– Вы не имеете права так поступать с нами, – возмутился Андрей. – Мы будем жаловаться на незаконность ваших действий.

– Я не имею права? – казалось, полковник наслаждается, играя с Андреем.

– Да! Вы ведь знаете, что все это – неправда. Мы ни на кого не нападали. У нас есть свидетели.

– Какие свидетели? Заключенные, которые прибежали в курилку на звук драки? Так ведь, когда они узнают, что могут пойти по этому делу как соучастники, никто из них и рта не раскроет. Да и не только поэтому, – многозначительно усмехнулся полковник.

Я сразу понял, что имеет в виду начальник колонии. Блатные запугают заключенных, и те под страхом смерти побоятся выступить на нашей стороне.

«Боже, какой беспредел! Как бороться с таким положением дел, когда даже начальник тюрьмы открыто выступает на стороне блатных», – подумал я, чувствуя, как ненависть опять наполняет мою душу.

Ненависть к системе, которая породила и воспитала таких выродков, готовых на все ради собственного благополучия и благополучия системы.

– Котов, вы же умный человек. Неужели вы не поняли, что колония – это не курорт. Это исправительное учреждение, и здесь действуют свои правила и свои законы. И никто, слышите, никто не вправе нарушить эти законы и остаться безнаказанным. – Полковник встал из-за стола и подошел ко мне.

Он в упор посмотрел на меня.

В его взгляде я увидел фанатичную преданность своему делу. Только на что эта преданность была направлена? На искоренение преступности? Не думаю… Возможно, когда-то это было так, но сейчас…

Начальник колонии первым отвел взгляд и спокойно добавил:

– Сейчас вас отведут в ШИЗО. Там вы сможете спокойно подумать о своей дальнейшей судьбе. Недели через две придет постановление суда о вашем дополнительном сроке. Лет по пять, я думаю, вам добавят. Хотя, после того что вы сделали с Бесом, это не столь уж важно, – Полковник снова многозначительно усмехнулся. – Капитан Ершов! – крикнул он.

Вбежал молодой офицер и застыл по стойке «смирно».

– Позовите конвой. Пусть этих двоих отведут в изолятор и предоставят им отдельную камеру. Я не хочу, чтобы там с ними что-либо произошло. – Он сделал ударение на последней фразе.

Через пару минут явились конвойные и увели нас в штрафной изолятор.

Нам действительно предоставили отдельную камеру с двумя нарами, умывальником и даже унитазом. По зоновским меркам это был номер «люкс» в пятизвездочном отеле. Однако нас это не радовало.

– Что будем делать, Андрей? – спросил я, как только за нами захлопнулась дверь.

– Будем думать! – спокойно ответил он.

– О чем думать?

– О жизни и о том, как сбежать отсюда.

– По-моему, отсюда сбежать невозможно. – Я прошелся по камере, внимательно осматривая массивную дверь и голые бетонные стены. – Даже никакого окошка нет!

– Ничего, что-нибудь придумаем! – уверенно ответил монах и как ни в чем не бывало завалился на нары.

Время шло…

Дни сменяли ночи, хотя судить об этом можно было только по смене караула за дверью и раздаче пищи. За это время мы ни разу не вышли из камеры, даже еду нам подавали в специальное окошко.

Ни о каком побеге не могло быть и речи.

Ровно через две недели дверь камеры распахнулась. Конвойные надели нам наручники, как каким-то закоренелым преступникам, и отвели в кабинет начальника колонии.

– Заключенные Котов и Перов по вашему приказу доставлены, – отрапортовал старший конвойный.

– Можете идти, – ответил полковник, не поднимая головы. – Да, и снимите с них наручники.

С нас сняли наручники и оставили наедине с начальником лагеря.

– Садитесь, герои. – Полковник кивком головы указал нам на стулья. – Специально пригласил вас, чтобы попрощаться.

Мы с Андреем удивленно переглянулись, затем уставились на него.

– Вы не ослышались, именно попрощаться. Слишком уж много шума вы здесь натворили. Поэтому мы решили, что будет лучше перевести вас в другую колонию.

– Не хотите лишних неприятностей? – догадался я.

