Рыцарь указал на лэрда движением головы:

— По имени они называли только Локлана, но, к сожалению, это имя достаточно распространено в Шотландском Нагорье. Я и не задумывался над всем этим до сегодняшнего дня.

Горцу было печально сознавать, что Саймон находился так близко от его братьев и даже не знал этого. Но с другой стороны, именно так порой бывает в жизни.

— Зная их всех так хорошо, можешь ли ты сказать нам: Шотландец — это Киранн Мак-Аллистер или нет?

Саймон бросил на Локлана сочувствующий взгляд:

— Я знаю не больше, чем Страйдер. Мы похоронили одного брата, а второго привезли обратно в Англию. Выживший никогда не произносил своего имени. Впрочем, он редко разговаривает. Долгое время мы считали, что он вообще утратил дар речи из-за своих ран.

Кэт поежилась при мысли, какую боль, должно быть, познал тот человек, чтобы так измениться.

— Что случилось в ту ночь с теми, кто остался прикрывать ваш побег? — спросила она.

— Если честно, мы не знаем. Что бы ни произошло, они никогда об этом не рассказывали. Но, разумеется, что-то ужасное. Все эти люди никогда не уклонялись от опасности. Бог и все святые знают: я видел, как они выживали в таких испытаниях, которых не вынес бы ни один человек. Я не хочу даже предполагать, что же, в конце концов, сломило Шотландца.

Кэт взглянула на горца, по-прежнему хранившего молчание. Она знала, о чем он, должно быть, сейчас думает. Киранн явно избегал встреч со своими близкими. Он сбежал от них в невообразимый ад. Катарине хотелось прикоснуться к Локлану, но она знала, что тот вряд ли одобрит такой жест.

Мак-Аллистер замер, словно размышляя о чем-то, а затем сказал:

— Саймон, я могу поручить тебе приглядеть ненадолго за Кэт? Мне нужно кое о чем позаботиться.

— Разумеется.

— Благодарю.

Катарина сердито посмотрела вслед удаляющемуся шотландцу:

— Хм, это было безусловно грубо с его стороны.

— Вы с ним поссорились?

— Нет. Думаю, мы с ним превосходно ладим, особенно учитывая наши характеры.

Саймон пожал плечами:

— Наверное, ему надо было спешить по личному делу.

Катарина засмеялась над его неожиданным комментарием:

— Может быть. А вы воспитывались в окружении одних мужчин, не так ли?

Рыцарь присоединился к ее смеху:

— Да, и моя жена всегда обожает говорить о том, как это заметно.

Кэт уже испытывала большую симпатию к этому человеку, хотя они только что познакомились.

— Как давно вы знаете Локлана? — спросила она, когда они начали прокладывать путь через толпу.

— Всего несколько лет. Но его брата Сина почти всю жизнь, — Саймон заложил руки за спину. — А как насчет вас, леди Кэт? Как долго вы знакомы с Локланом?

— Не очень давно. Моя кузина вышла замуж за его брата Ювина, и теперь лэрд сопровождает меня обратно к моему отцу.

— Что довольно мило с его стороны.

— О да.

Следующие несколько минут они прошагали в молчании, пока Кэт пыталась придумать, каким образом направить разговор на тему, которую ей на самом деле хотелось обсудить.

Наконец Саймон остановился и пристально посмотрел на Катарину:

— Знаете, миледи, вы можете спрашивать меня о чем угодно.

— Простите?

Его взгляд стал теплым и открытым:

— В вашем молчании я чувствую желание расспросить меня о Локлане и его семье.

— Как вы узнали?

Рыцарь пожал плечами:

— Мне встречалось много женщин, которые очень сильно интересовались мужчинами, которых я знал. Полагаю, что вы не отличаетесь от других.

Это было так, но…

— Даже не знаю, считать мне себя польщенной или обиженной.

Саймон рассмеялся низким смехом с шаловливой хитрецой:

— Никогда никого не оскорблял в глаза… Вот за спиной — другое дело. Делаю это постоянно.

Девушка покачала головой в ответ на игривый тон:

— Мне сложно поверить, что вы вообще способны на сомнительные поступки.

