— Так что, может, проверим эту информацию вместе?

— Твоя непосредственность просто разоружает.

— Тебе это не нравится? А я люблю быть непосредственной и все говорить откровенно.

— Да нет, все в порядке, — Фрост вздохнул. — Мне многое в тебе нравится. Но у меня есть дела в Стамбуле, дела, которые имеют приоритет…

Он виновато улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица. Двое мужчин — из числа тех, которых Фрост ранее видел на перроне — вошли в вагон-ресторан. Один из них тут же блеснул каким-то значком перед лицом одинокого господина, занимавшего крайний столик, и о чем-то вполголоса спросил его.

— Если я когда-нибудь доберусь до Стамбула… — прошептал Фрост.

Вероника внимательно посмотрела на него.

— Если я правильно понимаю, ты кто-то вроде секретного агента одной из мировых спецслужб, да?

Фрост рассмеялся, настолько неожиданным и прямым был этот вопрос. Действительно, Вероника Гутьерес являлась весьма непосредственной особой.

— Ты шутишь? — ответил капитан. — Что это тебе в голову взбрело?

— Я имела в виду, что ты сейчас выполняешь какое-то задание, ведь так?

Фрост стал серьезным.

— Ты хочешь, чтобы я солгал?

— Нет, не хочу, Хэнк.

— Тогда не задавай таких вопросов.

— Но ведь мы… мы же теперь не чужие друг Другу, — почти с мольбой произнесла девушка. — Не забывай, мы соучастники убийства, это как минимум.

Фрост закурил сигарету и взглянул ей в лицо.

— Точнее сказать — пяти убийств. Одно совершила ты, а четыре я. Но ты была права — тот тип действительно собирался прикончить меня.

Капитан посмотрел на двоих мужчин, которые предположительно являлись турецкими полицейскими. Следующим у них на очереди был столик, который занимали он и Вероника.

Фрост наклонился к уху девушки.

— Мой паспорт и билеты, — прошептал он, — все на имя Питера Кляйна. Если что…

— Питер… — повторила Вероника. — Красивое имя. Хотя твое настоящее мне нравится больше.

— Да, я очень рад, — нетерпеливо продолжал капитан. — Запомни…

Он внезапно прервался и поднял голову. Двое мужчин в штатском стояли рядом и внимательно смотрели на него.

— Вы знаете эту женщину? — спросил один из них, невысокий и смуглый. Говорил он с сильным акцентом.

Фрост взглянул на фотографию, которую ему показали, Это была Марлен Штауденбрук. Капитан задумчиво почесал пальцем нос и поднял голову. Его глаз излучал полнейшую искренность.

— Лицо как будто знакомое, — улыбнулся он, — но ведь в мире так много симпатичных блондинок. А что, с ней что-то случилось?

— Нет, но нам нужно как можно скорее найти ее. Это очень важно. Так вы не встречали ее здесь, в поезде?

Фрост еще раз внимательно оглядел фотографию.

— Нет, — соврал он. — Нет, не встречал. А что мне делать, если я вдруг ее увижу? Сообщить проводнику, да?

Мужчина покачал головой.

— Это опасная террористка, которую разыскивают во всех европейских странах. Если вы ее увидите, то не пытайтесь ничего предпринять, иначе она просто убьет вас. Постарайтесь не возбудить ее подозрений, а потом поставьте нас в известность.

Он повернулся к Веронике и показал ей все тот же снимок Марлен Штауденбрук. Девушка молча отрицательно качнула головой.

— Вы путешествуете вместе с этим джентльменом?

Фрост не мог видеть выражения ее лица и глаз, но он не хотел, чтобы девушка без крайней необходимости сказала неправду.

— Нет, — покачала головой Вероника. — Мы познакомились несколько минут назад. Но этот мсье мне очень нравится.

Фрост с облегчением улыбнулся, а полицейский спросил:

— А как его зовут?

— Он назвался Питером Кляйном, — спокойно ответила француженка.

Капитан подумал, что наверное она действительно очень не любит лгать, а потому дает не совсем четкие ответы, к которым, тем не менее, весьма трудно придраться.

Турецкий полицейский вновь повернулся к Фросту.

— Ваше имя Питер Кляйн?

— Вы хотите взглянуть на мой американский паспорт? — с оттенком недовольства спросил капитан, намеренно подчеркнув слово “американский”.

