Мистер Броули ни минуты не сомневался, что леди Файер но одобрила бы Гоббса в качестве дворецкого. Маккус был вынужден признать, что тот, под стать своему хозяину, был груб и бестактен. Прямолинейность и отсутствие подобострастия стоили ему нескольких мест в приличных домах Лондона. Да и внешность дворецкого только играла на руку злопыхателям.

Гоббсу было около пятидесяти. Седые волосы, ниспадая на лоб, прикрывали глубокие морщины. Высокий и худощавый, он немного сутулился. Со стороны казалось, что дворецкий отличается леностью, но на самом деле он честно отрабатывал каждый полученный пенс.

Когда год назад он появился на пороге дома Броули, тот нанял его без всяких рекомендаций. Маккус, конечно, понимал, что манеры Гоббса оставляли желать лучшего, однако в глазах пожилого человека светились ум и честолюбие. Кроме того, Маккус распознал в нем родственную душу. Несмотря на свою молодость, он успел на себе испытать, насколько жестоко может обходиться мир с честными и прямолинейными людьми. Гоббс, в свою очередь, всегда помнил, что хозяин спас его от нищеты, и работал так, как и положено хорошему слуге, – не давая господину повода жалеть о своем решении.

– О да, я разыскал леди Файер, – ответил Броули, подумав, что его друг Досеет всегда поставлял надежную информацию. – Я даже проводил леди домой.

– Неужели она согласилась? – недоверчиво спросил дворецкий.

– Леди нуждалась в рыцаре, и я с удовольствием исполнил эту роль.

Маккус понимал, что Файер не верит в бескорыстие и считает, что он стремится воспользоваться ее уязвимым положением. Поэтому он изо всех сил старался вести себя, как и подобает истинному джентльмену. Конечно, аромат ее духов, близость девушки заставляли его терять голову, и он мог бы уступить своим инстинктам, запечатлев на губах леди страстный поцелуй. Но он преследовал более высокую цель и ни на минуту не забывал об этом.

Гоббс принял из рук хозяина плащ и проследовал за ним в библиотеку.

– И что же вам ответила благородная мисс, когда вы сказали, почем нынче рыцари?

– Леди Файер, как и большая часть женщин в такой ситуации, набросилась на меня, словно фурия. Она мне не доверяет, Гоббс, – с улыбкой ответил Маккус.

– О, у нее есть под шляпкой хорошие мозги.

– И к тому же острый как бритва язык, – добавил Маккус. – Но она нажила себе довольно опасных врагов, и ей не на кого рассчитывать. Если леди Файер не понимала этого раньше, то теперь, после неприятной стычки в театре, ей ничего не остается делать, как принять эту горькую правду.

– О, уже и в театры порядочным леди нельзя пойти, – качая головой, сказал дворецкий.

– Как точно ты это подметил!

Кто бы мог подумать, что скромные театральные ложи таят в себе столько опасностей?

– В сложившейся ситуации она может положиться только на нас, – задумчиво произнес Маккус.

Было очевидно, что герцог Солити и его семья не смогли обеспечить дочери безопасность. А он сумел приблизиться к леди Файер и отвезти ее домой, и все прошло без сучка без задоринки. Никто даже не встревожился. Если бы Маккус не имел других целей, он бы привел леди назад, в герцогскую ложу, и отругал бы нерадивую матушку за столь легкомысленное отношение к дочери. Когда его начали донимать угрызения совести, он вновь вспомнил о Солити. Их беспечность служила ему лучшим оправданием.

Файер не виделась с братом до следующего полудня. Прогуливаясь по саду, она заметила его возле конюшен. Девушка оглянулась на дом и поняла, что лучшего времени не найти. Отца дома не было, а мать, сославшись на головную боль, отказалась присоединиться к дочери. Файер быстрым шагом направилась по усыпанной гравием дорожке, которая вела к конюшням. Она надеялась поговорить с Тэмом до того, как он уедет.

Брат был занят своей лошадью и внимательно изучал, как она подкована. Взглянув на сестру, он сказал:

– Я думал, что ты сегодня наносишь визиты.

Улыбка сползла с лица Файер, когда она поняла, что Тэму известно обо всех ее планах.

– Я собираюсь выехать, но позже. Я ждала тебя.

Тэм поднялся и приказал конюху присмотреть за лошадью.

– Давай пройдемся, – предложил он Файер. – Мы одни?

– Да, мама отдыхает в своей комнате. У отца назначены нстречи, и он не появится до самого вечера, – сказала она, пытаясь идти с ним в ногу, но у нее ничего не получилось. – Бог ты мой, Тэм, я же не твоя лошадь. Потише. У меня слишком пышные юбки, чтобы поспевать за тобой. Я могу упасть лицом в грязь.

Тэм остановился и подождал, пока сестра не поравнялась с ним. Он протянул ей руку и мрачно произнес:

– Трудно найти более точное выражение, чтобы описать твое поведение в последние несколько недель.

Файер споткнулась, ухватившись за руку брата.

– Не слишком ли ты резок, Тэм? Если ты намерен стыдить меня, я найду себе дела поинтереснее.

– Но кому-то же надо взять на себя обязательства присматривать за тобой, – ворчливо отозвался брат. – Если бы отцу стало известно о твоей связи с господином, подобным Маккусу Броули, он бы отправил тебя из страны. Мне бы хотелось привести тебя в чувство. – Тон, каким он говорил с ней, неоставлял сомнений, что, узнай герцог о новом знакомом дочери, Тэм был бы на стороне отца.

– И это все из-за того, что мне всего лишь известно имя этого господина. Какое преступление! – с обидой в голосе воскликнула Файер. Она часто заморгала, сжав руки в кулаки. – Что ж, заприте меня в комнате и посадите на хлеб и воду.

Тэм перехватил ее руку и с силой встряхнул.

– Я не шучу, дорогая сестра. Маккус Броули не самая подходящая компания для дочери герцога. Держись от него подальше.

– Но лорд Эман считает его надежным и внушающим доверие господином. Иначе с какой стати он представил бы его нам с Калли?

– Когда это случилось? – требовательно спросил Тэм.

– В тот день, когда ты решил вмешаться в мою судьбу и попросил Калли сопровождать меня на прогулке в парке. Так что можешь винить себя за то, что наше знакомство состоялось.

Она наклонилась и, сорвав стебелек с красным цветком, с наслаждением вдохнула сладкий аромат.

– Почему ты заинтересовалась этим господином, Файер? – Если бы она призналась, ее бы заперли в комнате до конца ее дней.