– Заткнись – повторила девушка, едва слышно. Холод, подступив к её лёгким, не позволял ей вдохнуть. Она снова ощущала это чувство, чувство что под её ногами, расходясь во все стороны, трещит лёд. Что она вот-вот канет в ледяную воду, из которой мгновение спустя выйдет другая она. Та она, которая не пощадит никого.

– Трупы, вокруг нас ходят одни только трупы, ожившие…

Парень не смог закончить предложение. Элли, рывком подняв ногу, опустила её прямо ему на лицо. Хрустнувший нос, пробивая все перегородки глубоко вошёл в его череп. Парень, мгновенно схватившись за лицо, заверещал.

«Орёт как умалишённый» – подумала Элли, приходя в себя и глядя на дело своих рук и не веря, что это сделала она.

«Минутку, девочка. Он и есть умалишённый» – раздался в её голове голос, и она, сама, ещё не понимая, что делает, уже раскрыла рот. Мгновение, и она, буквально крича во всё горло, и задыхаясь от нехватки воздуха, залилась истерическим хохотом. Схватившись за живот, она хохотала и хохотала. Она уже просто не могла остановиться, потому что знала, что если остановится – то оглушённая криком парня, перемежаемого с воплями, проснувшихся в соседних палатах, психов, она попросту сойдёт с ума. Поэтому она смеялась, хохотала, визжала до тех пор, пока ей не вкололи мощный транквилизатор, и она не забылась тяжёлым сном без сновидений.

Через месяц, никому не нужную девчонку с отличными бойцовскими задатками и с тяжёлой шизофренией, из психбольницы вытащил никто иной как Ральф. Сделав Элли своей помощницей, ветеран, подарил ей новую жизнь, ту, в которой она могла лицом к лицу встретится со своими страхами и победить их. А страхов у неё было полно – видит Бог, страхов у неё хватало.

Подняв измождённый, рассеянный взгляд, разведчица посмотрела в сторону спускающейся из-за облаков, трепещущей впереди, белой плоски света. Осмотревшись вокруг, она тяжело вздохнула.

Огромная пустыня, казалось, жила собственной жизнью. Разгоняя сухой холодный ветер, она словно пыталась остановить четвёрку путников, устало бредущих по её светло-серой поверхности. Бесконечно-длинный простор песка и камня, сквозь который была проложена их дорога, вёл к тянущемуся далеко в поднебесье, горящему белым огнём, торнадо. Сплетённое из сотен маленьких прозрачных волокон, оно, касаясь земли, вызывало вокруг себя беспокойную пылевую бурю. Разведчице торнадо почему-то напоминало какой-то огромный стебель растения, непрестанно изгибающийся на пути к солнечному свету.

– Дерек, постой – произнесла она, останавливаясь. Парень, повернувшись, посмотрел в её сторону таким же усталым взглядом, как и у неё.

Элли, глядя куда-то вдаль, пустыми, как у куклы, глазами, показывала пальцем в сторону белого вихря.

– Мы все там. Мы уже давно все там. Осталась лишь одна малость. Осталась только самая малость…

– О чём это ты? – спросил, поворачиваясь, блондин.

– Почему ты мешаешь нам, Азазель?! – прокричала разведчица. Лицо её исказилось гримасой ужаса и безысходности. Отрешённый взгляд девушки неотрывно смотрел в сторону полыхающего белым, воздушного воздуховорота.

– Похоже у неё бред – произнёс Аваддон.

– Плохи наши дела – отозвался блондин, оглядываясь по сторонам. Девушку вполне мог ослабить какой-нибудь из демонов. Но вокруг не было ни души.

– Я понесу её – вызвался Дерек.

– Хорошо. Пока что сделаем так. Нам сейчас ни в коем случае нельзя останавливаться – отозвался Азазель, едва заметно кивнув наводчику.

Дерек, подойдя к разведчице, осторожно подхватил её под колени левой рукой, а правую – сунул под спину. Подняв девушку перед собой, он, подхватив её поудобней, двинулся вперёд.

– Ты такая лёгкая, что даже как-то страшно за тебя – произнёс он, глядя в отрешённые глаза Элли. Её волосы, растрёпанные и грязные, развеваемые ветром, бились о его правую ногу.

– Дерек – слабым голосом произнесла она.

– Что? – спросил наводчик, но девушка, чувствуя, как её покидают последние силы, закрыла глаза и забылась крепким тяжёлым сном.

Пока они шли, им на пути всё чаще стали попадаться торчащие из-под земли, изогнутые стальные балки, служившие всего несколько дней назад, каркасом для высотных зданий. Гудящий вокруг них, пыльный ветер, завихряясь, образовывал разнообразные витиеватые фигуры. Но глядя на них, наводчик видел только одно – страшные, искажённые предсмертной агонией, лица бойцов подразделения «Омега». И вдруг, заглушая монотонный гул ветра, в «ушнике» наводчика раздался голос Ральфа.

«Дерек. Парень! Если ты меня слышишь, возвращайся назад. Всё это ловушка демонов, в которую попала и «Альфа». Если ты меня слышишь, хватай Элли и бегите оттуда!» – прокричал ветеран через «Линк».