— Нет-нет, — поднял руку мужчина. — Я уверен, что ваши документы в полном порядке. А что произошло с вашим глазом? Несчастный случай?

Фрост посмотрел сначала на невысокого полицейского, а потом на его более рослого коллегу.

— Да, несчастный случай, — сказал он. — В нашем языке есть такое выражение: искать иголку в стоге сена. Должен заметить, что это весьма хлопотное дело.

— Простите?

Турок явно пребывал в растерянности, не улавливая смысла слов, произнесенных Фростом.

— Короче, — продолжал капитан, — однажды я занимался любовью с одной девушкой — дочерью фермера — как раз в стоге сена. И там действительно оказалась иголка. Сам не знаю, как это получилось. Просто мгновенная страшная боль и вот…

— Какая забавная история, — с мрачным видом сказал турецкий полицейский.

По лицу Вероники промелькнула улыбка.

— Вы так считаете? — спросил Фрост. — А мне в тот момент вовсе так не казалось.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Простите нас за беспокойство, господин…

— Кляйн, — с улыбкой подсказал Фрост. — Питер Кляйн.

— Да, именно, господин Кляйн. Благодарю вас за помощь.

Двое полицейских двинулись дальше, а Фрост закурил сигарету, глубоко затянулся и выпустил облако дыма.

— Это была правда — насчет иголки в стогу сена? — спросила Вероника, с трудом сдерживая смех.

— Да, конечно, — кивнул капитан. — Можешь не сомневаться.

Он оглянулся, увидел, как полицейские покидают вагон-ресторан, чтобы продолжить обход поезда, и залпом осушил стоявший на столе бокал виски.

— Спасибо, — сказала Вероника.

— За что? — машинально спросил капитан.

— За то, что ты выпил мое виски.

— О, всегда рад помочь, крошка.

Он думал совсем о другом. Фрост понимал, что пройдет какое-то время и полицейские — то ли эти двое, которые только что разговаривали с ним, то ли их коллеги — обязательно заглянут в купе Марлен Штауденбрук. Если они не узнают ее — отлично, но если вдруг у них появятся какие-то подозрения, то дело плохо. Ведь у Марлен все еще был ее люгер, который она прятала в своей сумочке или где-то еще.

— Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, — сказал Фрост Веронике, поднимаясь на ноги.

Девушка внимательно посмотрела на него.

— Я помню ту женщину, с которой ты сидел тут утром. Это за ней они охотятся?

— С чего ты взяла? — с вымученной улыбкой спросил капитан, чувствуя, как у него засосало под ложечкой.

— Она носила парик. Это был очень хороший парик и возможно мужчина бы ничего не заметил, но женщина — другое дело. Впрочем, некоторые мужчины тоже бывают довольно наблюдательными.

— Ты имеешь в виду тех легавых?

Фрост оперся на столик и закурил очередную сигарету. Он очень хотел сейчас пойти и проверить, как там Марлен, но понимал, что его необоснованное появление может только ухудшить ситуацию.

— Легавых? О, да. Во Франции мы их называем фликами.

— Вот как?

— Да, это значит примерно то же, что у вас “фараон”.

— Понятно, — качнул головой Фрост.

Но мысли его были далеко. Он лихорадочно пытался собрать в единое целое части головоломки, с которой ему пришлось столкнуться. Сколько же тут странного и нелогичного — дурацкий маршрут, долгая рискованная поездка на Восточном экспрессе через несколько границ… Зачем это? Ведь гораздо удобнее и безопаснее было бы воспользоваться самолетом — взлететь ночью с какого-нибудь неприметного аэродрома и через пару часов приземлиться на месте. Но нет…

— О чем ты думаешь? — спросила девушка. Фрост не видел причин лгать ей.

— Я думаю о том, что меня подставили, — ответил он. — И о том, что ты — возможно — тоже принимаешь участие в этой игре.

Он видел, как напряглось ее лицо.

— Ладно, я не в обиде, — продолжал капитан, — если уж так надо. Ты все-таки спасла мою жизнь, а я такого не забываю. Кроме того, ты мне нравишься. Кто знает, может я и ошибаюсь, и ты вовсе не та, за кого я тебя принимаю? Но одно не подлежит сомнению — эта история, в которую меня впутали, дурно пахнет. И меньше всего мне в ней нравится очаровательная Марлен Штауденбрук.