Там оказался хлебоуборочный комбайн. Не долго думая, Андрей залез в кабину, а я уселся прямо на пол платформы и прислонился к колесу, от которого исходил тонкий аромат пшеничных колосьев. Это был запах свободы. Такой долгожданной и выстраданной нами…

Ночь прошла спокойно. При каждой остановке поезда я выглядывал из-под брезента, но до самого утра ни один человек не заинтересовался арестантским вагоном.

Ночные звезды тускнели. В предрассветных сумерках я стал узнавать знакомые места. Ведь раньше мне не раз доводилось ездить по этому маршруту, правда, не в таком качестве.

Взобравшись на громоздкую технику, через опущенное стекло я толкнул монаха, который мирно посапывал, как ни в чем не бывало.

– Андрей, просыпайся! Мы уже приехали. Скоро узловая станция, и нам лучше всего сойти с поезда именно там.

Он проснулся и вылез из кабины, протирая глаза и потягиваясь.

– Вот это я поспал! Должен сказать, что на свободе намного лучше спится.

– Что-то ты рано расслабился, дружище. Еще не время праздновать победу, но, должен признать, нам пока исключительно везет. Прошла ночь, а побег до сих пор не обнаружен.

– Ты уверен?

– Да. Я внимательно наблюдал за арестантским вагоном. Никто не входил туда, и никто не выходил.

– А по рации они ни с кем не могли связаться?

– Думаю, что нет. – Я показал Андрею плату, которую предусмотрительно вытащил из рации в купе старлея. – Без нее их аппаратура – не более чем груда металлолома. Но нам все равно лучше поторопиться. Я считаю, что безопаснее всего выпрыгнуть перед станцией, а потом выйти на дорогу и попытаться поймать попутку. Запомни, если кто-нибудь нас спросит, – мы – «партизаны» и возвращаемся из самоволки. Будем придерживаться такой легенды, тем более что вид у нас соответствующий.

Поезд стал замедлять ход. Я выглянул из-под брезента. Состав медленно тянулся вдоль темных пакгаузов и переездов, стуча колесами на стрелках.

– Пора, Андрей. Впереди станция.

Легко соскочив с платформы, мы быстрым шагом направились в лесную полосу, вплотную подходившую к железнодорожному полотну. И снова никто не обратил на нас внимания.

Целый час пришлось потратить, чтобы обойти станцию стороной и выйти на автомобильную трассу.

Минут через десять удалось поймать попутку. Водитель грузовика, услышав, что «вояки» возвращаются из самоволки и очень спешат, согласился даже сделать лишний крюк и высадил нас недалеко от воинской части. Сердечно поблагодарив его, мы вылезли из машины и, дождавшись, пока та скроется за поворотом, направились к дому друга моего детства – Женьки Князева, который жил как раз неподалеку.

Нажав на кнопку звонка, я молил Бога, чтобы Женька оказался дома. Нам снова повезло. За дверью послышался скрип половиц и шарканье шагов.

– Кто там? – раздался сонный голос.

– Свои, Жека! – негромко сказал я и еще тише добавил: – Это я – Алекс.

Дверь приоткрылась. На нас уставилась заспанная физиономия.

– У меня что, белая горячка? – встряхнув взлохмаченной головой, спросил ее хозяин.

Однако это не помогло, и тогда он потрогал меня рукой и сказал:

– Ну, слава Богу. А то я думал – у меня уже крыша поехала. Заходите, – Евгений пошире открыл дверь, пропуская нас в дом. – Алекс, надеюсь, ты мне объяснишь, что это за маскарад.

– Конечно, только сначала умойся, а потом я все расскажу.

Женька снова потряс головой, как бы стряхивая наваждение, а затем произнес:

– Хорошо. Проходите пока на кухню. Алекс, сделай, пожалуйста, кофе, ты знаешь, где что стоит.

Я действительно хорошо знал обстановку в квартире моего друга. Много раз мы собирались здесь, устраивая вечеринки, когда мне удавалось приехать в родной городок. Здесь почти ничего не изменилось со времени моего последнего приезда.

Мы прошли на кухню, и, пока Женька умывался, я заварил кофе.

– Алекс, дружище! – В кухню ворвался посвежевший после душа хозяин квартиры, мы обнялись. – Как я рад тебя видеть! Извини, что принял вас так негостеприимно. Вчера была большая пьянка, и я до сих пор никак не могу прийти в себя. Голова трещит, ноги ватные, а тут еще звонок. Думаю, кого это черти принесли в такую рань? Так что простите засранца.

