— В коленную чашечку? — уточнил Фрост, застегивая молнию на брюках. — Да, это их стиль работы.

— Мы знаем, — тихо сказала Вероника.

— Так значит, они выдвинули условие… — начал капитан и замолчал. Он опустился на стул и принялся надевать ботинки.

— Вы действительно работаете на ЦРУ? — спросил майор Карама.

Фрост бросил на него взгляд исподлобья.

— Разве я это говорил?

— Да, говорили.

— Ну, тогда уже не отпереться, — улыбнулся Фрост.

— Так что там была за дурацкая идея насчет использования этой Марлен Штауденбрук? Капитан покачал головой.

— Похоже, об этом уже все знают. Так что не буду делать исключение и для вас. Женщина заявила, что ей известно имя двойного агента, который занимает высокий пост в ЦРУ и передает информацию террористам левого толка. “Фирма” заинтересовалась предложением фройляйн Штауденбрук — по крайней мере, она мне так сказала.

Короче, ей предложили политическое убежище и возможность начать новую жизнь, если она заговорит. Насколько я понял, Марлен очень хотела выйти из своей организации — она просто устала от вечного напряжения, от необходимости скрываться и убегать. Что ж, понятное желание, даже для террористки. В общем, она и ЦРУ заключили соглашение.

И вот тогда им понадобился человек — не сотрудник Управления — который помог бы Марлен выехать из Европы в США. А тут подвернулся я. И теперь, как последний олух, ломаю себе голову — то ли действительно в ЦРУ сидит крыса, которая знает каждый мой шаг, то ли это так и было спланировано, а значит все, что мне сообщили — чистая ложь.

Так что мы находимся в одинаковом положении, Карама, и с одинаковой степенью уверенности можем строить свои догадки. Я хочу знать — вы меня тут держите под арестом, или я все-таки могу пойти и поискать эту самую красотку Марлен? А может вы собираетесь меня ликвидировать?

— Я намерен некоторое время держать вас под стражей, — серьезно ответил турецкий офицер.

— Ну, уже не так плохо, — грустно улыбнулся Фрост. — Это будет здесь, я надеюсь? Вы же не отправите меня в тюрьму? Говорят, в ваших темницах условия такие же, как и пятьсот лет назад, при султанах.

Карама изменился в лице. Он крепко сжал кулаки и двинулся к Фросту. Капитан позволил ему приблизиться, а потом резко взмахнул левой ногой. Он решил, что это единственный удар, который он может нанести без риска упасть.

Носок тяжелого шестидесятипятидолларового ботинка попал Караме в солнечное сплетение, и турок со стоном свалился на бетонный пол, извиваясь от боли.

Фрост моментально навалился на него и крепко схватил за шею. От этого усилия снова вернулась тошнота, и капитан с трудом удерживал ее на уровне горла.

— А теперь послушай меня, — прохрипел он. — Эта Марлен Штауденбрук и ее дружки нравятся мне нисколько не больше, чем тебе. А скорей всего, еще меньше. Я устал, я хреново себя чувствую, и похоже, что меня сажают в дерьмо, кому не лень по обе стороны Атлантического океана, Я не знаю, почему оказался здесь, не знаю, зачем потребовалось тянуть через пол-Европы эту террористку и так далее. Все, что мне нужно — это взять ее за душу и вытрясти необходимую мне информацию. А потом забирайте ее, кто хочет. Хоть гробовщик. Я понятно выразился?

Карама посмотрел на Фроста. Выражение его лица несколько смягчилось. После напряженной паузы турецкий офицер наконец сказал:

— Я понял вас.

— Отлично.

Капитан поднялся на ноги и отвернулся как раз вовремя, чтобы не сорвать только что достигнутое соглашение. Ведь если бы его вырвало прямо на Караму, это вряд ли улучшило бы отношения между ним и майором турецкой военной разведки.

Фросту выделили свободную комнату в офицерских казармах. Первым делом он принял душ и побрился, а когда вернулся, то обнаружил, что его багаж доставили с поезда прямо сюда.

Капитан принял лекарство, прописанное армейским врачом, и проспал следующие девять часов крепким здоровым сном. Когда Фрост проснулся, голова уже не болела и тошнота больше не тревожила его. Он чувствовал себя заново родившимся на свет.

