6

Керенский, говоря современным языком, был не легитимным правителем. Его никто не выбирал. Впрочем, и Временное правительство тоже никто не избирал. Оно временно руководило страной до созыва Учредительного собрания. Вот на Учредительном собрании избранники народа и должны были решить, какой будет Россия: конституционной монархией или республикой. И какой республикой: парламентской или президентской.

Но что бы довести страну до Учредительного собрания, требовалось навести в стране порядок. А что бы навести порядок, требовалась общественная поддержка. Вот за этим Керенский и затеял это Московское совещание. Москва считалась спокойным местом и давление «улицы» там исключалось.

На собрание пригласили всех, кого было можно: бывших членов Государственной Думы всех четырёх созывов и представители Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета рабочих и солдатских депутатов, представители торгово-промышленных объединений и крестьянские депутаты, научные общества и депутаты армии и флота.

Государственное совещание открылось в помещение Большого театра 12 августа 1917 года. Здание оцеплено тройным кольцом юнкеров, учащимися московских военных училищ. Другой надёжной охраны у правительства не нашлось.

Накануне газета «Московские Ведомости» писала:

« В помещении Государственного Большого театра в Москве открывается всероссийское совещание, созванное по инициативе Временного Правительства. Нам уже приходилось высказываться, что на данном совещании лежит отпечаток известного политического дилетантизма. Государственный деятель, принимая какое-нибудь важное решение, прежде всего, представляет себе с полной определённостью те цели и задачи, которые он желает осуществить в своём действии.

Но, положа руку на сердце, никто из населения не может сказать, что именно должно дать стране Московское совещание.

Но, может быть, правительство собирается осуществить какие-либо известные ему одному задачи, пока остающиеся скрытыми для посвящённых, и Большой театр – это грандиозная коробка с сюрпризом. Тогда этому можно порадоваться. России нужно теперь только одно дело, и время, потраченное на слова, как бы хороши и красноречивы они не были, следует считать потерянным.

У нас много ораторов, но что-то не видать деятелей».

За несколько дней до этого на Моховой улице в Москве собралось «малое» совещание. Кроме представителей промышленно-финансовых кругов и членов Государственной Думы всех четырёх созывов во главе с её бывшим председателем Родзянко, присутствовали известные боевые генералы: Алексеев, Брусилов, Юденич и донской атаман Каледин. После обсуждения положения в стране, приняли резолюцию: в России кризис власти, разруха в экономики и разложение армии. То есть всё очень плохо и поэтому медлить нельзя, надо действовать и надежда только на одного человека. Корнилову послали телеграмму:

«Совещание заявляет, что всякие покушения на подрыв Вашего авторитета в армии и России считает преступным и присоединяет свой голос к голосу офицеров, Георгиевских кавалеров и казачества. В грозный час великого испытания вся мыслящая Россия в Вашем великом подвиге на воссоздание армии и спасения России»

В день открытия большого совещания московские рабочие и транспортные служащие приветствовали делегатов массовой забастовкой. Делегатам от вокзалов до Большого театра пришлось добираться пешком.

Театральный зал был забит до отказа. Слева от центрального прохода, если смотреть от председательского места на сцене, были отданы представителям левых движений, справа располагались члены бывшей Государственной Думы и представители финансово-промышленных кругов, то есть делегаты правых взглядов.

На сцене появились члены правительства во главе с Керенским, председателем собрания. За спиной министра-председателя стояли мичман Кованько и поручик Виннер.

Керенский, бледный и усталый, открыл собрание вступительной речью. Речь была путанная, порой бессвязная, полная непонятных угроз и картинных поз:

«И какие бы кто бы ультиматумы ни предъявлял, я сумею подчинить его воле верховной власти и мне, верховному главе ее».

Впечатление глава правительства произвёл удручающие. Стало ясно, что он и всё Временное правительство обречено на поражение, опереться, по большому счёту, им не на кого. Власть есть, а силы у этой власти нет. Весь вопрос был в том, в чьих руках в будущем окажется власть и сила?

В перерыве Керенскому пришла записка от неизвестного. В ней говорилось: «По уставу, парные часовые возможно только у гроба главы правительства. Это репетиция?»

Керенский прочёл и побледнел ещё больше. Мичман и поручик после этого всё дальнейшее совещание скромно просидели в уголке сцены.

Последующих ораторов собрание слушало уже не внимательно. Ждали приезда Корнилова. Что он скажет?

Корнилов приехал в Москву 13 августа. В этот день на совещании пленарных заседаний не было. Делегации обсуждали доклад Керенского. А сам министр-председатель принимал парад войск московского гарнизона.

