— Чем дальше, тем лучше, — с улыбкой ответил капитан. — Надо будет на досуге заняться с тобой английским.

Тут показалась какая-то медсестра, и Фросту пришлось срочно прикидываться больным — он свесил голову на грудь и состроил страдальческую гримасу. Вероника что-то сказала по-турецки, женщина улыбнулась и пошла дальше, бросив любопытный взгляд на человека в кресле.

Несмотря на свое нежелание, француженка сделала хорошую работу — лицо и голова Фроста болели по-настоящему. Он даже начал подумывать, не сломала ли она ему левую скулу.

Наконец они остановились у какой-то двери в пустом коридоре. Капитан с удивлением посмотрел на девушку.

— Теперь нам надо узнать… — начал он.

— Я уже выяснила, где находится журналист, — ответила Вероника.

— Каким образом?

— Помнишь того молодого охранника? Я сказала ему, что меня специально прислали из ортопедической клиники, чтобы заняться ногой журналиста Мандефа. И тогда он спросил, знаю ли я, как пойти в отделение интенсивной терапии на четвертом этаже.

Фрост наклонился и поцеловал ее руку.

— Ты просто умница, — сказал он с чувством.

— Бедный мой калека, — вздохнула девушка.

— Ничего, я уверен, что ты меня поставишь на ноги. Так, значит теперь — на четвертый этаж. Давай-ка сюда мой пистолет и все остальное. Пора за работу.

Вероника открыла большую черную сумку, которую она тоже позаимствовала у медсестры, оставленной ими в машине. Оттуда она достала браунинг и запасные обоймы.

Фрост быстро рассовал все это по карманам и да пояс. Потом облегченно вздохнул.

— Ну, поехали, — сказал он.

Капитан как ни в чем не бывало поднялся с кресла и двинулся к лестнице. Девушка последовала за ним.

— Если там тоже будет охрана, — сказал Фрост, — то нам придется как-то решить эту проблему. Мне нужно поговорить с Мандефом так, чтобы никто не помешал.

— А что ты хочешь с ним сделать?

— Приставить пистолет к голове и попросить быть со мной откровенным. Что мне еще остается?

— Ты убьешь его?

— Нет. Зачем? Я ведь добрая душа, но он-то этого не знает. Надеюсь, что увидев мою одежду, мое лицо, мою повязку и мой браунинг, он подумает, что это не шутки.

— А если он все еще находится под воздействием наркоза?

Фрост вздохнул.

— Тогда придется отменить наше мероприятие. Будить его у меня нет времени. Ну, шевели ногами.

Они быстро поднимались по лестнице. Лифтом капитан решил не пользоваться, а эскалаторов в турецкой больнице не было. Впрочем, их Фрост тоже не любил. Наконец они преодолели последний пролет, и капитан осторожно выглянул из-за угла. Несколько секунд он обозревал окрестности, а потом повернулся к девушке.

— Готова?

— Как всегда. И не забывай — ты мне нравишься.

— Опять за свое?

Фрост вышел из-за угла, сделал несколько шагов и осторожно надавил на ручку белой двери, которая и вела в отделение интенсивной терапии, где находился раненый журналист. Дверь поддалась.

Капитан вошел в нее и посмотрел направо. Никого. Потом повернул голову налево. В этот же момент голову повернул и охранник, который там стоял. Их взгляды встретились. Турок не пошевелился. Фрост обезоруживающе улыбнулся и спросил:

— Вы, наверное, хотите знать, что я тут делаю?

Охранник все никак не мог разобраться в ситуации.

— Понимаете, — продолжал Фрост, — я сейчас объясню. Дело в том…

Мужчина наконец опомнился и потянулся к пистолету, втекшему в кобуре на поясе. Фрост — схватившись за ручку двери для большей устойчивости — нанес удар ногой. Он пришелся в грудь охраннику, и тот полетел на пол. В следующий миг капитан уже был рядом. Хук с правой на некоторое время вывел турка из строя.

Фрост оглянулся. Вероника стояла в дверном проеме.

— Давай оттащим его куда-нибудь, — сказал капитан.

