – окликнула она его в спину.

Конечно, это был не самый вежливый способ привлечения внимания, но он сработал. Официант остановился и повернулся к ней, и Карин поспешно схватила бокал с подноса. На этот раз он был коротким и широким, наполовину заполненным янтарной жидкостью, в которой плавали ломтики фруктов. Карин поднесла бокал к носу, понюхала и фыркнула, но глоток все-таки сделала.

– Фу, – сказала она и сделала еще два больших глотка.

Мимо нее в танце проплыла Аманда.

– Осторожнее, – пропела она негромко, – или опьянеешь.

– Спасибо за сестринскую заботу, – поблагодарила она вдогонку.

Аманда права: если не быть осторожной, можно и опьянеть. Из трех сестер Брустер только Сэм пила ликер не пьянея, но она была сейчас то ли в Ирландии, то ли во Франции, то ли в Англии.

Да, ей действительно надо быть осторожнее. В конце концов, это светское мероприятие, семейное торжество, и ей совсем не хочется испортить праздник Тайлеру Кинсайду и его жене Кэтлин, ее сестре. Ну, не совсем сестре… Кэти была ее сводной сестрой. Впрочем, Тайлер тоже оказался ее сводным братом, но это отдельная история.

Карин допила остатки янтарной жидкости из своего бокала и со стуком поставила его на стол.

Геонс… геоло…генеалогическое дерево Бэронов, Брустеров, Кинсайдов, а теперь еще и аль Рашидов было необычайно ветвистым. Карин икнула, хихикнула и двинулась в сторону библиотеки, чувствуя, что ее ноги стали словно поролоновыми.

– Следи за собой, детка, – пробормотала Карин себе под нос. Если она уже с трудом выговаривает слова, пора перестать пить.

Впрочем, пошли все к черту! Она хочет выпить, и она уже взрослая девочка. Значит, она будет пить, сколько хочет.

Карин снова икнула. Громко. Захихикала, прикрыла рот ладошкой и сказала: «Пардон», ни к кому конкретно не обращаясь.

Послышался смех. Вряд ли смеются именно над ней, ведь на вечеринках принято смеяться. А иначе зачем ходить на вечеринки?

Все, что ей нужно сейчас, это свежий воздух. Прохладный ветерок остудит ее пылающие щеки. Карин направилась к двери, ведущей наружу.

Фрэнк не раз говорил, что не хочет жениться. А Карин говорила, что понимает его и поддерживает. Зачем двум людям жениться и давать обеты, которые они не намерены сдерживать? Карин раздвинула двери и вышла прямо к искусственному водопаду, вдыхая мягкий ночной воздух. Что касается секса, то разве может брак улучшить то, что с самого начала не было таким уж потрясающим. Просто секс, ничего особенного, даже странно, что люди слагают о нем небылицы.