Однако проблема Марлен Штауденбрук не давала ему покоя. Сидя на застеленной казенным одеялом кровати, он напряженно размышлял над ситуацией, в которую попал.

Во внимание можно было принять несколько вариантов. Первое: двойного агента в ЦРУ не существовало вообще. Марлен придумала это, чтобы он не приставал к ней с расспросами.

Второй: агент был, причем не двойной, а тройной — работал как на левых, так и на правых террористов. И теперь этот человек просто раздумывал, в чьи же руки отдать взбунтовавшуюся фройляйн Штауденбрук.

Третий: с самого начала все было задумано, как грандиозная мистификация. Марлен вовсе не была террористкой, которая хочет вырваться из Европы в Соединенные Штаты, а являлась таким же агентом, работающим по контракту, как и Фрост, и выполняла какое-то свое секретное задание. А капитан просто играл роль декорации, чтобы все выглядело более правдоподобно.

Но какое это могло быть задание? Удалось ли Марлен что-то сделать? Возможно ли, что она сама запланировала свое похищение ультраправыми террористами? И какую при этом преследовала цель? Да и вообще, была ли эта женщина настоящей Марлен Штауденбрук?

А если нет, если она не имела отношения к организации “борцов за свободу”, то, значит, все усилия Фроста были напрасны — он не сможет получить через нее информацию о судьбе Бесс, ибо она просто таковой не располагает. А ведь именно ради этого капитан и согласился сотрудничать с Центральным Разведывательным Управлением.

— Черт бы их всех побрал, — пробормотал он себе под нос и стукнул кулаком по колену.

Потом встал на ноги и прошелся по комнате. Фрост был голоден, и это его радовало. Значит, возвращаются нормальные ощущения. Армейский медик на всякий случай сделал ему укол от столбняка, и теперь можно было с уверенностью сказать, что инфекция в организм не попала. Только рука немного побаливала.

Фрост надел куртку и вышел в коридор. Там стоял грузный сержант в форме турецкой армии. Капитан не помнил толком, что с ним произошло накануне и где искать майора Караму.

— Здравствуйте, сержант. Вы говорите по-английски?

— Да, сэр, — с энтузиазмом ответил мужчина.

— Отлично. Где я могу найти майора Караму?

— Одну минуту, сэр. Я вызову дежурного.

Фрост пожал плечами. Дежурного так дежурного. Прошло некоторое время, и появился молодой офицер, который проводил капитана через казармы, потом по пыльному плацу и, наконец, подвел к небольшому серому зданию в дальнем конце военного городка.

— В лучших традициях, — пробормотал Фрост. Разведка всегда красит свои офисы в серый цвет. Неприметно, непритязательно, ни черное, ни белое. Очень удобно.

Он тут же подумал о Марлен Штауденбрук. А кем же была она? Или тоже только серой мелкой рыбешкой

Десять минут Фросту пришлось подождать в коридоре, а потом появился Карама, пригласил его войти в кабинет и отдал какой-то приказ по-турецки молодому офицеру, сопровождавшему капитана. Фрост пожал плечами, вошел в комнату и уселся на стул, стоявший возле большого стола, за которым разместился сам майор.

— Надеюсь, вы хорошо отдохнули, капитан Фрост? — поинтересовался турок.

— Да, неплохо, — кивнул капитан.

— Хочу сообщить, что я принял решение довериться вам и в дальнейшем быть с вами полностью откровенным

— А где Вероника?

— Мадемуазель вскоре присоединится к нам. Значит, это вас не удивляет?

— Что? То, что Вероника вскоре к нам присоединится?

— У меня сложилось такое впечатление, — сухо заметил Карама, — что вы намеренно пытаетесь разозлить меня.

— Ну, по-настоящему я еще не пытался, — ответил Фрост.

— И правильно делали. Это может быть опасно. Вы же понимаете, что я мог просто расстрелять вас, но вместо этого я облекаю вас своим доверием.

— Да, могли и расстрелять, — согласился капитан. — Но поскольку я являюсь единственным человеком, которому Марлен Штауденбрук — или кто она там есть на самом деле — готова до определенной степени верить, то не думаю, чтобы вы пошли на такой шаг. Я говорю о расстреле.