Захваченный Боинг находился сейчас на расстоянии одного часа лета до Шарлотсвилла. Ларри Уорнер и Дэйв Райс незаметно обменялись многозначительными взглядами.

Окровавленное тело Элизабет Стоддард все еще лежало на полу их кабины. Фейган и Хольц, притихнув, сидели в противоположных углах позади кресел командира корабля и второго пилота с автоматами «Узи» на коленях и старались сохранять внешнее спокойствие. Но было заметно, что они утомлены, раздражены и напуганы. Временами они проверяли показания навигационных приборов, чтобы убедиться, что самолет направляется прямым курсом на Кубу. Но они не обращали внимания на высотомер и старались не глядеть на труп — очевидно, они не выносили вида мертвецов.

Играя на этой слабости, Дэйв Райс спросил:

— А нельзя ли как-нибудь убрать отсюда эту мертвую женщину? Или хотя бы накрыть ее чем-то?

Микки Хольц притворно ухмыльнулся, услышав такую просьбу, будто бы труп вовсе не беспокоил его. Затем с показным безразличием обратился к своей подружке:

— Жанет, может, ты попросишь полковника Чу обменять эту женщину на какого-нибудь живого заложника? Ведь если нам придется убивать летчиков в случае всяких выходок с их стороны, то это, пожалуй, ни к чему хорошему не приведет. Лучше сделать ставку на жизнь третьего лица.

— Хорошая идея, — твердо сказала Фейган, изо всех сил стараясь походить на достойную спутницу бандита. Затем нажала кнопку переговорного устройства и на весь самолет передала по громкоговорителям просьбу летчиков к полковнику Чу.

Райс и Уорнер надеялись, что, желая избавиться от трупа, она сама уйдет из кабины, чтобы договориться со своим командиром. Но, очевидно, Жанет боялась без разрешения оставить свой пост.

В кабину вошел Чу с пистолетом наготове. Убедившись, что там ничего непредвиденного не произошло, он нехотя убрал оружие. На секунду в его глазах блеснула садистская усмешка, потом он надменно произнес:

— Ваше предложение с удовольствием принимается. Будет другой живой заложник. Я сам сейчас лично выберу его и попрошу двух наших товарищей вытащить Элизабет в салон туристского класса. Там она будет для остальных пленных хорошим примером того, что может случиться с каждым из них, кому придет в голову вести себя неподобающим образом.

— Спасибо, полковник, — ответил Микки Хольц.

И Чу вышел из кабины, чтобы выполнить свою приятную миссию.

Ларни Уорнер посчитал, что принятые им меры по избавлению от мертвого тела и замене его новым заложником будут достаточны, чтобы отвлечь внимание террористов от приборной доски, и начал осторожно набирать высоту, подбираясь к зоне, бедной кислородом.

Когда Фред Курбат увидел полковника Чу, входящего в салон со своим пистолетом, он был уже готов к нападению. Услышав по громкоговорящей связи объявление о том, что должно произойти, он положил правую ногу на левое колено и незаметно достал из каблука правого ботинка свой «городской резак». Теперь нож находился у него в правой руке: ручка была в ладони, а клинок прижимался к запястью.

Чу неспеша шел по проходу, сверля своими глазами-бусинками бледные лица заложников, как бы играя с ними в кошки-мышки и держа в постоянном напряжении: кого же из них выберут на этот раз?… Он презрительно усмехнулся, взглянув на Фреда Курбата, который весь сжался на своем кресле и мелко дрожал. Но стоило Чу отвернуться, как тот резко вскочил со своего места, приемом каратэ вышиб из руки полковника пистолет, заломил его правую руку за спину и приставил к горлу «городской резак».

— Не двигаться! — крикнул Курбат обоим охранникам. — Или я прирежу вашего полковника, как свинью на бойне!

Пользуясь вызванным внезапностью преимуществом своего положения, Курбат подтолкнул беспомощного Чу к одному из растерявшихся охранников, схватил того за пояс и сорвал с него одну гранату.

— Всем выполнять, что я прикажу! Иначе я вытащу из гранаты кольцо и взорву вашего полковника к чертям собачьим!

Крепко сжимая свой нож, Курбат обеими руками обхватил Чу со спины на уровне его живота и просунул указательный палец в кольцо гранаты.