Встреча Верховного главнокомандующего была обставлена излишне театрально. Сам Корнилов говорил потом: «Это какое-то сплошное сумасшествие!» Почётный караул из юнкеров Александровского училища, дамы в светлых нарядах бросали цветы к ногам генерала, восторженные крики, корреспонденты, фотографы. Наконец, офицеры подняли Корнилова на руки и вынесли на привокзальную площадь. Главковерх к такому не привык и был крайне смущён.

Собрался как бы импровизированный митинг.

- Вы символ нашего единства! Вы наша надежда! Мы верим, что именно вы во главе обновлённой армии поведёте России к победе над врагом! Спасите Россию, и благодарный народ увенчает вас!

Но в толпе находились и скептики:

- Надеюсь, у генерала хватит ума не верить всему этому. Если что, его никто не поддержит, все попрячутся, - шептались они.

Весь день к Корнилову шли на приём далеко не последние люди России к невероятной досаде Керенского. Его, лидера революции стали позабывать. Ещё по дороге в Москву министр-председатель направил к Корнилову министра путей сообщения Юренева с просьбой: ограничится в своей речи только армией и её проблемами.

Регламентом проведения Московского совещания заведовал министр почт и телеграфов меньшевик Никитин. Полковнику Пронину, присланному Корниловым уточнить время своего выступления, он сообщил:

- В последний день совещания выступают только представители общественных организаций. От какой организации будет выступать генерал Корнилов?

Эта колкость разозлила Корнилова, и он решил, что, во что бы то ни стало, будет выступать на совещании.

В 11 часов вечера позвонил Керенский и сообщил, что время для речи главковерха будет предоставлено и ещё раз уже лично попросил генерала не касаться политических вопросов.

- Я буду говорить то, что сочту нужным, - резко и холодно ответил Корнилов министру-председателю.

Взаимная неприязнь двух лидеров стало непреодолимой.

Корнилов появился в Большом театре в двенадцатом часу. Его появление было встречено бурными овациями правой половины зала. Левая половина сосредоточенно молчала. Корнилов тут же, через адъютанта был вызван к Керенскому.

- Лавр Георгиевич, ещё раз настоятельно прошу не вносить раскол в наши ряды. Положение архисложное. Только единство спасёт Россию. Все наши с вами разногласия мы решим в Петрограде, так сказать, в рабочем порядке.

Керенский говорил ещё что-то очень убедительное. Корнилов не слушал, он смотрел на министра-председателя, и ему его было жалко. Понятно, что у правительства вообще и у Керенского в частности положение более чем шаткое. Да, наверное, лучше не усугублять положение, не радовать врагов России.

- Хорошо, Александр Фёдорович, политические вопросы затрагивать не буду, - с неохотой всё же пообещал Корнилов.

Около двенадцати часов на сцене Большого театра появилось правительство во главе с Керенским.

Левая часть зала рукоплескала им и криками бурно выражала свои эмоции. Правая часть зала молчала.

Корнилов выступал пятым. При его появлении зал встал, аплодируя главнокомандующему. Но в левой части зала группа солдат в небрежных позах, развалясь в креслах и мусоля папироски в зубах даже не пошевелилась. Справа раздались возгласы: «Позор!» «Встать!» Солдаты презрительно улыбались. Возмущение правой стороны нарастало, левая сторона вступилась за своих. Шум стоял невообразимый.

Керенский неистово звонил в председательский колокольчик. Шум постепенно стихал, Керенский прокричал в зал:

- Предлагаю собравшимся сохранять спокойствие и выслушать первого солдата с долженствующим ему почтении и уважением к правительству.

Публика успокоилась, Корнилов начал читать свою речь.

- Как Верховный Главнокомандующий я приветствую Временное правительство, приветствую все Государственное совещание от лица Действующих Армий. Я был бы счастлив добавить, что я приветствую вас от лица тех Армий, которые там, на границах, стоят твердой и непоколебимой стеной, защищая русскую территорию, достоинство и честь России

Но с глубокой скорбью я должен добавить, и открыто заявить, что у меня нет уверенности в том, что Русская Армия исполнит без колебаний свой долг перед Родиной.

Здесь он красноречиво посмотрел на солдат слева. Раздались крики «Позор!»

Корнилов продолжил:

- Несколько дней тому назад обозначилось наступление немцев против Риги. 56-й Сибирский стрелковый полк, столь прославленный в прежних боях, самовольно оставил свои позиции и, побросав оружие и снаряжение, бежал.