– Да ладно. Все нормально, мы не в обиде. Кстати, познакомься, это – Андрей – тоже мой друг.

– Очень приятно. – Женька протянул ему руку. – Друг моего друга – мой друг, – заявил он и, сняв с плиты кофейник, стал разливать кофе по чашкам. – Ребята, может, вы есть хотите? – внезапно вспомнил он, подавая нам кофе.

– Очень умная мысль. Мы просто умираем от голода, – не замедлил я с ответом.

– Так в чем проблема? Мой холодильник в вашем распоряжении. Правда, кроме колбасы и консервов, вы там вряд ли что найдете.

– После тех харчей, на которых мы сидели последние несколько месяцев, бутерброд с колбасой – райское наслаждение.

– Где это вас так кормили? – мимоходом поинтересовался Евгений, направляясь к холодильнику.

– В тюрьме. – Я выжидающе смотрел на своего друга. Женька замер на месте, оглянулся и пристально посмотрел на меня.

– Ты серьезно?

– Серьезней некуда! Скажу больше, еще лет десять мы должны были бы получать тюремную пайку.

– Вы что, сбежали из колонии? – догадался он.

– Да. Пришлось…

Пока Женька делал бутерброды, я в общих чертах описал нашу историю. Он внимательно слушал, время от времени поглядывая то на меня, то на Андрея.

– Теперь ты знаешь, почему мы оказались у тебя в таком виде. И нам нужна помощь, – закончил я, глядя ему в глаза.

Он не отвел взгляд и спокойно ответил:

– Конечно, я помогу вам. Друзья для того и нужны, чтобы поддерживать друг друга в трудную минуту. – И, улыбнувшись, добавил: – Господа зеки, кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!

Второго приглашения не потребовалось. И на какое-то время на кухне воцарилась тишина, если не считать негромкого чавканья и прихлебывания. Мы с Андреем с большим удовольствием уплетали бутерброды с колбасой, запивая их кофе. Женька задумчиво прихлебывал из своей чашки, наблюдая, с какой жадностью мы набросились на пищу.

– Ребята, – произнес он, когда с бутербродами было покончено. – Не хочу показаться негостеприимным, но думаю, что лучше всего вам здесь не задерживаться. Это слишком опасно. Я могу сегодня же переправить вас в Россию, пока менты не перекрыли дороги. Там ведь тоже неглупые люди. Поднимут твое личное дело, узнают, откуда ты родом, и передадут ориентировку на задержание в местную милицию. Тогда будет намного сложнее вырваться отсюда.

– Мы тоже так считаем. Правда, нам удалось пустить их по ложному следу, но боюсь, что это ненадолго. Так что время сейчас очень дорого.

– Значит, с этим все ясно. – Князев рубанул себя по коленке рукой (привычка осталась еще с детства), словно говоря, что вопрос решен и возвращаться к нему не стоит. – Так. Что еще? Деньги… Деньги я дам. Не очень много, но на первое время хватит. Документы… Вот с этим – проблема. За такой короткий срок я не смогу достать вам ничего стоящего. Ладно, проскочим границу, а там что-нибудь придумаем.

Он оценивающе посмотрел на меня, потом на Андрея и добавил:

– Одежду конечно же придется сменить. Ведь не можете вы в солдатской форме украинской армии разъезжать по России! Возьмете мою. Думаю, что подойдет. Ну, вроде бы все. Основные вопросы решены, а детали обдумаем по ходу действия.

– Женька, я не знаю, как благодарить тебя…

– Перестань, Алекс! Окажись я на твоем месте – ты сделал бы то же самое. Мы – друзья. И этим все сказано. Поели? Пошли подбирать одежду.

Через час мы сидели в кабине микроавтобуса и неслись со скоростью сто километров в час по направлению к границе. Женька уверенно, можно сказать, даже слишком уверенно, вел машину. Так, словно он каждый день возил сбежавших из тюрьмы заключенных.

– Чем ты сейчас занимаешься? – поинтересовался я, удивленный его спокойствием и хладнокровием.

– Веду машину, – пошутил он, но, кинув на меня взгляд и увидев, что я даже не улыбнулся, продолжил: – А если серьезно – гоняю контрабанду. В Россию – спирт, назад – бензин. Сам понимаешь, дело рискованное, но другого выхода нет. Честно работать невозможно – с голоду ноги протянешь. Надоело все до чертиков, однако такова жизнь. И мы ничего не можем с этим поделать. Наша система не позволяет этого.