— Немедленно убейте его! — крикнул вдруг Чу. — Я приказываю вам убить его!

Курбат не ожидал от руководителя террористов такого приказа. Он не учел его страсти к самопожертвованию и поэтому на мгновение замер от нахлынувших противоречивых чувств. Воспользовавшись замешательством Фреда, Чу изловчился и, согнув ногу в колене, резко ударил его пяткой в пах. Но острое лезвие резака в тот же миг распороло полковнику живот, и тот, присев с широко раскрытым ртом, завертелся волчком в проходе. Задыхаясь от боли, Курбат выронил нож и гранату, но при этом кольцо осталось на его судорожно скрюченном пальце. Как только он упал на колени, один из охранников тут же размозжил ему лицо прикладом автомата. Точным ударом ноги Чу отбросил гранату в сторону. Долетев до середины салона, она закатилась под кресла. Истекая кровью, хлеставшей из вспоротого живота, Чу выхватил из рук охранника автомат и изрешетил Курбата пулями. В ту же секунду оглушительным грохотом разорвалась граната, но так как она лежала под креслами у самого борта, никто из пассажиров не пострадал от ее осколков. Сила взрыва была направлена таким образом, что повреждения коснулись лишь самого самолета. В фюзеляже образовалась огромная рваная дыра, через которую с громким шипением воздух из салона стал выходить в разреженную атмосферу, и скоро в самолете стало нечем дышать.

В кабине пилотов Уорнер и Райс сразу же надели свои кислородные маски. То же сделали Хольц и Фейган, но в их маски кислород не поступал. Они только зря теряли время, пытаясь дышать через эти приборы, а потом сорвали их и бросились в пассажирский салон, жадно ловя ртами воздух. Там они достали маски, предназначенные для пассажиров и, задыхаясь, крикнули товарищам, чтобы те сделали то же самое. Внезапно полковник Мао истерично заорала, что горит левое крыло. Отовсюду послышались все усиливающиеся панические вопли, а когда и террористы, и заложники обнаружили, что дышать уже нечем, а кислородные маски не помогают, началась сущая свалка.

Уорнер и Райс не успели еще поднять самолет на запланированную Джимом Спенсером высоту. Автоматные выстрелы и взрыв гранаты заставили их прекратить дальнейшее выполнение этого плана. Пока они не знали точно, что произошло, но были уже уверены в том, что им грозит неминуемая катастрофа. Все левое крыло Боинга было объято ярким пламенем. А на борту лишь они двое могли нормально дышать.

Но они были еще слишком далеко от аэродрома в Шарлотсвилле, чтобы попытаться дотянуть до него. Если они не найдут место для немедленной вынужденной посадки, то вполне вероятно, что Боинг просто взорвется в воздухе. Но даже если этого не случится то, оставаясь слишком долго на большой высоте, все пассажиры либо погибнут от кислородного голодания, либо в их мозгу произойдут необратимые изменения. Однако такой тяжелый самолет нельзя слишком быстро опустить до высоты, на которой все смогут свободно дышать. Это надо делать медленно и осторожно, при этом все время сбивая скорость, иначе лайнер начнет просто пикировать.

Постепенно снижаясь над вечерней землей, Уорнер и Райс с беспокойством следили за горящим крылом и в то же время лихорадочно искали глазами место, где они могли бы безопасно приземлиться, но видели под собой лишь поросшие густым лесом вершины гор Шенандоа.

Им нужна была большая открытая площадка, но пока ничего подобного не встречалось. Уорнер нервно посмотрел на часы. Слишком долго уже горит крыло. И слишком еще высоко. Несколько минут они пробивались сквозь облака.

И тут Ларри увидел широкую просеку — полосу отчуждения газовой компании. Сейчас по ней проходила трасса для джипов и тракторов, а впоследствии здесь должны были проложить газопровод. Уорнер выпустил шасси, они вышли и с громким щелчком зафиксировались, встав на замки. Он был бесконечно благодарен судьбе, что хотя бы шасси не повреждены. По мере снижения он старался выбрать относительно ровный участок просеки и надеялся, что тот окажется достаточно широким, чтобы при посадке деревьями не оторвало крылья.