Они подхватили неподвижное тело и поволокли его на лестничную площадку. Фрост подумал, что в последнее время ему что-то часто приходится посещать больницы и разбираться там с полицейскими разных национальностей. Но такая уж у него работа…

Он забрал оружие охранника и приковал парня за руку к перилам его собственными наручниками. Затем опять осторожно вернулся в коридор. На сей раз там никого не было.

Капитан с сожалением констатировал, что терапевтическое отделение в больнице занимает весьма обширную площадь, а потому будет очень трудно отыскать палату, в которой содержался раненый журналист. Тут могла помочь или невероятная удача, или… или надо было просто спросить первую попавшуюся медсестру. Но этого Фрост сделать не мог, не привлекая к себе ненужного внимания, а насчет удачи тоже были серьезные сомнения.

После некоторого раздумья Фрост выбрал южное крыло здания и решительно направился туда, стараясь не попадаться на глаза медперсоналу. Вероника следовала за ним. За очередным поворотом капитан резко затормозил — впереди был столик, за которым сидели две женщины в белых халатах. Миновать их беспрепятственно — в окровавленной и порванной одежде и с таким лицом — Фрост никак не мог.

Он наклонился к Веронике и тихо прошептал.

— Оставь сумку мне и пройди вперед по коридору. В конце нажмешь кнопку вызова медсестры. Будем надеяться, что обе они побегут туда, а мы успеем проскочить.

Девушка кивнула, отдала ему сумку, и двинулась вперед.

— Я буду здесь, — Фрост показал пальцем на дверь кладовой перед поворотом.

Вероника снова кивнула и ускорила шаги.

Фрост бесшумно скользнул в кладовую, прикрыл за собой дверь и припал глазом к небольшой щели, которую специально оставил для наблюдения. Отсюда ему была видна лишь небольшая часть коридора, но зато он мог все слышать.

Через пару минут вдруг прожужжал сигнал вызова медсестер, потом послышались голоса и, наконец, стук каблуков по полу. Капитан ждал, не высовываясь. Вот чьи-то шаги зазвучали совсем близко.

— Хэнк?

— Я здесь, — с облегчением ответил Фрост и открыл дверь.

— Можно идти, — шепнула Вероника.

Почти бегом они проскочили мимо опустевшего столика медсестер и свернули в другой коридор, который вел — судя по всему — в западное крыло больницы. Почти сразу Фрост увидел в дальнем конце коридора двух охранников, которые стояли у двери одной из палат.

— Кажется, нам повезло, — пробормотал капитан. Действительно, трудно было предположить, что в одно время в одной больнице оказались сразу два пациента, которых следовало охранять. Значит, это была палата Мандефа, раненого журналиста.

— А что теперь, Хэнк? — спросила Вероника.

Фрост бросил на нее взгляд, а потом вновь посмотрел на стражников. Он медленно покачал головой.

— Начинать стрельбу бессмысленно, — сказал он. — Сюда тут же сбежится вся турецкая полиция, и нас в конце концов поймают. Давай сыграем внаглую — подойдем к охранникам и по моему сигналу нейтрализуем их. Очень быстро. Тут я на тебя рассчитываю.

Вероника задумчиво кивнула.

— Как обычно.

— Я знал, что ты меня не бросишь в беде, — улыбнулся Фрост. — Ну, а потом мы затащим тела в палату, ты постоишь у двери, а я побеседую с Мандефом. Давай, с Богом.

Он не спеша двинулся по коридору в направлении охранников, стараясь выглядеть естественно. Вероника шла чуть сзади с видом чем-то озабоченной медсестры. Наверное, подобные перемещения больных и персонала здесь были делом обычным, ибо полицейские отнюдь не казались встревоженными или обеспокоенными.

Фрост преспокойно миновал первого мужчину, сделал паузу, выжидая, когда с ним поравняется Вероника, и нанес, короткий точный удар по шее второго стражника. Тот без единого возгласа рухнул на пол.

Подобный же звук падения тела раздался и за спиной капитана. Он быстро оглянулся и увидел, что француженка опять прекрасно справилась со своим заданием.

Фрост наклонился и за плечи приподнял свою жертву.

— Возьми мой пистолет, — негромко сказал он Веронике, — и проверь палату.

Девушка вытащила у него из-за пояса браунинг и осторожно приоткрыла дверь. Секунду она смотрела в щель, а потом повернула голову.