Дерек встал на месте как вкопанный. Азазель и Аваддон, не заметившие что он остановился, продолжали идти вперёд, закрывая глаза от песка.

«Дерек, бегите оттуда!»– вновь выходя на связь, выкрикнул командир. В этот момент, Азазель, вдруг, резко остановившись, повернулся к наводчику. Увидев растерянный взгляд парня, блондин, жёстким, не терпящим возражений, тоном, произнёс:

– Не слушай его Дерек.

Наводчик, вздрогнув, удивленно посмотрел на него.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Это всё Люцифер. Он хочет остановить нас – отозвался блондин. И в тот же миг, небо, скрывшись в подступившем мраке, громыхнуло раскатом оглушительного хохота.

– Азазель, друг старинный, ты ли это? – прогромыхал, кажется отовсюду, раскатистый, бьющий по барабанным перепонкам, голос.

– Да Люцифер, это я – отозвался блондин, продолжая глядеть в сторону наводчика.

– Остановись, пока не поздно дружище. Когда поймёшь, что затеял всё это зря, будет уже слишком поздно – вновь прогрохотал голос.

– Какая тебе с того печаль? – спросил Азазель.

– Обидно видеть, как ты калечишь себя. И ради чего? Ради убивающих, жрущих друг друга, белковых подопытных нашего Отца? Ты серьезно?

Хмыкнув, блондин, повернулся к сияющему вихрю. Белые всполохи, сопровождающие движения огромного, извивающегося, словно гигантская змея, воздуховорота, бледными огнями плясали на его измождённом лице, в то время как глаза, острые как бритва, впившись, буквально взрезали корку пространства, разделявшего его и центр пустыни.

– Куда уж серьёзнее – негромко проговорил он.

Ветер, колыхнув его чёрную, на голое тело, рубашку, немного ослаб. В глазах Азазеля отчётливо читалась решительность завершить начатое до конца.

– Дерек, собирай все свои силы. Мы должны это сделать. Мы должны дойти – произнёс он, крепко сжимая кулаки.

Наводчик, прижав к себе Элли, подошёл к нему.

– Мы уже там – произнёс он, глядя на дрожащее белое торнадо, сияющее уже, казалось буквально перед ними. Но бесконечно близкое, оно с каждым их шагом словно отдалялось. Каждый шаг не приближал, но и не отдалял их от цели. Они просто брели на одном месте, словно на беговой дорожке, оглядываясь по сторонам и не замечая никаких изменений – пустыня уже не имела чётких границ, протянувшись вдоль всего горизонта.

И тут, вдруг, с неба пошёл снег. Поймав на руку белую пушинку, падающую с неба, Азазель внимательно на неё посмотрел. Обрывки седьмого мира – Светлого барьера, проскользнув в мир материальный, медленно кружась в танце, спускались на серую землю, устилая её тонкой, белёсой позёмкой.

– Светлый барьер снят – произнёс блондин невесело – Остаётся последняя печать, которую мы можем позволить Михаилу, снять. Когда спадёт печать с Врат, ничто уже не сможет остановить Его пришествия. Первая печать, печать Обители – одна из самых лёгких. Взломать её – дело нескольких минут. Так что нам необходимо поспешить.

– Пойдём – пробормотал Аваддон, устремляясь вперёд. Дерек, поддерживая Элли на руках двинулся следом за ангелами.

Холодный мелкий песок хлестал их по лицам, но они, не обращая на это ровным счётом никакого внимания, продолжали идти вперёд. Время, изогнувшись в какой-то невероятной спирали, казалось, растянулось на целые тысячелетия. Каждый их шаг длился десятки лет. Люди рождались, старели и умирали, пока их обессилившие ноги делали полный цикл и, вновь соприкасаясь с землёй, отталкивались лишь для того чтобы через несколько лет снова приземлиться на сухой, безжизненный песок. Дерек видел, как мир менялся прямо у него на глазах. Залитая светом пустыня погружалась во мрак, в темноту, полную чудовищных тварей, которые, пожирая друг друга, порождали себе подобных, которые в свою очередь, разрывали своих родителей на части и вновь пожирали друг друга. Огромные и неуклюжие, они, с горящими в темноте, глазами-светлячками проходили мимо троицы путников. Наводчик не хотел смотреть на них, потому что знал, что взгляни он в их сторону, в сторону неведомых тварей, извергнутых чужими мирами, он навсегда изменится. В лучшем случае сойдёт с ума, но могло случиться и такое, что, краем сознания удерживая разум, он, другой половиной будет совершенно умалишённым. Словно поезду, сошедшему с рельс, его взгляду представится огромный, бесконечный мир вне железнодорожных путей. Не умея обхватить столь много информации разом, он, заваливаемый ею, словно вагон – кусками угля на карьере, сначала почувствует, как его разум сплющивается, превращаясь в огромную ментальную лепёшку, а потом… Потом наступит самое страшное. Его разум, конвульсивно содрогнувшись попытается забрать власть в свои руки и он, открыв глаза увидит себя там, где он не может быть. Его разум окажется в ловушке психа, что скрывается в подсознании каждого человека. И лишь тогда он окончательно и бесповоротно сойдёт с ума.