Лицо ее собеседника мгновенно приняло странное выражение, посерьезнев:

— Человек на многое способен в соответствующих обстоятельствах.

Кэт замерла, расслышав подчеркнутую угрозу в голосе рыцаря.

— Вы один из Братства?

Саймон лишь еле заметно кивнул.

Катарина ужаснулась:

— Я не знала. Пожалуйста, простите меня.

— Тут нечего прощать. Вы не знали, а я не горел желанием об этом рассказывать. Кроме того, я — не объект ваших воздыханий. Полагаю, это Локлан.

Совершив над собой усилие, Катарина заставила себя почувствовать отвращение к этой истине:

— Я бы не утверждала, что Локлан меня пленяет.

— Как скажете, миледи, — ответил Саймон недоверчивым тоном. — В таком случае я притворюсь, что не замечаю, как смягчается ваш голос, когда вы произносите его имя.

Эти слова ужаснули принцессу:

— Это не так… или так?

— Так.

Кэт почувствовала, как по лицу расползается жар:

— Он вовсе не из тех людей, что могут меня заинтересовать. Совершено. Правда.

— Как скажете, миледи.

— Я так и говорю, но…

— Вы все-таки хотите о нем узнать.

Катарина кивнула, хотя ей очень хотелось продолжать все отрицать. Однако какая была бы в том польза? Саймон, определенно, видел ее насквозь.

Собеседник отвел ее подальше от толпы, к небольшой уединенно стоящей скамье, где они могли бы присесть и не быть подслушанными:

— Мне самому не очень много известно о Локлане. Большую часть того, что я знаю о нем и его семье, рассказали его братья.

— И что они рассказали?

Прежде чем ответить, Саймон сделал глубокий вдох:

— Я знаю, что Син с легкостью отдаст за него жизнь, а тех, к кому Син так относится, на свете немного.

Это было приятно услышать.

— Говорят, что их отец довольно жестоко относился к людям, — сказала Кэт.

Саймон горько рассмеялся:

— Да, можно так сказать. И не только к чужакам. Он был горьким пьяницей, нередко пускающим в ход кулаки против всех членов своей семьи. Локлан из всех сил старался защищать братьев, но, судя по тому, что мне рассказывали, не нашлось никого, кто защитил бы его самого.

От этих слов сердце Катарины пронзила боль:

— Всю жизнь он сам отвечает за все?

— Да.

Это искренне огорчило Кэт. Ей печально было слышать, что кто-то оказался в таком положении. Хотя ее собственный отец и не всегда бывал к ней внимателен, зато к ней были добры родственники по материнской линии и мать. Едва та узнала о том, какие страдания дочь испытывала при дворе своего отца-короля, как сразу взяла ее под свою защиту. Как бы Катарине хотелось, чтобы другим детям также везло в жизни.

— Неужели не нашлось женщины, которая бы покорила сердце Локлана? — тихо спросила она.

— Только одна.

Новость изумила Кэт. Если бы она услышала это от самого лэрда, то не поверила бы, ведь он вел себя так, словно и понятия о любви не имел.

— Разве он не попросил ее руки?

— Попросил.

Катарина мысленно порадовалась, что в этот момент сидит. Если бы они с Саймоном еще продолжали идти, у нее бы непременно подкосились ноги от потрясения.

— Что с ней случилось? Почему он на ней не женился?

Глаза рыжеволосого рыцаря вспыхнули яростью за своего друга:

— Когда его отец узнал об этом, то сделал девушку своей любовницей.

Кэт почувствовала боль от этих слов, как будто ей нанесли настоящий удар. Нет… Конечно же, этого не могло произойти…

— Что сделал его отец?

— Превратил невесту Локлана в свою любовницу, — повторил мрачным голосом Саймон. — Син сказал, что таким образом отец учил Локлана тому, что каждый человек имеет свою цену, и доверять нельзя никому. Что ни одна женщина не увидит в нем ничего большего, чем его положение главы клана. Он будет для всех женщин лишь трофеем. Кем-то, на кого они будут пытаться заявить свои права, но никогда не полюбят.

Кэт была потрясена тем, что кто-то может быть настолько холодным, глупым и подлым. Что же случилось с отцом Локлана, что тот только так мог думать о людях? И в том числе о своем сыне.