– Да, не хочу. О вас уже сейчас в колонии ходят легенды. А когда блатные доберутся до вас, что непременно случится, если вы останетесь здесь, тогда у меня на руках будут два свежих трупа и взбесившаяся толпа ваших поклонников.

– Вы хотите сказать, что в другом лагере блатные не

доберутся до нас? – иронично спросил Андрей.

– Это не мои проблемы. Хотя, скажу вам по секрету, система связи у них работает отлично. Но, как я уже сказал, – это не мои проблемы. Мои заботы здесь, в моей колонии. Кстати, в вашем отряде восстановлен полный порядок. Правда, Варламова, или Беса, называйте его как хотите, пришлось перевести в другой отряд.

– Значит, вы выполнили требования бастующих? – радостно воскликнул я.

– Да, выполнил. Но это ничего не меняет. Знаете, как говорится, свято место пусто не бывает. На место Варламова назначен другой заключенный. Более умный и опытный. Думаю, он сможет лучше справиться со своими обязанностями. Через какое-то время страсти поулягутся, все забудется, и о вас уже никто не будет вспоминать. Вот такие-то у нас дела, герои. Да, совсем забыл. Как я и обещал, вам добавили срок. Каждому еще по пять лет. Можете ознакомиться с постановлением суда и расписаться.

Мы подошли к столу и расписались на каком-то бланке, даже не заглядывая, что там написано.

– Хорошо. Сейчас вас отправят на железнодорожную станцию. Я думаю, что мы с вами больше никогда не увидимся. Конвой!

Вошли конвойные и снова заковали нас в наручники.

– Прощайте, герои, – усмехнулся нам на прощание полковник.

Через час нас на специальной машине доставили на вокзал. Еще спустя какое-то время подошел поезд, к которому был прицеплен арестантский вагон. Нам разрешили выйти из машины.

Я обратил внимание, что сопровождающий нас капитан о чем-то долго и оживленно беседует с начальником арестантского вагона, время от времени показывая рукой в нашу сторону.

«О чем они так напряженно спорят?» – подумал я.

Ведь что может быть проще: сдать арестованных из рук в руки. В конце концов капитан убедил своего коллегу. Я догадался об этом, когда увидел, что старший лейтенант согласно кивнул головой, бросив при этом быстрый взгляд на нас. Они пожали друг другу руки и разошлись.

Перед тем как завести в вагон, нас еще раз тщательно обыскали. Старший лейтенант стоял рядом. Когда у меня из кармана достали деньги, раздобытые для побега, начальник вагона сначала хотел забрать их, а потом внезапно передумал.

– Оставьте, – коротко приказал он конвойным.

Те удивленно посмотрели на него, но выполнили приказание. Что-то здесь было не так…

Интуитивно почувствовав это, я поднял голову и внимательно посмотрел на старлея. Его глаза постоянно бегали, как у человека, совершившего или собирающегося совершить какую-то подлость.

«Что же такое сказал ему про нас капитан?» – Эта мысль, как ржавый гвоздь, засела у меня в голове.

Через несколько минут нас завели в вагон и закрыли в отдельной камере. В соседних «купе», отделенных от нашего лишь толстой решеткой, находились по шесть – восемь человек.

– За что это вам такой почет? – спросил невзрачный мужичонка из соседней камеры.

– Не знаю, – честно ответил я.

– Вы что, пытались бежать? – не унимался сосед.

– Да вроде бы нет.

– Но ведь вас из лагеря переводят?

– Да! А откуда вы знаете? – Вопросы словоохотливого попутчика стали казаться мне подозрительными.

– Это сразу видно по вашей одежде. Я уже не в первый раз качу на зону и знаю, что из одного лагеря в другой переводят только беглых или тех, кому добавили срок, – объяснил урка.

– Так оно и есть!

– Да, не повезло вам!

– Это точно. Не повезло так не повезло. – Я усмехнулся – а вы случайно не знаете, куда нас везут? – спросил я, решив извлечь хоть какую-то пользу из нашего разговора.

– Знаю, как же не знать. Меня как рецидивиста уже во второй раз туда направляют. На «девятку» нас везут. Хотя я сомневаюсь, что тебе это о чем-нибудь говорит.